Лесной образ жизни в непрерывных передвижениях за дичью, разумеется, ограничивает возможности развития представлений о небе в большей степени, чем у бушменов или австралийских аборигенов, обитателей открытых пространств. Однако у пигмеев встречается примитивная космогоническая идея о творце мира Мугаса, чей образ связан с Луной или грозой — явлениями, по-видимому, опасными в практике лесных охотников. Неудивительно, что Мугаса олицетворяет некую злую силу, и ему, в сущности, не поклоняются.
Сходный уровень мышления и отчасти сходные представления о Вселенной можно обнаружить и у других народов, оказавшихся в более или менее сильной изоляции и пассивно уравновесившихся с окружающей средой.
Например, малайские семанги олицетворяли грозу злым духом Кари, выделялся у них и творец мира Та Педну.
Творец мира Пулунга отмечен в мифологии ныне исчезнувших аборигенов Андаманских островов.
К сожалению, эти культуры, как и культуры цейлонских горцев ведда, индейцев Огненной Земли и Калифорнии и многих других народов, изучены очень слабо. Интенсивная колониальная экспансия стерла многие следы самых ранних укладов и соответствующих представлений о Вселенной. Ко второй половине прошлого века исчезло, например, коренное население Тасмании, и мы лишены теперь возможности оценить мировоззрение людей, стоявших, вероятно, на одну эволюционную ступеньку ниже австралийских аборигенов.
Выделение неба в качестве особого мира, резко отличного от земного, великое достижение человечества. Очень трудно датировать это событие, но, скорее всего, произошло оно около 10 тыс. лет назад и было связано со значительными изменениями в хозяйственной деятельности и социальной структуре.
Примерно к этому времени люди расселились по всей территории планеты, и в отдельных особо благоприятных районах плотность населения стала превышать какой-то критический уровень, позволяющий поддерживать существование охотой и собирательством. Фактически речь идет о серьезнейшем экологическом кризисе — вооруженность и сообразительность человека нарушили в некоторых местах его естественный баланс с животным и растительным миром. От пассивного приспособления пришлось переходить к активному воздействию на природу. Зарождались земледелие и скотоводство, требующие особых навыков и гораздо более высокого уровня социальной организации, в частности, более обширного и длительного обучения, то есть новых методов передачи социальной наследственности.
Земледелие способно было обеспечить относительно стабильный пищевой запас, но полностью подрывало кочевой образ жизни — только в условиях долговременных и сравнительно крупных поселений удавалось сберечь и вовремя собрать урожай. Соответственно погодные условия и связанные с ними небесные явления стали играть в практике важнейшую роль. Бесспорно, обработка полей и сооружение стационарных жилищ потребовали новой организации представлений о пространстве, а цикличность сельскохозяйственных работ заставила по-иному воспринимать время.
Небо стало обособляться как область исключительно высокой упорядоченности событий, четких ритмов в движении небесных светил. Такая упорядоченность либо вообще не встречалась в других областях практики, либо была слишком слабо выражена. Вместе с тем на небо стала активно проецироваться магико-тотемическая идеология с очень сильно выраженным антропоморфным началом.
Если человек построил хижину, то разве не кто-то, неизмеримо более могучий, создал Солнце и звезды? Если человек магическим заклинанием защитился от врага, то какой же магической силой должны обладать небожители, способные молнией сжечь целую деревню или страшными язвами извести целое племя?
Представление об искусственном характере всякого упорядочения реальности, появившееся в практике древних земледельцев, послужило одним из источников формирования собственно религиозных идей.
Охотник принимал лес или саванну такими, как они есть. Земледелец мог выжечь огромный участок леса, перепахать его и засеять злаками, резко изменяя значительный для него кусок мира, мог, поливая растения, добиться лучшего урожая, умел, наконец, разогнать тьму в своем жилище. Но огромные массивы растений, гигантские холмы и овраги, многодневные обильные дожди, солнечный свет, заливающий мир, — это было нечто, творимое в иных масштабах. Оно требовало и более масштабной схемы объяснения.
