Третий класс объектов мысли у Чирнгауза – физические вещи, или реальные сущности (entia realia). В отличие от рациональных, или математических, чисто умственных объектов они возникают одним единственным способом и происходят от одной причины, и понятия об этих вещах не зависят от нас, но исключительно зависят от собственной природы самого предмета. Об этих понятиях правильнее было бы сказать, что они образуются не нами, а при нашем участии. Таковы все наши понятия о материальных вещах.
Недостаток этого учения Чирнгауза заключается в том, что он отрывает чувственные данные, математические понятия и физические вещи друг от друга, резко противопоставляет их друг другу, не видит связи между ними. Таким образом, у него появляется метафизический разрыв между опытом и разумом, между эмпирическим и рациональным познанием. Он тщетно ищет выхода из этого тупика. С позиций картезианского рационализма он признает принципами, на которых покоится всякая дедукция, данные «внутреннего опыта». В конце концов он строит все здание научного знания на данных самонаблюдения. И высшим критерием истины Чирнгауз признает психологическую принудительность мыслить о предмете так, а не иначе. Утверждение и отрицание, по Чирнгаузу, суть не что иное, как высказывание о том, что мы что-либо внутренне в нашем сознании можем мыслить или не можем мыслить. Между бытием и небытием нет иной разницы, кроме различия между возможностью и невозможностью мыслить. И наивысшие логические законы (закон противоречия и др.), по Чирнгаузу, не имеют никакого отношения к объективной реальности, но являются такими законами нашего мышления, которые устанавливают, какие мысли у нас могут быть и какие не выполнимы.
Такой взгляд ведет к отрицанию объективной истины, к признанию истины релятивной, зависящей от субъекта, от особенностей его психологии. Стремясь избежать такого вывода, Чирнгауз утверждает, что в отличие от чувственности, которая бывает индивидуально отличной у разных людей, мышление является единым, общечеловеческим, всегда одинаковым у всех людей. Мышление всегда тождественно у всех людей и подчиняется всегда одним и тем же законам. Отсюда он выводит такой признак мышления, как его «сообщаемость» (мысли могут передаваться другим). Чирнгауз ставит себе в заслугу то, что он, в отличие от Декарта, понимает мышление как общечеловеческое.
Но, несмотря на это, его критерий истины остается субъективным, поскольку в понятие истины он не включает таких признаков, как соответствие объективной действительности, устанавливаемое практикой. Для него истина есть то, что всеми людьми мыслится с ясностью и необходимостью.
Чирнгауз из всех наук на первое место ставит физику, считая, что именно она дает подлинное знание всего сущего и является основой всех наук. Логика же и математика, как и все другие науки, кроме физики, имеют дело с законами не самой объективной действительности, но с созданиями нашего собственного ума. Логику Чирнгауз называет «медициной ума» и «общими правилами искусства нахождения истины». Отсюда видно, что он понимает логику как научную методологию и как средство предохранения от ошибок и заблуждений в процессе познания. В теории познания и логике Чирнгауз продолжает развивать рационалистическую линию Декарта и Спинозы.
Представителями рационализма в Англии в XVII в. были также Г. Чербери, Т. Дигби и кембриджская философская школа (Кедвортс, Норрис и др.).
Интерес для истории логики представляет теория суждения Дигби. Близкий по своим философским взглядам к Декарту, придерживавшийся картезианского дуализма между материей и духом, Дигби развивает учение, что основная функция сознания состоит в том, чтобы приводить в единство многообразное чувственное содержание. По его мнению, мышление не есть простое отображение внешней действительности, а представляет собой чистый духовный акт, состоящий в том, что разум бросает свой свет на окружающий человека мир. Сам по себе объективный мир, пока он не освещен сознанием, лежит в полной тьме. Он проясняется и приобретает определенные черты и формы, когда мы к нему подходим с основными понятиями разума. Но при этом категории мышления отнюдь не придают реальным вещам какой-либо чуждой им формы, они проясняют и развивают только то, что находится в самих этих вещах. Предмет познания не теряет свою собственную природу, когда он входит в сферу сознания, хотя он при этом достигает новой, более высокой, действительности.
Суждение Дигби рассматривает не как простое соединение двух понятий, а как подлинное единство. Уже всякое эмпирическое суждение, по его учению, представляет не простое сочетание двух: отдельных представлений, соединенных связкой «есть». Два представления, входящие в суждение, получают как бы одну общую жизнь, образуют одно органическое целое, взаимопроникают друг друга, становятся единым содержанием. Равным образом и сложные умственные образования характеризуются тем же единством.
