Вавилонская башня
Впрочем, позже для проповеди христианства Бог дал апостолам возможность понимать все языки. Вот что говорится в Деяниях апостолов: «При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит? А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина. Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им: мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим…» (Деяния апостолов, 2, 1—14).
Так что то, что было отнято мистическим образом, вполне мистическим образом может быть и возвращено. Правда, эти мифы мало соотносятся с сегодняшней наукой, но ведь мы с вами и не будем брать их за первооснову.
Практически у всех народов мира, даже живших весьма уединенно, существуют мифы про всемирный потоп и вавилонскую башню. Доктор Д. Фрезер в своей работе «Фольклор в Ветхом Завете» собрал множество преданий разных народов о том, как произошло смешении языков.
• Жители островов Адмиралтейства (Папуа – Новая Гвинея) рассказывают, что в древнее время «племя или род лохи насчитывало 130 человек и имело своим предводителем некоего Муикиу, который однажды сказал народу: „Построим дом вышиной до неба“. Лохи начали строить, но, когда дом почти был уже возведен, к ним явился… какой-то человек, который запретил им строительство. Муикиу сказал: „…Если бы никто не стал мне поперек пути, то у нас были бы дома высокие, как небо, а теперь твоя воля будет исполнена; и дома наши будут низкие“. И с этими словами он достал воды и окропил ею своих людей. Тогда смешался их язык; они перестали понимать друг друга, и рассеялись по разным странам. Таким образом каждая земля имеет свой язык».
• В Мексике индейцы рассказывают, что «люди, желая увидеть восход и закат солнца… вздумали построить высокую башню, которая вершиной достигла бы неба. Поискав строительные материалы… они стали быстро сооружать башню. Когда они возвели башню… высоко и им казалось, что она уже доходит до неба, властитель высот разгневался и обратился к небожителям с такими словами: „Видали вы, какую высокую и величественную башню соорудили, чтобы подняться сюда!.. Пойдем, расстроим их замысел…“ В одно мгновение со всех четырех сторон света собрались небожители и молниями обратили в прах здание, возведенное руками людей. После этого (люди), объятые ужасом, расстались друг с другом и разбрелись в разные стороны всей земли».
• В Бирме существует такая легенда: «Во дни Пандан-мана люди решили построить пагоду вышиной до самого неба… Когда верхушка пагоды была уже наполовину пути к небу, Бог спустился на землю и смешал язык людей, так что они не могли понимать друг друга. После этого люди рассеялись».
Упомянем еще раз историка Геродота, который лично бывал в Вавилоне и даже поднимался на знаменитую башню. Вот как он описывал ее: «Храмовый участок – четырехугольный, каждая его сторона длиной в 2 стадии. В середине этого храмового священного участка воздвигнута громадная башня длиной и шириной в 1 стадию. На этой башне стоит вторая, а на ней – еще башня, в общем, восемь башен – одна на другой. Наружная лестница ведет наверх вокруг всех этих башен. На середине лестницы находятся скамьи, должно быть, для отдыха. В этом храме стоит большое, роскошно убранное ложе и рядом с ним золотой стол».
Археологическая экспедиция под руководством Р. Кольдевея, с 1899 по 1917 год проводившая раскопки в Вавилоне, сумела отыскать остатки башни, чем подтвердила правдивость легенды, во всяком случае в части, повествующей о строительстве. Там же были найдены клинописные таблички, не только изображающие башню, но и подробно ее описывающие. Согласно им, башня стояла на равнине Сахн, окруженная стеной, к которой примыкали различные культовые здания.
Вот как описывают саму башню советские историки А. Нейхардт и И. Шишова: «Башня высотой в 90 метров состояла из семи ступеней-ярусов. Каждый уступ был выкрашен в особый цвет и представлял собой храм, посвященный отдельному божеству. Первый, нижний, уступ был черным, второй – красным, третий – белым. Последний, седьмой, был выложен снаружи бирюзовыми глазурованными плитками и украшен золотыми рогами, издалека сиявшими путникам, направлявшимся в Вавилон».
Башня многократно перестраивалась и разрушалась, а окончательно была разрушена к V веку до н. э.
