Леонард Млодинов - Прямоходящие мыслители. Путь человека от обитания на деревьях до постижения миро устройства

Leonard MLODINOW

The Upright Thinkers

The Human Journey from Living in Trees to Understanding the Cosmos

Перевод с английского Шаши Мартыновой Оформление серии Владимира Камаева

Издательство Livebook сердечно благодарит Александра Евгеньевича Баранчикова за бесценные советы и рекомендации по тексту перевода этой книги.

The Upright Thinkers – Copyright © Leonard Mlodinow

This edition published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency

За долгие годы записи своих соображений мне посчастливилось познакомиться с научной мыслью многих моих друзей – ученых из различных областей науки и ее истории, а также тех, кто читал фрагменты многочисленных черновиков рукописи и предлагал конструктивную критику. Я особенно благодарен Ралфу Адолфзу, Тодду Брану, Джеду Бэкуолду, Питеру Грэму, Синтии Хэррингтон, Стивену Хокингу, Марку Хиллери, Мишель Джэффи, Тому Лайону, Стэнли Оропезе, Алексею Млодинову, Николаю Млодинову, Оливии Млодинов, Сэнди Перлисс, Маркусу Пёсселю, Бет Рэшбом, Рэнди Рогелу, Фреду Роузу, Пилар Райен, Эрхарду Зайлеру, Майклу Шермеру и Синтии Тейлор. Я также в долгу перед моим агентом и другом Сьюзен Гинзбёрг – за ее руководство в составлении книги и во всех аспектах ее издания, и, что не менее важно, за обильные вином ужины, во время которых это руководство и осуществлялось. Неимоверно помог мне еще один человек – мой терпеливый редактор Эдвард Кастенмайер, сопровождавший работу над книгой ценными критическими замечаниями и предложениями, на протяжении всей эволюции этого текста. Благодарю я и Дэна Фрэнка, Эмили Джильерано и Энни Никол из издательства «Пенгуин Рэндом Хаус» и Стэйси Тесту из «Райтерз Хаус» – за помощь и совет. И, наконец, громадное спасибо еще одному моему круглосуточному редактору по вызову – моей жене Донне Скотт. Она неустанно читала черновик за черновиком, каждый абзац текста, и предлагала глубокие и ценные соображения и замечания – вдобавок к мощной поддержке, коя тоже частенько сопровождалась вином, однако (почти) никогда – раздражением. Эта книга зрела в моем сознании с тех самых пор, когда я еще ребенком начал беседовать о науке со своим отцом. Разговоры эти всегда были ему интересны, и он делился со мной своей житейской мудростью. Хотелось бы думать, что, доживи он до этой книги, она показалась бы ему ценной.

Как-то раз отец рассказал мне про одного своего знакомого по концлагерю Бухенвальд, истощенного узника с математическим образованием. О людях можно судить, исходя из того, о чем они сразу думают, когда слышат «пи». Для «математика» это отношение длины окружности к ее диаметру. Спроси я отца с его семью классами образования, он бы сказал, что это телефонный гудок. Однажды, несмотря на разделявшую их пропасть, узник-математик предложил отцу математическую загадку. Отец ломал над ней голову несколько дней, однако решить не смог. Вновь наткнувшись на того заключенного, он спросил его, какова же отгадка. Ответа не получил – математик сказал, что отец должен найти решение сам. Немного погодя отец еще раз обратился к нему, но заключенный держался за отгадку, будто за золотой самородок. Отец попытался пренебречь своим любопытством, но не сумел. Кругом зловоние и смерть, а он сделался совершенно одержим этой загадкой. В конце концов узник-математик предложил отцу сделку: он выдаст ему ответ в обмен на корку хлеба. Не знаю, сколько тогда весил отец, но при освобождении лагеря американцами в нем было восемьдесят пять фунтов[1]. Тем не менее, отцова потребность завладеть отгадкой оказалась настолько сильна, что он расстался с хлебом.

Отец рассказал эту историю, когда мне было под двадцать, и она произвела на меня сильное впечатление. Семья отца сгинула, имущество конфисковали, тело морили голодом, изматывали и били. Нацисты отняли у него все осязаемое, но в нем уцелело стремление думать и рассуждать. Он оказался в заточении, но ум его был на воле – и волей этой пользовался. Я тогда осознал, что поиск знания присущ человеку больше любых других устремлений, и что мою страсть понимать мир питают те же инстинкты, что и у отца – хоть и в совершенно других обстоятельствах.

