«Нет», – подумал я. Но предпочел промолчать.
Мисс Далессандро же унять было невозможно.
– Те, кто находятся в транзитном состоянии, защищены…
– Парадоксом транзитного вытеснения, или отстранения, так мы его называем.
– Парадокс транзитного вытеснения. Значит, путешествующие во времени как бы помещены в непроницаемую капсулу и, совершая прыжки во времени, вольны сравнивать то, что они видят, с тем, что, по их воспоминаниям, должно представлять из себя истинное время, и при необходимости могут производить такие изменения, которые восстанавливают должный ход событий даже после того, как он был изменен?
– Верно.
– Почему? Почему они должны оставаться иммунными? Я понимаю, что возвращаясь к той точке…
Лейтенант Сандерсон тяжело вздохнул.
– Потому что, – сказал он, – если они будут подвергаться изменениям, произведенным в прошлом, пока они сами находятся в прошлом, это и будет высшим парадоксом: путешественник во времени изменяет суть эпохи, из которой было осуществлено путешествие во времени. Такая ситуация еще в большей степени парадоксальна, чем парадокс транзитного отстранения.
Согласно Закону меньших парадоксов, парадокс транзитного отстранения, будучи менее невероятным, удерживает первенство. Понятно?
– Не очень, но…
– Жаль, что у меня нет возможности более подробно разъяснить суть всех этих парадоксов и законов, – произнес лейтенант. – Тем не менее, я не сомневаюсь в том, что мистер Дайани посвятит вас во все эти тонкости на следующих занятиях.
Он слащаво улыбнулся, посмотрев в сторону Дайани, и, быстро извинившись, ушел.
Дайани – вот тут можно спорить на что угодно – оказался не в состоянии должным образом расправиться с парадоксами, которые то и дело приводила мисс Далессандро. Он вообще ничего в этом не понимал. Но у него были свои хитроумные способы уводить ход ее мыслей в сторону, как только таковые у нее возникали.
– Вы можете быть абсолютно уверены в том, – каждый раз заявлял он, что прошлое непременно восстанавливается всякий раз, когда претерпевает какие-либо изменения. Гипотетические миры, созданные нелегальными изменениями, прекращают в силу действия обратных связей свое существование в тот момент, когда засекают того, кто такое изменение осуществил. Квод эрат демонстарндум – что и требовалось доказать.
Это абсолютно ничего не объясняло. Но лучшего объяснения мы так и не получили.
Единственное, что нам стало ясно, – это то, что благоприятные изменения прошлого так же запрещены, как и злодейские. Десятки людей были уничтожены только за то, что они пытались убедить Эйба Линкольна остаться дома и не ходить в театр в злополучный вечер убийства, или уговорить Джека Кеннеди, ради всего святого, пользоваться только пуленепробиваемым автомобилем.
Они были уничтожены точно так же, как убийцы Иисуса или спасители Гитлера. Потому что было одинаково опасно для структуры нынешнего времени как подсобить Кеннеди до конца пробыть свой срок в Белом Доме, так и помочь Гитлеру воссоздать Третий Рейх. Изменение есть изменение, и даже наиболее виртуозно исполненные изменения могут иметь непредсказуемые катастрофические последствия.
– Давайте представим, – убеждал нас Дайани, – что Кеннеди не был убит в 1963 году, не произошло, как это имело место при его преемнике, эскалации войны во Вьетнаме, а следовательно тысячи военнослужащих остались живы. А теперь предположим, что один из тех, кто бы в противном случае погиб в 1965 или 1966 году, стал президентом Соединенных Штатов в 1992 году и развязал атомную войну, которая привела бы к гибели цивилизации. Теперь вам понятно, почему даже внешне вполне благодетельные изменения прошлого должны быть предотвращены?
Мы поняли.
Мы поняли что, пока у нас от страха не выпадут все зубы, не видать нам зачисления в Службу Времени, ибо казалось неизбежным, что рано или поздно мы сотворим такое там, наверху по линии, что обрушит на нас весь смертельный гнев патруля времени.
– Не стоит особенно об этом беспокоиться, – успокоил меня Сэм. – Если бы было так, как они о том болтают, смертные казни производились бы миллион раз ежедневно. На самом же деле вряд ли за последние десять лет наберется хотя бы пятьдесят казней за совершение преступлений во времени.
И все казненные были на самом деле чокнутыми – разве кто-либо в здравом уме станет считать своей священной миссией убить Магомета?