Уже в Древнем Египте люди задумывались над тем, какой язык самый древний, то есть ставили проблему происхождения языка. Вот что пишет отец истории Геродот: «Когда Псамметих (663–610 до н. э.) вступил на престол, он стал собирать сведения о том, какие люди самые древние… Царь велел отдать двоих новорожденных младенцев (от простых родителей) пастуху на воспитание среди стада (коз). По приказу царя никто не должен был произносить в их присутствии ни одного слова. Младенцев поместили в отдельной пустой хижине, куда в определенное время пастух приводил коз и, напоив детей молоком, делал все прочее, что необходимо. Так поступал Псамметих и отдавал такие приказания, желая услышать, какое первое слово сорвется с уст младенцев после невнятного детского лепета. Повеление царя было исполнено. Так пастух действовал по приказу царя в течение двух лет. Однажды, когда он открыл дверь и вошел в хижину, оба младенца пали к его ногам, протягивая ручонки, произносили слово „бекос“… Когда же сам Псамметих также услышал это слово, то велел расспросить, какой народ и что именно называет словом „бекос“, и узнал, что так фригийцы называют хлеб. Отсюда египтяне заключили, что фригийцы еще древнее их самих… Эллины же передают при этом, что еще много вздорных рассказов… будто Псамметих велел вырезать нескольким женщинам языки и затем отдал им младенцев на воспитание» (Геродот. История).
Способ изучать корни языка казался, таким образом, весьма простым и неоднократно повторялся в истории. В I веке н. э. Квинтилиан, римский учитель риторики, писал, что «по сделанному опыту воспитывать детей в пустынях немыми кормилицами доказано, что дети сии, хотя произносили некоторые слова, но говорить связно не могли».
В XIII веке эксперимент повторил германский император Фридрих II (но тут все закончилось печально, и дети умерли), а в XVI веке Джеймс IV Шотландский (дети заговорили на древнееврейском – не иначе это был заговор). Властитель империи Моголов в Индии хан Джелаладдин Акбар тоже ставил аналогичный эксперимент, и у него дети стали общаться при помощи жестов, что, стоит признать, наверное, было ближе всего к истинному положению вещей.
Действительно серьезные научные разработки теории о происхождении языка начались в Древней Греции. Этот вопрос весьма интересовал философов, и даже возникли две научные школы – «фюсей» и «тесей».
Сторонники фюсея (φυσει – греч. – по природе), к которым принадлежал, в частности, Гераклит Эфесский (535–475 до н. э.), считали, что имена даны от природы, так как первые звуки отражали вещи, которым соответствуют имена. Название – лишь тень или отражение вещи, и потому тот, кто именует вещи, должен открыть уже созданное природой правильное имя, если же это не удается, то он только производит шум.
Сторонники тесея (θεσει – греч. – по установлению) считали, что имена происходят по соглашению, договоренности между людьми. К этой школе относились Демокрит из Абдер (470/460 – первая половина IV век до н. э.) и Аристотель из Стагиры (384–322 годы до н. э.). Доказывая свою правоту, они указывали на многие несоответствия между вещью и ее названием: слова имеют по нескольку значений, одни и те же понятия обозначаются несколькими словами. Чтобы доказать произвольность имен, один из них, философ Дион Крон, даже называл своих рабов союзами и частицами (например, у него был раб по имени «Но ведь»). Впрочем, сторонники фюсей легко нашли на это ответ, утверждая, что есть имена правильные и данные ошибочно.
Представители философской школы стоиков, в частности Хрисипп из Соли (280–206), тоже считали, что имена возникли от природы (но не от рождения, как считали сторонники фюсеи). По их мнению, одни из первых слов были звукоподражательными, а другие звучали так, как названные ими предметы воздействуют на чувства. Например, слово мед (mel) звучит приятно, так как мед вкусен, а крест (crux) – жестко, потому что на нем распинали людей. Записи самих стоиков до нас не дошли, эти мысли цитировал в своих работах блаженный Августин (354–430), и потому слова не на греческом, а на латыни. Но стоит заметить, что это, похоже, работает для любого языка, в том числе и для русского.
