Афоня попытался схватить Женю за плечо, но рука его (конечно, не лапа) скользнула по мокрой энцефалитке из болоньи, и он по инерции проскочил мимо. Пока же разворачивался, мы успели втащить Женю в избушку…
— Люди, как услышали о нашем звере, стали насмехаться, — искренне обижается Слава Ковалев. — Утверждать, что это, дескать, старый седой медведь, который все время (?) на задних лапах ходит. Но такого ведь не может быть! Да и лицо у него, а не медвежье рыло, лоб скошен назад. Он сутулый, постоянно в движении, и поэтому кажется, будто его руки ниже колен.
Огромная грудная клетка. Камни бросает и снизу, и из-за спины. Как- то попробовал достать до лодки корягой, а когда она отошла от берега, кинул корягу в нее. Медведь так себя не ведет. И еще одна особенность — присядет и прыгает на корточках, а потом, глядишь, опять побежал. Ни минуты покоя. Только что впереди был, уже — сзади.
Щенка вот жаль, — вставил Саша Приходченко. — Я щенка с собой взял, совсем маленького. Поэтому он в избушке и намочил. Выставили его за дверь, привязали на ночь к пеньку саамским узлом. Об Афоне мы еще не знали. Утром ни щенка, ни веревки. Мы долго искали щенка, но даже шерстинки не нашли. А лайки, которые видели нашего визитера, вели себя, на удивление, тихо. Никак на него не реагировали.
— Защищаться приходилось всерьез, — вздохнув, продолжил Саша. — Убегая от этого существа, мы каждый раз запирались в избушке, вставляя топорище в ручку двери, а он дергал ее снаружи. Два раза не успели, и ему удалось приоткрыть дверь. Однажды, когда Слава держал, Афоня рванул так, что сухожилия ему растянул. Но тогда в дверь просунулась лишь мускулистая рука до локтя. А вот когда Роман держал. Афоне удалось приоткрыть дверь пошире. И представляете, зверь и человек оказались лицом к лицу. Роман застыл на, несколько секунд, а затем бросился в избу, забился под полати. Но Афоня не стал входить к нам. Соскочил со ступенек, обогнул угол и ударил рукой по стенке именно там, где прятался Роман.
— Афоня защищал свой участок леса как мог, — констатировал Саша. Как-то у меня нога разболелась, даже опухла, и я весь день провел возле избушки. Ближе к вечеру смотрю — он по ту сторону ручья. Идет! Я бросился в избушку и закрылся. Потом ребята, слышу, приплыли. Кричу им в окошко, что Афоня здесь. И что тут началось! Он стал метаться: то к избушке, чтобы я не вышел, то к озеру, чтобы ребята не высадились. По всему выходило — не хочет он, чтобы мы здесь обретались. Только ранним утром ушел.
Когда он нас запугал до предела, часть ребят отправилась в село. На следующий день прибыли охотовед И. Павлов и егери М. Никонов и В. Питоримов. Ближе к ночи мы подумали, что зверь ушел. Опять расшумелись, а он тут как тут. И светло еще было. Егери — за ружья и пошли прямо на него. Афоня повернулся боком, постоял, а потом мелькнул несколько раз среди деревьев и скрылся.
— А я увидел его впервые при таких обстоятельствах, — сообщил Роман Леонов. — Слава мне крикнул: «Роман, ты хотел посмотреть, вот он!» Он стоял за ручьем. На глазах у меня присел на корточки, руки легли на землю. Не меняя позы, прыгнул сначала влево, потом назад, как бы по вершинам треугольника. Потом вдруг резко поднялся и пошел на нас. Полное впечатление, что это психическая атака. Я поглядел на его темное морщинистое лицо и, помню, подумал: «Такой старый, а ведет себя как молодой!» Когда же боролись за дверь, пришлось лицом к лицу столкнуться. Он открыл ее полностью.
Я увидел лицо совсем голое, как бы сильно загоревшее, глубокие морщины. Все, как у человека. Нос курносый, ноздри резко выделяются. «Стрижка» ровная, высоко начинается. Круглые глаза блестели гневом. Я — под полати… Потом собрался с духом, выскочил из избушки. А Слава стоит у костра, держит головешку и поглаживает у локтя руку, которую ему Афоня растянул. А тот наблюдает за ним из-за избушки…
Мне кажется, их было все же двое. Тот, что за лодками по берегу бегал, потемнее и выше ростом. А который за дверь боролся, пониже. Высокий ходил быстро, почти бегал и большими шагами, так плавно, будто в ногах какаято амортизация. По болоту идет как по ровному, будто нет там ни кочек, ни впадин…
Еды нашей никакой не брал. Соль всегда на столе перед избушкой, и под деревом пачка все лето стояла. Сахар на столе, консервы открытые, каша, суп.
Он ни на кого не похож. Не медведь, не обезьяна. Вроде человека, но не человек. На деревья с земли вспрыгивает. Будто уже мимо пробежал, а сам присел и прыгнул. Схватится за ствол, повиснет и смотрит, как лодки проплывают мимо.