– Тогда каким же образом патрулю удается предохранять прошлое от изменений?
– Они этого и не делают, – сказал Сэм. – А прошлое и так все время изменяется. Несмотря на существование патруля времени.
– Почему же не изменяется при этом наш мир?
– Он изменяется. Только понемногу. – Сэм рассмеялся. – Если курьер времени даст Александру Великому антибиотик и поможет ему дожить до преклонного возраста, это станет непоправимым изменением, и патруль времени предотвратит его. Но очень большое число мелких изменений происходит непрерывно. Курьеры откапывают потерянные рукописи, спят с Екатериной Великой, собирают произведения искусства для перепродажи их в других эпохах.
Твой наставник Дайани вовсю торгует фрагментами Креста, на котором был распят Христос, разве не так? Его изобличили в этом, но и не думали казнить. Просто на некоторое время сняли с прибыльного маршрута и засунули в класс для новичков. А большая часть мелких проделок и вовсе остается неразоблаченной. – Он многозначительно провел взглядом по всей коллекции произведений искусства прошлых эпох. – Когда ты сам займешься подобными делами, Джад, ты обнаружишь, что мы накоротке с прошлым. Всякий раз, когда курьер времени наступает на муравья даже в 2000 году до Рождества Христова, он уже одним этим изменяет прошлое. Каким-то образом нам удается выжить. Эти тупоголовые громилы из патруля времени бдительно следят за структурными изменениями истории, но всякую там мелочевку оставляют без внимания. Да иначе они и не могут. Чтобы держать под контролем все, даже не такие уж малозначащие события, не напасешься патрулей.
– Но ведь это означает, – сказал я, – что мы создаем великое множество крошечных изменений истории, крупицу за крупицей, и накопление их когда-нибудь может привести к настоящему взрыву изменений в нынешнем времени, а тогда уже никто не будет в состоянии проследить все причины и водворить все на свои прежние места!
– Точно.
– Похоже на то, что тебя это не очень-то беспокоит, – сказал я.
– А почему это должно меня тревожить? Я, что ли, владею этим миром?
Да мне наплевать на всякие там изменения истории!
– Еще бы – пока это тебя не касается непосредственно. А там глядишь вот и ты сам перестал существовать!
– Есть более серьезные вещи, о которых надобно беспокоиться, Джад.
Хотя бы о том, чтобы каждый день был проведен не так уж плохо.
– И неужели тебе совершенно безразлично, что когда-нибудь ты можешь просто исчезнуть из этого мира?
– Когда-нибудь так оно и произойдет, – сказал Сэм. – В этом не приходится сомневаться. Если не раньше, то позже. А тем временем лучше наслаждаться жизнью. Есть, пить, веселиться, парниша. А чему суждено случиться завтра, пусть завтра и случится.
Когда нам закончили вдалбливать в головы правила, нас послали в испытательную вылазку вверх по линии. Все мы, разумеется, уже бывали в прошлом до того, как начался инструктаж, – нам устроили предварительную проверку, выясняя, в состоянии ли мы перенести психологические нагрузки, связанные с путешествиями во времени. Теперь же начальству захотелось посмотреть, какими мы будем курьерами при прохождении настоящей службы.
Поэтому нас «прилепили» к обычным туристским группам в качестве стажеров.
Нас разделили таким образом, что к каждой группе из шести-восьми туристов прикрепили по двое новичков. Чтобы не было сильно накладно, нас всех послали понаблюдать за событиями, происходившими здесь же, в Новом Орлеане – ведь для того, чтобы например, отправить нас на поле битвы при Гастингсе, нужно было для начала перевезти нас в Англию самолетом.
Необходимо физически присутствовать в том месте, куда хочешь попасть, прежде, чем совершить прыжок через время.
Новый Орлеан – прекраснейший город, но история его весьма небогата примечательными событиями. Поэтому я не очень-то понимаю, почему кому-то так уж хочется платить большие деньги за то, чтобы отправиться вверх по линии в такое, обойденное большой историей, место, когда за почти ту же плату можно стать свидетелем подписания Декларации Независимости, падения Константинополя или убийства Юлия Цезаря. Но Служба Времени охотно предоставляет возможность отправиться посмотреть практически любое сколько-нибудь важное историческое событие, выбранному по вкусу клиентов, группы, состоящей самое меньшее из восьми туристов, у которых есть деньги на билеты; и, патриотически настроенные жители Нового Орлеана имеют полное право поглядеть на прошлое своего родного города, если это им так хочется.
