Немцы осветили ракетами передний край и изо всех видов оружия стали бить по бронетранспортеру. Андрей был тяжело ранен, но все же дотянул до своих и тут потерял сознание. Придя в себя, потребовал, чтобы его срочно связали с Москвой.
В тот же день из Москвы на передовую вылетел подполковник, посланный Центром. Он застал чекиста в полном сознании. Андрей рассказал ему о Миловане, о гибели Верга, передал шифровку от Эльзы.
В Москву подполковник улетел вместе с Андреем. А через четыре часа чекист умер…
Обо всем этом Миллер ничего не знала, она радовалась, что будет связь с Центром, радовалась, что Андрей после стольких лет снова оказался на родной земле.
Весело напевая что-то, Эльза собиралась в обратный путь.
Гауптман Миллер и обер-лейтенант Гардекопф ожидали вызова в приемной шефа. Штольц, который пришел сюда вместе с ними, уже сорок минут находился в кабинете шефа, а их все не вызывали. Гардекопф заметно волновался. Эльза сидела в кресле у окна и смотрела во двор. Ей тоже было не по себе от этой неприятной процедуры ожидания, но она старалась не подавать вида.
Наконец на столе секретаря загудел зуммер. Гауптман снял трубку с телефонного аппарата, соединяющего его о начальником управления.
— Слушаю вас.
— Миллер и Гардекопфа ко мне.
Эльза и обер-лейтенант молча расстегнули кобуры пистолетов, доложили оружие на стол перед секретарем и вошли в кабинет начальника управления.
Шеф сразу приступил к делу:
— Рассказывайте о поездке в Швейцарию.
И Эльза стала излагать все по порядку:
— По прибытии в Лозанну, согласно вашему указанию, я решила сначала осмотреться, а уже потом приступать к операции по вербовке Бедуина. Но он опередил меня. Уже на следующий день он стал искать встречи со мной. Меня это насторожило. Было похоже, что кто-то предупредил его о моем приезде. Зная судьбу четырех сотрудников, посланных к Мареку до меня, я решила не делать попыток познакомиться, пока не докопаюсь, зачем я ему нужна. Я не искала встреч с ним, жила, как и все те, кто приехал в Лозанну лечиться…
Эльза рассказывала, а начальник управления все больше хмурился.
— Обер-лейтенант, прибывший раньше меня на курорт, уже имел представление о Бедуине. Встретившись на берегу Женевского озера, мы поделились своими наблюдениями. Когда я возвращалась в корпус, ко мне подошел Бедуин.
— Как он начал разговор с тобой?
— Обычное заигрывание. Я видела, что он знает, кто я. Чтобы сбить с него спесь, я притворилась немного ненормальной.
— Это что-то новое. Такого варианта я не предвидел. Ты считаешь, что женщина, хоть чуть-чуть не в себе, может понравиться мужчине?
— Нет, я так не считаю. Убедить его в том, что это был лишь розыгрыш, я легко смогла бы немного позже, но он клюнул на приманку и начал действовать.
— Что же он предпринял?
— Поручил своей подручной — официантке из столовой — подсыпать мне снотворное в обед. Но из этого, увы, ничего не получилось. Бедуин проиграл. А я поняла, что наших агентов таким же образом Бедуин уничтожил.
— Ты считаешь, что не они начали вербовку Бедуина, а он их пытался завербовать? В таком случае напрашивается вывод: Марек знал о том, что мы подсылаем к нему своих агентов.
— К этому я и веду.
— Но откуда такая осведомленность?
— Перед тем как ликвидировать Марека, я провела допрос.
— Что он сказал? — начальник управления уже не скрывал волнения.
— Что с момента оккупации Чехии работает на абвер.
— Какой подлец! — вырвалось у шефа. — Ты поверила ему?
— Нет. В противном случае я не осмелилась бы ликвидировать его.
— Как вел себя Марек во время допроса?
— Я бы сказала — нагловато, но струсил. Сказал, что знает контр-пароль и адрес резидента агентуры, которая находится в Германии. Но это неправда. Он просто тянул время.
— Почему ты так решила?
— Если бы он знал что-нибудь об этой агентуре, англичане давно начали бы сотрудничать с ним. Но они не приняли предложение Марека работать на них.
— Почему?
— Марек известен многим разведкам мира. Он был не столько разведчик, сколько артист с авантюристическим уклоном, — язвительно ответила Миллер.
— Мне он известен как очень продуктивный разведчик чехов.
— Марек с молчаливого согласия начальства и истинных разведчиков присваивал себе заслуги других.
— Выходит, Бедуин фактически не был Бедуином?
— Выходит, так.
