Но, заговорив о дыне, за которой в темноте безлунной ночи кралась лисица, я думал больше не о дыне, а о самой лисице. И вот однажды, после занятий гимнастикой, Сезко, которая негласно опекала меня, пригласила меня на прогулку и заодно сводила в храм, чтобы посмотреть старинный памятник Будды.
Увидели Будду, а потом по дороге подошли вдруг к шрайну, то есть к синтоистскому храму. У входа и во многих местах храма было много скульптурных изображений сидящей собаки — по тому, как она держала свой хвост трубой, ее можно было принять и за кошку. Я спросил, кто это, и Сезко ответила:
— Лисица. Этот храм посвящен лисицам, Игор-сан. Он называется храм Инари, или Лисицы. Вы видите — многие фигуры имеют на себе красные, кумачовые передники с письменами, — просьбы о помощи или слова благодарности молящихся. Ведь лисы обладают магическими способностями перевоплощаться в других животных или даже в людей. А люди, умирая, часто принимают облик лисиц. Бог посылает лис к людям, как своих святых посланников, -говорила серьезно Сезко.
Вот почему Басе написал о лисе, крадущейся за дыней. Конечно же, лиса может захотеть съесть и дыню. Ничто человеческое ей не чуждо.
Запах солнца
Наконец я получил деньги за первый месяц работы, и теперь уже я пригласил профессора Фудзи в ресторанчик су-ши, где мы были две недели назад.
Те же люди, те же улыбки. Хозяин подарил мне рыбку размером с воблу, которую он подвялил слегка, посолив, на солнце. Посоветовал завтра запечь ее к завтраку.
— Эта рыбка повисела на солнце, — сказал он. — Она имеет совсем другой запах. Мы говорим, что она имеет запах солнца. Мы говорим, что если человек чувствует запах солнца в вещах, значит, он настоящий японец...
Токио
Игорь Зотиков, член-корреспондент Российской Академии наук Фото И.Захарченко и автора
— Марвин, взгляните-ка на это!
Бернардо осторожно поднял с земли череп, явно детский — его части в свое время даже не успели срастись и теперь легко распались в руках ученого.
Лицо покрывала черная маска с глазами-бусинами, открытым округлым ртом и выступающим носом с обозначенными ноздрями. Внутри череп был набит сухой травой и кусочками тростника. Крошечное тельце, от которого отделился череп, принадлежало младенцу.
Находки Арики
В октябре 1983 года Бернардо Арриаза под руководством Марвина Аллисона, антрополога из музея археологии Тарапака в чилийском городе Арика, проводил свое первое исследование мумий из захоронений, оставленных доисторическими племенами рыболовов, которые жили на пустынном побережье Чили и Перу. В шестидесятых годах XX века эти племена получили имя «чинчорро» по названию пляжа, где были найдены захоронения.
Мумия, извлеченная из могилы близ Арики, пролежала там около пяти тысяч лет!
При слове «мумия» обычно возникают мысли о Древнем Египте и сверкающих золотом гробницах фараонов. Однако народ чинчорро пытался обессмертить своих покойников за две тысячи лет до того, как мумии начали делать в долине Нила. Самая ранняя дата, полученная радиоуглеродным методом при исследовании еще одного ребенка-чинчорро, найденного уже в долине Камаронес, в шестидесяти милях к югу от Арики, — 5050 год до нашей эры.
В то время как египтяне считали достойным мумифицирования только фараонов и других сановных лиц, чинчорро подвергали этому священному ритуалу всех умерших сограждан, независимо от возраста и социального статуса.
Впервые мумии чинчорро были обнаружены в 1917 году немецким археологом Максом Уле. Потом их находили не раз — высохших естественным образом и сохранившихся, как насекомое в янтаре, в песках пустыни Атакама.
Новая страница в истории Южной Америки была открыта в 1983 году, когда рабочие «Арика уотер компани», копавшие траншеи для труб на обрывистом песчаном берегу Эль-Морро в окрестностях Арики, наткнулись на глубине около трех футов на большое захоронение.
На этот раз ученых ожидал грандиозный сюрприз — тщательно обработанные тела. То, что обнаружили рабочие водопроводной компании, было образцом самой старой в мире системы искусственного мумифицирования. Чтобы воспрепятствовать разграблению могильника, археологи начали лихорадочную работу по спасению мумий. С территории площадью примерно 75 квадратных футов они извлекли девяносто шесть тел. Большинство из них хорошо сохранилось, а некоторые были даже в превосходном состоянии. Ученые обнаружили также массу изделий рук человеческих, от рыболовных крючков и лесок до гарпунов и устройств для метания копий. Эти предметы были равномерно распределены по могилам — еще одно свидетельство стремления чинчорро уравнять всех.
