Правда, первая же военно-политическая авантюра, предпринятая Гитлером в Рейнской области, была встречена ропотом среди высших военачальников Германии. Хотя министр обороны и верховный главнокомандующий рейха Вернер фон Бломберг отдал 2 марта 1936 г. войскам соответствующий приказ, он прекрасно знал, что французская армия значительно сильнее германской и был готов немедленно отступить из Рейнской области, в случае вторжения туда французов. Однако ни Бломберг, ни другие военные не протестовали против этого шага. Нежелание же Запада выступить против Германии, лишь убедили военачальников в правильности действий Гитлера.
Впервые Гитлер откровенно изложил свой план агрессивных действий 5 ноября 1937 года на совещании высших военных и государственных деятелей Германии. Тогда он заявил: «Цель германской политики состоит в создании безопасности и сохранения расовой общности, а также расширения ее пространства. Это – вопрос жизненного пространства». Немцы, говорил Гитлер, «имеют право на более значительное жизненное пространство, чем другие народы… Поэтому будущее Германии целиком зависит от удовлетворения ее потребности в пространстве». Гитлер утверждал, что эта потребность может быть удовлетворена не в Азии и Африке, а «в непосредственной близости к рейху».
Еще в «Майн кампф» Гитлер провозгласил программу грядущих завоеваний: «Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно подводим черту под нынешней политикой, которой следовала предвоенная Германия. Мы начинаем там, где мы остановились 600 лет назад. Мы прекращаем вечное германское движение на юг и запад Европы и поворачиваем наши взоры к землям на востоке. Мы, наконец, кладем конец колониальной и торговой политике предвоенных времен и переходим к территориальной политике будущего. Когда мы сегодня говорим о территории в Европе, мы можем думать, прежде всего, о России и пограничных государствах, являющихся ее вассалами». Однако 5 ноября 1937 г. Гитлер ни слова не говорил о своем намерении идти далеко на Восток. Тогда он заявлял, что на пути Германии стоят, прежде всего, две «зараженные ненавистью» нации – Великобритания и Франция. Хотя Гитлер обращал внимание на СССР, он считал, что Советская страна не вмешается в его действия, «ввиду политики Японии».
Гитлер указывал, что «проблема Германии может быть разрешена лишь с помощью силы и не без риска». Он исходил из того, что критическими годами являются 1943–1945 гг. «После этого времени, – подчеркивал Гитлер, – перемены будут лишь к худшему… Вооружение армии, военно-морского флота и авиации… почти завершено. Оно является современным; дальнейшая отсрочка приведет к их старению. Секреты «особых видов оружия» нельзя хранить вечно… Наша относительная сила будет уменьшаться по мере перевооружения остального мира… Кроме того, мир ожидает нашего нападения и наращивает контрмеры из года в год. Пока остальной мир наращивает оборону, мы должны предпринять наступление. Никто не знает, каким будет положение в 1943-45 гг. Очевидно одно: ждать больше нельзя. Если фюрер еще будет жив, то он будет преисполнен решимости урегулировать германскую проблему пространства, по крайней мере, к 1943–1945 гг.»
Главную задачу Гитлер видел в том, чтобы предотвратить действия Франции против Германии. Он выражал надежду на то, что вооруженные силы Франции могут быть заняты гражданской войной в этой стране или военными действиями против третьего государства. В последнем случае он не исключал возможности франко-итальянской войны. И в том, и в другом случае Гитлер считал необходимым воспользоваться этой ситуацией для того, чтобы «свергнуть Чехословакию и Австрию» и создать германо-венгерскую границу. При этом он исходил из нейтралитета Польши.
Объясняя необходимость захвата Австрии и Чехословакии, Гитлер перечислял следующие «выгоды»: улучшение стратегического положения Германии, присоединение двенадцати миллионов немцев, и, таким образом, приобретение личного состава для 12 новых дивизий, а также получение в захваченных странах продовольствия для шести миллионов немцев Германии.
Предполагалось, что захваты будут осуществлены с помощью угрозы применения силы или в ходе быстрых победоносных военных кампаний. Методы ведения блицкрига (молниеносной войны) стали разрабатываться еще в конце Первой мировой войны и о них впервые Адольф Гитлер узнал на военных курсах, которые он посещал в Мюнхене в 1919 году. В первых главах «Майн кампф» Гитлер ссылался на фельдмаршала Х. Г. Б. Мольтке, исходившего из необходимости проведения «краткосрочных военных операций». Несмотря на крайнюю рискованность планов молниеносной войны, умелое применение современных средств вооружения, прежде всего танков и самолетов, открывало известную степень возможности для их реализации. Однако как только война превращалась в затяжную, возможность быстрой победы исчезала, а перед Германией усиливалась вероятность поражения. К затяжной войне Германия не была готова и не имела возможностей подготовиться. Поэтому планы Гитлера строились на том, чтобы нанести в течение нескольких дней по своим жертвам ошеломляющий удар такой силы, от которого они не могли бы оправиться.