Пока я – в колледже и далее – изучал науку, отец расспрашивал меня не столько о подробностях изучаемого, сколько о глубинном значении его: откуда взялись те или иные воззрения, почему они кажутся мне красивыми и что говорят о нас, людях. Эта книга, написанная много десятилетий спустя, – моя попытка наконец ответить на те вопросы.

Несколько миллионов лет назад мы, люди, выпрямились во весь рост, наши мышцы и скелеты изменились так, чтобы мы могли в этой позе перемещаться – что, в свою очередь, освободило нам руки, – и мы принялись трогать окружающие предметы и манипулировать ими; расширилось и наше поле обзора, и мы смогли разглядывать все вокруг на большем расстоянии. Однако вместе с возвышением нашего положения в пространстве возвысилось и наше положение над другими животными, что позволило нам исследовать мир не только посредством зрения, но и мысленно. Мы не только прямоходящие – мы еще и мыслители.

Достоинство рода человеческого – в нашем стремлении знать, а наша видовая уникальность отражена в достигнутых тысячелетними усилиями успехах в разгадке таинства – таинства природы. Древний человек, дай ему микроволновку, чтобы разогреть мясо зубра, мог бы подумать, будто армия трудолюбивых богов, каждый размером с горошину, разводит в печи под пищей крошечный костер, а потом по волшебству исчезает, стоит открыть дверцу. Но истина и в самом деле волшебна: за всё в нашей Вселенной – от работы этой самой микроволновки до естественных чудес мира вокруг – отвечает несколько простых и нерушимых абстрактных законов.

По мере развития нашего понимания природного мира мы перешли от восприятия приливов как явлений, управляемых некой богиней, к пониманию, что это сила притяжения луны; мы бросили думать, что звезды – это боги в небесах, и осознали, что эти небесные тела – ядерные горнила, излучающие фотоны. Ныне мы понимаем, как устроено изнутри наше Солнце, расположенное в миллионах миль от нас, и устройство атома, что в миллиарды раз меньше нас самих. Мы разобрались и в этих, и в других природных явлениях, и это – чудо. Но не только. Это еще и захватывающее сказание – прямо-таки былинное.

Какое-то время назад я целый сезон проработал в команде телесериала «Звездный путь. Следующее поколение»[2]. На первом сценарном собрании за столом собрались все сценаристы и продюсеры, и я изложил замысел серии, который воодушевлял меня самого, потому что он основывался на подлинной астрофизике солнечного ветра. Все взоры сосредоточились на мне, новеньком, физике, а я увлеченно объяснял подробности и их научную подоплеку. На все про все у меня ушла минута, я закончил и с большой гордостью и удовлетворением глянул на своего начальника – насупленного немолодого продюсера, когда-то работавшего в полиции Нью-Йорка в отделе расследования убийств. Он коротко обратил ко мне до странности непроницаемое лицо и с немалым нажимом сказал: «А ну заткнись, умник хренов!»

Преодолев смущение, я осознал, что он в самом деле немногословно сообщил мне: меня наняли за способности рассказчика, а не для того, чтобы я тут вечерний класс по физике звезд вел. Я хорошо усвоил урок и с тех пор во всем, что пишу, его учитываю. (Еще один его памятный совет: почуешь, что тебя собираются увольнять, – отключи обогрев бассейна.)

Наука, попав не в те руки, может быть, как это хорошо известно, скучной. А вот история нашего знания и того, как мы его обрели, не скучна совсем. Она невероятно захватывающа. Она полна открытий, не менее завораживающих, чем серия «Звездного пути» или наш первый полет на Луну, в ней полно персонажей столь же пылких и находчивых, как те, каких мы знаем в искусстве, музыке и литературе, искателей, чье неутолимое любопытство привело наш биологический вид от его зарождения в африканской саванне к обществу, в котором мы теперь живем.

Как им это удалось? Как, поначалу едва умея ходить прямо и питаясь орехами, ягодами и кореньями, какие удавалось собрать голыми руками, мы научились водить самолеты, слать молниеносные сообщения в любую точку глобуса и создавать в громадных лабораториях условия, в каких существовала юная Вселенная? Эту историю я и хочу поведать, ибо знать ее – значит, понимать свое человеческое прошлое.