В природе существует фатальная биоэнергетическая связь между попрошайками и дарителями. Это элементы единой экосистемы, которые не могут существовать друг без друга. Причем, если дарителем движет потребность избавления с помощью денег от некоего внутреннего комплекса вины, то попрошайкой движет вовсе не просто желание элементарной наживы. Деньги в этой схеме несут второстепенную, лишь знаковую, нагрузку. Главное — это распределение энергии в экосистеме. Все профессиональные нищие ненавидят дарителей. Унижение от принятия милостыни в сознании попрошайки компенсируется ненавистью к дарителю. Попрошайка лакомится не деньгами дарителей, а энергией их сознания, закомплексованного неким чувством вины. Прошение милостыни обставляется как легенда, театральное шоу с элементами религиозной Эсхатологии. Попрошайка поедает чужую энергию раскаяния и сострадания, ибо это биоэнергетические деликатесы.
Блестящий французский историк античности и раннего христианства Эрнест Ренан великолепно описал этот культурно-психологический феномен, назвав многие народы древности «профессиональными нищими». Гитлеру просто не повезло, когда на него, как на крайнего, списали все грехи некоторых предшествовавших антропологических реалистов. Он выдумал национал-социализм, но цыган он не выдумывал. Однако даже закоренелые антифашисты не смогут изменить этническую статистику на улицах Москвы. Неподвластна им и этнопсихология, ибо это весьма строгая наука, а также потому, что наибольший цинизм, наглость, нищенский профессионализм выказывают именно люди южного и восточного происхождения. Белые европейцы, очутившиеся в подобном положении, испытывают нескрываемое этическое неудобство. Потомки же кочевников обнаруживают завидный психический комфорт, что не мешает им собирать милостыню и с оружием в руках.
Нищий североевропейского происхождения сидит на месте или обходит некое собрание людей, обращаясь к обществу в целом, его поведение не избирательно и ненавязчиво. Представители народов из числа «профессиональных нищих», напротив, всегда ищут конкретную жертву своих домогательств, настаивают, трогают ее руками.
Их поведение развязно-агрессивно, а самое главное — персонифицировано. Они прекрасно чувствуют, к кому нужно подходить, а к кому нет. Их нищенство на биологическом уровне переходит в вампиризм. Улавливая тончайшие флюиды психической энергии, они безошибочно выбирают жертву. Наследственное чутье паразита неотвратимо влечет их, словно магнит. Не деньги главное для них, но энергия. Генетически не способные к созданию науки, промышленности, искусства, государственных форм, они автоматически липнут к людям с высокой и чистой энергетикой. Как сказочный вурдалак, они моментально находят артерию, чтобы насытиться. Их природная назойливость ничем не отличается от надоедливости навозной мухи, комара или вши.
Функция порождает орган — гласит правило физиологии, это справедливо и для паразитизма. Психофизиология поведает нам способ, каким этот орган применяется. А такие науки, как этнопсихология, социобиология и биополитика уведут нас уже совсем далеко. И вот тогда во всей красе и в совершенно ином свете предстанет перед нами до боли знакомое евразийство.
Экономическая концепция евразийства санкционирует непропорциональное распределение доходов между народами, составляющими «большое пространство». Как в условиях СССР, так и теперь, в условиях так называемой рыночной экономики, планово-убыточные автономии откровенно паразитируют на шее русского народа, получая огромные дотации из федерального бюджета. Экономика развитого социализма оправдывала этот грабеж стыдливо-туманным тезисом о «выравнивании темпов развития регионов». Фиговый лист для экономического вампиризма под эгидой капиталистической справедливости, кажется, еще не изобрели.
Аналогичные тенденции мнимой евразийской уравниловки можно легко проследить также в системе высшего и специального образования.
В хваленой евразийской империи СССР это был триумф Азиопы. Русские прочно занимали последнее место по числу дипломированных специалистов на тысячу человек в «семье братских народов». Все мы помним, как откровенно дикие люди приезжали с окраины по целевому назначению компартии получать элитарное образование, а одаренные русские молодые люди и девушки не имели такой возможности, ибо евразийская политика этнической уравниловки являлась самой настоящей дискриминацией для народа, создавшего нашу страну.