Археолог Карен Уайз из музея естественной истории округа Лос-Анджелес утверждает, что «мумии чинчорро — нечто самое удивительное из полученных где бы то ни было в мире археологических результатов исследований погребений».
Особый интерес вызывает способ, которым чинчорро готовили своих близких к загробной жизни. Если Бернардо Арриазе понадобилось несколько часов для исследования находки, то можно себе представить, как много времени и умения требовалось, чтобы изготовить такую «черную фигуру».
«Ты умер, но будешь жить вечно...»
В течение двух лет Марвин, Бернардо и другие исследователи пытались постичь, как происходил процесс мумифицирования. И вот что им удалось узнать.
Сначала изготовителю мумии надо было освободить тело от внутренностей и отделить голову. Он или, возможно, она делали это при помощи каменного ножа.
Однако не все тела обрабатывали вручную. Некоторые, вероятно, оставляли в одной из сырых пещер Арики, где птицы и насекомые очищали кости. Потом вскрывался череп и извлекался мозг. Но у большинства мумий чинчорро череп нетронут, так что, видимо, мозг извлекался через отверстие в его основании.
Затем начиналось кропотливое воссоздание облика умершего. Опытный мастер с помощью подмастерья заполнял высушенной травой или золой из очага череп, прикручивал к нему нижнюю челюсть веревкой, сплетенной из тростника тортора. К позвоночнику привязывал длинную палку, вокруг которой из того же тростника создавалась своего рода «шея». Кости ног прикреплялись к корпусу при помощи палок, шедших от лодыжек до грудной клетки. Потом мастер скреплял все кости скелета, обматывая их тростником. Для восстановления объема тела он наполнял грудную полость смесью травы и пасты, в состав которой входили зола и фиксаторы из крови морских львов, птичьих яиц или рыбьего клея. С осторожностью гончара мастер покрывал этой же светло-серой массой большую часть тела, моделировал половые органы. На лицевую часть он накладывал маску, вылеплял нос и делал аккуратные обводы для глаз и рта.
У многих мумий чинчорро рот имеет форму буквы «о», как на картине Эдварда Мунка «Крик». Возможно, мастерам не удавалось достаточно плотно прикрепить челюсть. Не исключено, что делали они это намеренно, чтобы придать маске живое выражение. Кстати, как оказалось, картина «Крик» была написана под впечатлением от увиденной в парижском музее мумии, найденной в Андах.
Возвращенная на место кожа и наложенные на череп волосы придавали останкам человеческий облик. Если кожи не хватало, мастер возмещал недостачу кусочками кожи животных. К воссозданной таким образом нетленной форме древний художник добавлял последние штрихи: кистью из мягкой травы наносил марганцевую краску, изготовленную из собранного на пляжах мелкого черного песка. Предварительно песок растирали в каменной ступке и смешивали с водой. Высыхая, краска становилась матовой, и мумию полировали до блеска куском дерева или отшлифованным волнами камнем.
Однако примерно в 2 800 году до н.э. «черный стиль» вышел из моды. Возможно, изменился религиозный цветовой символизм или, может быть, стало сложно добывать черный марганец. Как бы то ни было, в последующее тысячелетие предпочтение было отдано красной охре, которой изобиловали скалы близ Арики. В захоронении Эль-Морро было обнаружено двадцать семь мумий «красного стиля».
Процесс мумифицирования тоже изменился. Хотя тела по-прежнему заворачивали в растительные материалы и укрепляли палками, их больше не расчленяли. Вместо этого препаратор удалял органы через аккуратные разрезы, которые затем зашивались при помощи кактусовых иголок и человеческих волос.
Другое разительное отличие было в длине париков. Пряди волос двух футов длиной связывали в пучки красными шнурами. Мастер прикреплял эти пучки на тыльную часть головы пастой из золы, которую потом расписывали красной краской. Мумия становилась похожей на мотоциклиста с развевающимися из-под шлема волосами. По контрасту с телами лица этих мумий часто раскрашивались черным. Несколько «красных мумий» из других поселений были в серых масках — цвет окислившегося медного пигмента.