Помимо ненадежности расчетов на молниеносную победу, авантюрность гитлеровского плана проявлялась и в крайней сомнительности прогнозов относительно событий в различных странах, соседних с Германией: война между Италией и Францией, гражданская война во Франции.
Устранив высших военачальников Бломберга и Фрича, а также министра иностранных дел Нейрата, недовольных его авантюристическим планом, Гитлер приступил к его реализации. Первым шагом на этом пути стал аншлюс Австрии. Как было указано выше, лишь отсутствие сопротивления позволило немецким войскам легко занять Австрию. В то же время передвижение немецких войск по австрийской территории показало, что вермахт плохо готов к войне.
Гитлер серьезно рисковал, поставив в 1938 году Германию на грань войны с Чехословакией. Вермахт мог быть легко разбит армиями Чехословакии, Франции, Великобританией и СССР. Гитлер мог быть свергнут в ходе переворота, который готовили военачальники, опасавшиеся неблагоприятного для Германии развития военных действий. Однако давление западных держав на Чехословакию с целью сорвать ее военное сотрудничество с Советским Союзом и капитуляция западных держав в Мюнхене привели к торжеству заведомо авантюристического плана разгрома Чехословакии.
Шантаж, блеф и попустительство Запада способствовали захватам Гитлера Чехии и Мемеля (Клайпеды) в марте 1939 г. Так, заведомо авантюристический план Гитлера 1937 года реализовался, и это заставило оппозиционеров в армии на время умолкнуть.
А затем Гитлер объявил о своем желании овладеть Данцигом, который первоначально даже не значился в перечне объектов его агрессивного плана 5 ноября 1937 г. Хотя Гитлер был готов добиться своего в ходе давления на Польшу, в том числе с помощью блефа, он одновременно принял решение о военном нападении на эту страну. Он не был уверен в успехе той или иной альтернативы, а поэтому менял свои планы. До последней минуты не исключая возможности достичь своих целей без войны, Гитлер 25 августа перенес на 1 сентября начало нападения на Польшу, назначенное первоначально на 26 августа.
Поскольку Гитлер рассчитывал создать «жизненное пространство» для Германии в серии локальных войн, решение Великобритании и Франции объявить войну Германии на третий день похода против Польши стало для него неожиданным и свидетельствовало о провале его авантюристических планов. Выступление двух западных держав против рейха вызвало смятение не только в рейхсканцелярии, но и среди немецкого населения. Напротив, ложные слухи о заключении мира с этими западными странами, стали поводом для неподдельного восторга в Берлине, как свидетельствовал Ширер.
Зная о военном потенциале Франции и Англии, Гитлер опасался развернуть полномасштабное наступление на Западном фронте. С осени 1939 г. по начало мая 1940 г. Гитлер 27 раз отдавал приказы о наступлении и 26 раз отменял их в последнюю минуту. Одновременно он не прекращал попыток достичь мира с Англией. Действия Гитлера свидетельствовали о типичной неуверенности азартного игрока. Отдавая предпочтение танкам, Гитлер в то же время испытывал неуверенность в использовании этого современного вида вооружений. В значительной степени этим объяснялись приказы Гитлера остановить продвижение танков в мае 1940 года.
Несмотря на эти очевидные ошибки, захват Норвегии и Дании, а затем разгром армий Франции, Великобритании, Голландии и Бельгии доказали военачальникам Германии, что дилетант-ефрейтор оказался прав. Быстрый разгром армий Югославии и Греции и захват этих стран, осуществленные по приказу Гитлера, еще больше заставили военных профессионалов слепо доверять фюреру. Гитлер торжествовал. Шпеер вспоминал: «Часто он подчеркивал, что его опыт в окопах Первой мировой войны позволял ему гораздо лучше понимать детали военного руководства, чем все его военные советники, изучавшие военное искусство в школах генерального штаба. Может быть, в этом он был прав в определенных областях. Однако, по мнению многих армейских офицеров, его «окопная перспектива» исказила его представление о процессе руководства. В этом смысле его знание деталей, которым обладал ефрейтор, мешало ему. Генерал Фромм замечал, что гражданское лицо на посту верховного главнокомандующего было бы гораздо лучше, так как ефрейтор, более того тот, который никогда не воевал на Восточном фронте, не мог понять особые проблемы военных действий в этой части света».