Наконец, грандиозный вампиризм заключался в паразитировании на русской культуре и русском языке. Всех любителей национальной автономии за русский счет нужно заставить пользоваться национальными языками и раз и навсегда запретить использование русского языка. Все вопросы государственной экономики, культуры, современной хозяйственной жизни, а также каждодневной информации они должны решать на национальных языках. И нас не касается, имеются ли термины, синтаксические конструкции и мыслительные категории соответствующего уровня в этих евразийских языках. Русский язык объявляется исключительной собственностью народа, его создавшего, а остальные народы должны платить за пользование им. И пусть переводят на свои языки Хайдеггера и Ницше, Пруста и Уайльда. Но только все, исключений не будет.
Евразийская концепция похожа на путешествие по кругам дантова ада, где на каждом уровне происходит осознанный, рассчитанный вампиризм, где одни с невинным видом и неприметно обирают других, прикрывая свой хищный умысел сладкоречивым и высокопарным витийством о духовности, братстве, священном и вечном. Для всех пропагандистов евразийской концепции мы приведем лишь одно высказывание основоположника научного сионизма Теодора Герцеля: «Ничто так не расшатывает общественные устои, как милостыня». Уж основатель Израиля знал, что говорил. Милостыня разлагает как дающих, так и берущих ее, ибо и те и другие включаются в игру по передаче социально-психической деструктивности. Всякая ценность труда, его качества, эффективности, профессионализма — вся огромнейшая пирамида тончайших общественных отношений, создаваемая поколениями людей, способна рухнуть в одночасье, если кто-то кого-то всего лишь разжалобит и если жалость после этого превратится в эпидемию. Все свойства человеческого духа опустятся раз и навсегда на уровень нищенской шляпы, и та сделается универсальным мерилом духовных ценностей.
Качество концепции и ее назначение всегда тесно связаны с качеством ее носителей. Присмотритесь внимательнее, и Вам все станет ясно. Л. Н. Гумилев, к примеру, никогда не скрывал, что создал свою концепцию в сталинских лагерях. Его теория пассионарности — это изнаночная сторона расовой теории Третьего Рейха, ибо он умудрился аккуратно собрать все отбросы этнопсихологии, преданные анафеме немецкими антропологами, и смастерить из них свое ужасное этноублюдочное и квазиисторическое детище — Азиопу. Заключенные часто от безделья из случайных предметов создают весьма искусные и хитрые кустарные изделия. Эта теория не исключение. Помимо тюремной мудрости «кто — кого», она несет на себе также и явные следы великотюркского шовинизма. Русские, а также иные народы ЕВРОПЫ, выглядят в ней глупыми нерадивыми варварами, не способными к самоорганизации, и только степной гений великого Турана, нехотя вторгаясь в эти нескончаемые склоки, приводит их к долгожданному покою и равновесию в законченных государственных формах. Описывая империю турок-османов, Л. Н. Гумилев с головой выдает свой генный штамп тюркофила. Крах этого противоестественного рабовладельческого государства вызывает его неподдельное сострадание. Как было хорошо и культурно, умиляясь говорит он, когда молодой турецкий аристократ обращался к матери по-польски, а к бабушке по-итальянски. При этом кормчий мировой пассионарности из евразийской скромности забывает сказать, что и мать, и бабушка этого молодого турецкого вельможи были просто белыми рабынями, купленными на невольничьем базаре для укрепления и облагораживания разбойничьей крови. Г. П. Климов гениально окрестил этот прием паразитирования низших рас на высших «генным воровством». Патологическое неприятие всего европейского, открытое прославление тюркского и монгольского миров далее затейливо увенчивается у Гумилева помпезным гимном в честь православия. Естественно, ведь пассивная религиозная доктрина, призывающая к непротивлению, весьма полезна кочевой идеологии.
В своем ниспровержении древних нордических ценностей Гумилев договаривается даже до того, что на Руси волхвы впервые появились в 1066 году как реакция на крещение. Его вопиющая безграмотность питает больное лагерное сознание, ибо в древней языческой религии славян он всюду видит кровавые жертвоприношения. И кто это говорит? Открытый апологет невольничьих базаров, где похотливый узкоглазый бай выбирает себе рабынь для удовлетворения низменных похотей, где маленьких мальчиков обрезают для продажи в наемники или оскопляют для надзирания за гаремами, в которых женщины белой расы всегда ценились дороже? Показательно, что из всех древних варварских народов он посвятил целую книгу именно гуннам, ибо они единственные были тюрками. Все остальные варвары, вторгавшиеся в пределы культурной античной Европы, были белыми европеоидами.