— Ты уверена, что Марек знал о том, кто ты? Какие основания?
— Первое: он сам искал встречи со мной.
— Ты могла понравиться ему как женщина, довольно интересная женщина.
— Возможно, но при первой встрече он вел себя не как кандидат в любовники, а как будущий резидент. Теперь второе. Я узнала, что Марек ждет прибытия английского разведчика Сикорского, Джона Хатта.
— Эльза, ты — сущий дьявол в юбке.
— Я ваша ученица, — скромно ответила Эльза и улыбнулась.
Штольц и начальник управления рассмеялись.
— Сикорский приезжал в Лозанну?
— Да.
— Он встречался с Мареком?
— Нет.
— Как ты думаешь, почему?
— Кто-то из подручных Бедуина работает на англичан. Сикорского предупредили, что Бедуин ничего нового ему не скажет. Он пробыл в Лозанне всего полчаса.
— Кто из подручных Марека работает на англичан?
— Точно не знаю, но предполагаю, что это может быть официантка, которая подсыпала мне снотворное в овсяную кашу. Я говорила с этой женщиной. Она жаловалась, что Марек расплачивается с ней мелкими подарками, но обещал жениться на ней. О Сикорском он говорил, что от него зависит их отъезд за океан.
— Официантку передадите нашим людям, работающим в Швейцарии. Как я понял вас, вы завербовали ее?
— Да.
— Штандартенфюрер, — обратился начальник управления к Штольцу, — как оценим работу гауптмана Эльзы Миллер в Лозанне?
— Я считаю, она заслуживает оценки «отлично».
— Я тоже так считаю. Что вы предлагаете в качестве награды за отлично выполненное задание?
— По этому вопросу мне необходимо посоветоваться с вами наедине.
— Хорошо. Миллер, просьбы имеются?
— Да. Все время здесь говорили только обо мне. Обер-лейтенант Гардекопф выполнил самую сложную часть операции и вправе рассчитывать на награду, равную моей.
— Гардекопф не будет забыт. Еще вопросы есть?
— Нет.
— Вы свободны. Подождите штандартенфюрера Штольца в его приемной.
— Кажется, мы справились с заданием, фрау гауптман, — весело сказал Гардекопф в коридоре.
— Разве могло быть иначе, Гардекопф?
— Мы сделали все, что смогли. Но мне не дает покоя то, что Бедуин сказал: он работает на нас…
— Если не хотите неприятностей, — оборвала его Эльза, — никогда больше не вспоминайте об этом.
— Вы полагаете, что Марек сказал правду?
— Не знаю, но говорить об этом не следует, могут быть неприятности.
— Слушаюсь, фрау гауптман.
В приемной Штольца секретарь сказал:
— Фрау гауптман, вчера заходил в управление один ваш знакомый.
— Кто именно?
— Штурмбанфюрер Венкель.
— Он в Берлине? Как его здоровье?
— Не жаловался. Очень переживал за вас. Привез вам из России от офицеров СД и гестапо подарки. Просил, как только вы появитесь, позвонить ему. Вот номер его телефона, — протянул секретарь лист бумаги. — Да, я совсем забыл, обер-лейтенант, штурмбанфюрер Венкель спрашивал и о вас тоже. Говорил, что в гестапо помнят непревзойденного мастера допросов.
Гардекопф заулыбался.
На пороге приемной появился штандартенфюрер Штольц:
— Миллер, зайдите ко мне. Вы, Гардекопф, подождите здесь.
У себя в кабинете Штольц задал Эльзе несколько вопросов.
— Как ты считаешь, два первых агента, которых мы послали к Бедуину, живы?
— Вряд ли. Официантка сказала мне, что, после того как она подсыпала им в еду снотворное, они больше не появлялись.
— Марек мог переправить их к англичанам. Возможен такой вариант?
— Такой вариант возможен только в том случае, если англичанам они были нужны, в чем я сомневаюсь.
— Ты считаешь, что англичанам не нужны люди, которые работают в абвере?
— У Бедуина не было контакта с англичанами. Они не доверяли ему полностью.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Как ты отнеслась к его словам, когда он заявил, что работает на абвер?
— На этот вопрос мне не хотелось бы отвечать.
— Почему?
— После этого мне нелегко было дать команду Гардекопфу на его ликвидацию, и только приказ помог мне. Я до сих пор сомневаюсь, правильно поступила или нет. Он работал на абвер? — внимательно смотрела на Штольца Эльза.
— Не знаю. Мне об этом ничего не известно. В любом случае ты поступила правильно.
— Но мне непонятно: если он был нашим агентом, зачем разыграли всю эту комедию?
