"Всем, кто, прозой жизни стертый, Нежность чувствует к стихам, – Объяснит «Пэон Четвертый», Как им жить по вечерам.
Куплеты были длинные, последние слова подхватывались и пелись хором: «Он четвертый! он четвертый!., рам!.. рам!..» (БондАРИИ С. «Харчевня» // Альманах. С. 232–233). Пэон – стихотворный размер.
Здесь имеется в виду сестра Лидии Густавовны – Ольга.
В ином, романтизированном ключе подобный эпизод подается в мемуарах С. Бондарина (Бондарин С. Отец и сын //Эдуард Багрицкий… 1973. С. 402–403).
Ср.: «В 1931 году Багрицкий покинул Кунцево и переселился в Москву, в только что отстроенный писательский дом в проезде Художественного театра…» (ИнВЕР В. Поэзия была для него всем // Эдуард Багрицкий… 1973. С. 339).
См.: Бавель И. Багрицкий // Альманах. С. 160–161.
Хроническая, прогрессирующая эмфизема легких приводит к характерным деформациям грудной клетки (она расширяется, принимает бочкообразную форму и т. д.).
В дорсальную сторону – то есть назад, наружу. От лат. dorsum – спина.
Пониженный тонус (напряжение) тканей.
«Я очень хорошо помню, – говорится в мемуарах З. Шишовой, – как Эдуард, по-пиратски повязанный красным платком, с петлей на шее изображал Фому-ягненка, идущего на виселицу, а Толя Фиолетов с подушкой на животе – его беременную и вероломную подругу. Этот же красный платок участвовал в другой картине. Эдя повязывал им лицо, нахлобучивая кэпи на глаза, подымал воротник, вытягивал вперед руку и крючком выпускал палец. Он крался вдоль стены, как кошка. Это была „Маска, которая смеется, или Железный Коготь“. Это был грубый, пантагрюэлевский юмор» (Шишова З. 1917–1921. С. 196).
Об этом подробнее см.: СКУРАТОВ Б. Ранние годы. С. 187–188.
О рисунках Багрицкого см.: Графика Багрицкого: Первый опыт изучения / Обзор Н.Д. Эфрос (по материалам М.Э. Голосовкер) // Из творческого наследия советских писателей. Литературное наследство. Т. 74. С. 397–438.
Здесь имеется в виду так называемый цветной слух, при котором звук наряду со слуховым ощущением вызывает и цветовое.
Характерологический термин, обозначающий способность человека быть в гармонии, «в ладу» с окружающим миром и людьми.
Этот эпизод биографии нашел отражение в поэме «Февраль», над которой Багрицкий работал в течение зимы 1933–1934 г., до самой смерти.
Подробнее см.: СКУРАТОВ Б. Ранние годы. С. 186–187.
После переезда в Москву в 1925 г. Багрицкий вступает в «Перевал», но уже в 1926-м, вместе с Н. Дементьевым, переходит в «Литературный Центр Конструктивистов». "Эдуард заявил в «Перевале», что он переходит к нам, и перевальцы были в великом на то гневе. В тогдашней своей цитадели, в редакции «Красной нови»… перевальцы вывесили какое-то постановление, в котором клеймили Багрицкого… Я вспоминаю, как чертыхался и волновался по этому поводу Багрицкий… " (ЗЕлинСКиЙ К. К характеристике Багрицкого как поэта и человека // Альманах. С. 33). В 1930 г. Багрицкий вступил в РАПП.
В 1932 г. Багрицкий по заказу театра им. Немировича-Данченко начинает переделывать поэму «Дума про Опанаса» в оперное либретто. «Поэтическое» либретто было в 1933 г. опубликовано (Год шестнадцатый: Альманах первый. М., 1933). Собственно «театральное» либретто осталось незавершенным.
«Катерина Измайлова» («Леди Макбет Мценского уезда») – опера Д. Шостаковича. Премьера 22 января 1934 г.
Имеется в виду первая часть стихотворения «Трактир-1» («Всем неудачникам хвала и слава…»), написанная в 1919–1921 гг.
«Коллектив поэтов» – литературный кружок; существовал с 1920 по 1923 г. "В то время в Одессе литература была устной. И в Одессе торговали сахарином и камешками для зажигалок. Спекулянты толпились в Пале-Рояле – в сквере у Оперного театра, а на улице Петра Великого помещался Коллектив поэтов. Был тогда Митя Бендер. <… > Каким-то образом он занял обширную квартиру с обломками мебели. С ним поселился Багрицкий. Сюда начали ходить: Олеша, Валентин Катаев, Адалис, Миних, Тарловский, Ильф, Славин, поэты «Зеленой лампы», художники и девушки, интересующиеся стихами. <… > Улица Петра Великого была прямая, тихая. Из-за отсутствия керосина на «пятницы» и «среды» собирались как можно раньше. Но все равно засиживались, и чтение шло в темноте… " (Бондарин С. Харчевня // Альманах. С. 229–231).
Л.Г. Суок стала женой Багрицкого в декабре 1920 г. Знакомство Багрицкого с Л.Г. Суок, история их сближения и образ жизни описаны В.П. Катаевым в рассказе «Бездельник Эдуард» (1920).
Сестра Л.Г. Суок Серафима Густавовна Суок (Сима) вышла замуж за В.И. Нарбута в 1922 г.; до того – жена Ю.К. Олеши.
Несколько иной вариант истории про бухгалтера Мака см.: Катаев В.Л. Алмазный мой венец (1965).
Яков Миронович Вельский, секретарь газеты «Красный Николаев», летом – осенью 1923 г. исполнял обязанности редактора. В его мемуарах этот эпизод не упоминается. См.: Вельский Я. Эдуард в Николаеве // Альманах. С. 256–265.
Харджиев Николай Иванович (1903–1996) – литературовед, коллекционер. Много сделал для изучения творчества Багрицкого. Например, им (совместно с В. Трениным) осуществлена публикация поэмы «Февраль» (Альманах. С. 123–144), по материалам его архива печатались письма Багрицкого (Из творческого наследия советских писателей. Литературное наследство. Т. 74. М., 1965. С. 435–466) и т. д.
Об отъезде Багрицкого в Москву осенью 1925 г. и о совместном путешествии в вагоне международного класса рассказывает В.П. Катаев (Алмазный мой венец). Об эпизоде с Харджиевым не упоминается.
Лидия Густавовна познакомилась с Багрицким, будучи вдовой. О ее первом муже, военном враче, и его портрете, являвшемся предметом постоянных шуток Багрицкого, см.: Катаев В.П. Бездельник Эдуард.