— У меня еще была внутренняя невера, что есть такое существо, — признался охотовед Игорь Павлов. — Когда нас срочно вызвали ребята, то первое, о чем подумалось, так это о медведе. А когда увидел его, решил: все же переодетый человек. Но была еще в памяти фраза ребят: «Вы сами увидите, сами испугаетесь!» Вот почему в первые секунды я еще держался за винтовку. А потом заметались мысли: человек? — где-то всплыло: снежный? И сразу обрушилось: стрелять не будем — человек!
Желая его разоблачить, я крикнул: «Еще раз появишься среди деревьев, буду стрелять!» Но он проскользнул еще и еще. Не крикнул: «Не стреляйте, ребята!» И шубу не сбросил… Но и о снежном человеке не думал я тогда серьезно. Как и все мои односельчане, я не был готов к фантазиям на эту тему.
Прежде всего я прикинул его рост. Он оказался не менее чем на метр выше моих метра семидесяти пяти. Первые секунды он стоял прямо, голова скрывалась в ветвях. А потом повернулся, и я увидел своеобразие его расцветки: спина и ноги светло-серые, ягодицы белые, четко выделяющиеся. Выше бедер будто пояс. И тут мы пошли с Никоновым прямо к нему. Пока преодолели метров пять, он ушел на тридцать в сторону.
— Ничего похожего никогда не видел, — говорит Сергей Соколов. — Когда услышали крик Саши Приходченко, стали приставать к берегу, наблюдаем необыкновенную картину: двуногое животное бегает от домика к лодкам и обратно, наверное, чтобы не упустить ни Сашу, ни нас. Тут Свейлис выходит. Мы ему крикнули, он в лодку, и мы поплыли вдоль берега. А зверь бежит, и очертания его фигуры прекрасно видны. Только развернулись, а он уже назад и перегнал нас метров на восемь-десять. Обежал избушку, проверил, там ли еще Саша. и опять вдоль берега наперегонки с лодкой.
Об этом уникальном самопроизвольном эксперименте можно рассказывать подробно и долго. Обычно первоначальные признаки животного — похрустывание, потрескивание, ощущение чьего-то присутствия — граничат с небывальщиной, мистикой и дальнейшего развития не получают. И людей, которые об этом рассказывают, никто до конца не выслушивает.
Здесь, как мы видели, получилось по-другому. Потом уж последовали события, ничего не прибавившие к первоначальной информации, поступившей от очевидцев: сработала цепная реакция слухов, на месте происшествия побывало около сотни людей. Местность затоптали, засорили, а животное, естественно, спугнули: оно ушло, и, очевидно, далеко. Неизвестно, вернется ли после зимовки?..
Что же произошло? Поведение обеих сторон выявило желание познать, способность к контакту. Он пришел прогнать их, но заигрался с существами, явно на него не нападавшими… И, не почуяв угрозы для жизни, сам как бы забыл о цели прихода. Правда, было — камень попал ему в плечо, возможно, именно это привело к попытке схватить человека. Все, абсолютно все вписывается в логику сознательных отношений. Местный энтузиаст Анатолий Егоров и мурманский криптозоолог Леонид Ершов, а также охотовед Игорь Павлов оказались людьми любознательными, людьми дела. Они первыми подобрали на траве несколько необычных волос, взяли образцы экскрементов. Это было все в том же, августе.
В сентябре на место происшествия приехали Виктор Рогов, Михаил Гаврилов и автор этих строк. На наше счастье, мы с помощью охотоведа нашли еще и три уникальных «строения» — укрытия, обустроенные достаточно капитально. Представьте себе каменную осыпь. В одном месте подрыто и выброшено несколько камней, земля тоже разрыта, но не отброшена далеко, она осталась здесь же, образуя подобие бруствера. Из-за этого небольшого вала удобно наблюдать за местностью. Укрытия располагались в 2–3 м одно от другого. «Пол» в каждом — земляной, лишь в одном выложен камнями. гладко отполированными. Снаружи и земля, и местная растительность. Внутри сухо. Странно было увидеть на своде одного из укрытий отпечаток руки. Нашли мы и кучки нажеванной рябины. которая поблизости не растет.
А главное — волосы. Мы обнаружили их в нескольких местах — на траве. на пеньке, на который он опирался ногой, чтобы вскочить на крышу избушки, и на самой крыше. Волосы там, по моей просьбе, собрал Саша Приходченко. и я подивилась его наблюдательности: там полно шерстинок из оленьих шкур. но Саша сразу отобрал то, что нужно. В укрытиях они тоже были.
Территория испещрена следами двух типов: длиной 24 и 34 см. Максимальная ширина длинного следа 14 см, в середине — 12. в пятке — 10 см. К сожалению, зафиксировать их никаким материалом не удалось. Пол ногами растительный ковер, довольно рыхлый грунт буквально прошит корнями брусничника и заткан мхом. Глубина следа — сантиметров шесть, причем видно, что пальцами нога поддевала пружинящий дерн. Человек весом 80–90 кг со ступней 44-го размера, даже специально подпрыгивая, не оставляет. Как мы убедились, на здешней почве никаких следов: растительность пружинит и тут же восстанавливается в первоначальном виде.