Глава X
Логика в Англии в XVIII в.
Первым в ряду английских логиков XVIII в. отметим Джорджа Беркли. Его метод – психологический. Это тот самый метод, который применял Локк в своем учении о генезисе идей.
Локк положил основание психологии внутреннего опыта, но при этом он признавал и внешний опыт. Беркли же отвергает внешний опыт и строит всю свою философию на основе одного лишь внутреннего опыта, показания которого Локк считал самыми достоверными. Беркли обращается к непосредственному сознанию. Он говорит, что ставит своей целью «представить факты, голые факты и ничего, кроме фактов». О своем методе он говорит, что он состоит в том, чтобы замечать сходство и различие между идеями, для чего требуется лишь внимательное наблюдение того, что происходит в собственном духе. Беркли считает, что надо рассматривать самые идеи, которые суть конкретные факты душевной жизни, причем нужно по возможности отделить их от тех названий, с которыми они ассоциированы.
Свой метод Беркли применяет при изучении вопроса о пространстве в сочинении «Новая теория зрения» (1709 г.). Он стремится доказать, что нам лишь кажется, будто мы непосредственно видим тела в пространстве трех измерений, на самом ж,е деле видение пространства и тел в нем есть результат умозаключения, порождаемого постоянной ассоциацией зрительных ощущений с двигательными и ощущениями осязания. Беркли развивает генетическую теорию восприятия пространства и подменяет вопрос о реальности пространства чисто психологическим вопросом о генезисе представлений о пространстве. Беркли доказывает, что наше восприятие расстояний предметов от нас, величины предметов и т. д. является результатом установления привычных прочных ассоциаций между ощущениями зрения, осязания и движения. Только потому, что эта ассоциация очень тесна, мы думаем, что расстояние предметов, их величину и положение в пространстве мы видим глазами, на самом же деле идея пространства – сложная идея и в ее образовании участвуют не одни только зрительные ощущения.
Данный Беркли психогенезис идеи пространства продвигает изучение этого вопроса. На практике его подтвердил вывод, что если бы удалось слепорожденного путем операции сделать зрячим, то он в первое время не отождествлял бы и не связывал бы своих зрительных ощущений с соответствующим своим опытом, ранее полученным посредством осязания. Так, когда прозревшему слепорожденному показывали бутылку на расстоянии метра от него, то на вопрос, что это за предмет, он отвечал – может быть, это лошадь Но одно дело генезис восприятия пространства, а другое – вопрос об объективном существовании пространства и его отражении в нашем сознании.
Беркли впадал в логическую ошибку, т. е. подменял онтологический и гносеологический вопросы психологическим аспектом, и в результате этой логической ошибки пространство у него превращается в совокупность наших ощущений.
В своем главном произведении «Трактат о началах человеческого знания» Беркли применяет тот же метод, которым он исследовал пространство, к идее материи. Он ставит вопрос «Какие конкретные факты обнимают общий термин „материя“»? И отвечает, что этими конкретными фактами является только ряд ощущений. Что значит: «Стол, на котором я пишу, существует»? Это значит: «Я его вижу и осязаю». Бытие материальных вещей состоит только в их воспринимаемости.
Беркли не просто идеалист, считающий дух первичным, он – имматериалист, отрицающий самое существование материи То, что мы называем веществом, состоит из идей (ощущений).
Беркли – крайний номиналист. Он дает критику теорий общих отвлеченных идей. Локк видел отличие человека от животных в том, что человек способен образовывать отвлеченные идеи. Беркли доказывает, что способностью отвлечения и образования общих идей человек не обладает.
Можно ли представить себе такой треугольник, который был бы одновременно и остроугольным, и тупоугольным, и прямоугольным? Можно ли образовать идею человека, который в одно и то же время был бы ребенком и стариком, мужчиной и женщиной, велик и мал и т. д. Общая отвлеченная идея треугольника и т. п. невозможна уже потому, что она заключает в себе противоречивые, взаимно исключающие друг друга признаки. Мы имеем общие идеи лишь в том смысле, что одна какая-либо частная идея выступает в роли представителя всех других частных идей того же рода, причем мы не обращаем внимания на то, чем эти частные идеи различаются друг от друга. И слово становится общим не потому, что оно служило знаком одной общей идеи (общих идей вообще не существует), а потому, что оно служит знаком нескольких частных идей.