События звездного и земного мира и атмосферные явления стали анимизироваться — им приписывалось некое одушевленное начало. Отсюда и зародились собственно религиозные представления о богах как особых сущностях, управляющих явлениями сверхчеловеческого уровня. Разумеется, первоначальные боги вовсе не ограничены жесткой связью со светилами и вообще «небесной пропиской» — они связаны и с особенностями земного рельефа, животного и растительного мира.
Однако постепенно характер и масштаб явлений небесных подавляет воображение человека, и на первый план выходят боги, способные двигать и создавать светила, вызывать ураганы и швыряться молниями, умеющие все, о чем только может помыслить простой смертный.
Пути к цивилизации — Океания
Три огромных региона нашей планеты, относительно поздно вступивших в контакт с евроазиатскими цивилизациями, дают бесценный материал для исследования эволюции ранних представлений о Вселенной — любой из них мог бы служить превосходной исторической лабораторией.
Это области Австралии с Океанией, Африки к югу от Сахары и оба американских материка.
В каждом из этих регионов можно проследить развитие социальных организмов от элементарной общинно-родовой формы до весьма крупных государств и одновременно — интересующей нас картины космоса от простой части охотничьего ареала до многослойного неба.
Последовательность таких картин интересна, прежде всего, тем, что они показывают огромную часть эволюционной лестницы мировосприятия, начинающуюся от уже рассмотренных представлений примитивных охотничьих племен, до уровня, скажем, древнеегипетской или шумерской цивилизаций. То есть мы можем проследить путь, условно говоря, в 15 или 20 тысячелетий до рубежа 4–3 тысячелетия до нашей эры.
Основное население интересующих нас регионов стояло на разных стадиях социального развития — от формирующегося родоплеменного строя до крупных межплеменных союзов и государств с зачатками рабовладения.
Например, в Океании племена новогвинейских папуасов и западных меланезийцев по своему укладу были очень близки к австралийским аборигенам, хотя значительно большая плотность населения подтолкнула их к элементарным формам земледелия. У папуасов встречаются космогонические идеи, скажем, о происхождении Солнца от рыбы и женщины, небесные светила непременно олицетворены, а в картине строения Вселенной появляется довольно ясное членение на три мира — небесный, земной и подземный. Попасть на небо, согласно их представлениям, можно по достаточно высокому дереву, а в подземный мир — сквозь болото или особую нору.
К юго-востоку Меланезии можно встретить гораздо более развитые формы хозяйственного и общественного уклада. У племен Ново-Гебридских островов существует очень интересное представление о распространенной повсюду силе мана, от уровня которой зависит удача в любом деле. Сила мана связана с культом вождей и предков, и соответственно ею более всего наделены вожди и вообще самые сильные и мудрые люди. Это вполне определенное олицетворение наступающего социального расслоения, ощущение сильного взаимодействия отдельных людей с социальной структурой. Однако богов у меланезийцев все еще нет, космологические представления развиты слабо.
Следующий этап наблюдается в Полинезии. Здесь культ вождей перерастает в их обожествление. Вожди владеют правом табу — запретом на любое действие подданных, им приписывают и абсолютный уровень мана, тогда как, скажем, рабы лишены этой силы начисто. У племени тонга считается, что только души вождей продолжают жить, а души простых людей погибают.
Складывается общеполинезийский пантеон во главе с отцом богов, создателем мира и стихий Тангароа. Характерна его образная эволюция. По некоторым данным, он происходит от Тангаро, тотемического ястреба у северных меланезийцев, превращается в культурного героя южномеланезийских преданий и лишь потом попадает на высочайший общеполинезийский пост такова биография практически всех богов в самых разных уголках Земли. Довольно сложная космогоническая картина возникла у новозеландских маори. Все сущее произошло от Пу (корень или начало), породившего Коре (хаос, пустоту), который, в свою очередь, расщепился на По (ночь) и АО (свет), породивших Ранги (отца-небо) и Папа (мать-землю). От этой супружеской пары появились 7 богов-братьев, в том числе и Тангароа, первоначально олицетворявший водную стихию и рыб. Братья взбунтовались против Ранги и Папа и разделили небо и землю.
