ЛОДКИ, ВОДА И СПАСЕНИЕ
Здесь просматривается любопытная параллель с мифом об Осирисе, древнеегипетском верховном боге смерти и воскрешения. Наиболее полно этот миф изложен у Плутарха, который рассказывает, что эта загадочная личность принесла своему народу дары цивилизации, обучила его многим полезным ремеслам, покончила с людоедством и человеческими жертвоприношениями и даровала людям первый свод законов. Он никогда не заставлял встречных варваров насильно принимать его законы, предпочитая дискуссию и взывая к их здравому смыслу. Сообщается также, что свое учение он передавал пастве посредством пения гимнов в музыкальном сопровождении.
Однако во время его отсутствия против него возник заговор семидесяти двух придворных во главе с его шурином по имени Сет. По его возвращении заговорщики пригласили его на пир, где великолепный ковчег из дерева и золота предлагался в подарок любому из гостей, кому он придется впору. Осирис не знал, что ковчег был приготовлен в точности по размерам его тела. В результате никому из собравшихся гостей он не подошел. Когда пришла очередь Осириса, оказалось, что он поместился там вполне комфортабельно. Не успел он выбраться, как заговорщики подбежали, забили крышку гвоздями и даже запаяли щели свинцом, чтобы внутрь не проникал воздух. Затем ковчег сбросили в Нил. Думали, что он утонет, но вместо этого он быстро уплыл и доплыл до берега моря.
Тут вмешалась богиня Исида, жена Осириса. Используя все свое волшебство, она отыскала ковчег и спрятала его в потайном месте. Однако ее злобный брат Сет прочесал болота, отыскал ковчег, вскрыл, в неистовой ярости разрезал царское тело на четырнадцать кусков и разбросал их по всей земле.
Снова пришлось Исиде взяться за спасение мужа. Она построила лодочку из стеблей папируса, покрытых смолой, и отправилась по Нилу в поисках его останков. Найдя их, она приготовила сильнодействующее средство, от которого куски срослись воедино. Став целым и невредимым и пройдя процесс звездного возрождения, Осирис стал богом мертвых и царем подземного мира, откуда, как гласит легенда, он впоследствии вернулся на землю под личиной смертного.
Несмотря на значительные расхождения между соответствующими преданиями, египетский Осирис и южноамериканский Тунупа-Виракоча имеют, как ни странно, следующие общие черты:
• оба были великими просветителями;
• против обоих был организован заговор;
• оба были сражены заговорщиками;
• оба были упрятаны в некое вместилище или сосуд;
• обоих бросили в воду;
• оба поплыли по реке;
• оба в конце концов достигли моря. Следует ли считать такие параллели простым совпадением? А может быть, между ними существует связь?
ТРОСТНИКОВЫЕ ЛОДКИ ОСТРОВА СУРИКИ
Воздух был по-альпийски холодным, когда я сидел на носу моторной лодки, мчавшейся по ледяной воде озера Титикака со скоростью двадцать узлов. Прибрежная полоса озера гармонировала аквамариновыми и бирюзовыми тонами с ярко-синим небом, а свободное зеркало поверхности отсвечивало медью и серебром и казалось по-металлически устойчивым…
Мне хотелось самому увидеть, что представляют собой лодки из тростника, которые фигурируют в легендах. Я знал, что они были традиционным транспортным средством на озере, но в последние годы древнее искусство их постройки почти исчезло. И поэтому мы направлялись на Сурики, единственное место, где их все еще делали по всем правилам.
На острове Сурики, в маленькой прибрежной деревне, я нашел двух пожилых индейцев, занимавшихся изготовлением лодки из пучков стеблей тростника. Изящное судно, по виду почти готовое, имело в длину около пяти метров. Широкое у миделя, оно было узким у круто загнутых носа и кормы.
Я сел и долго смотрел за работой судостроителей. Старший из них, в коричневой фетровой шляпе поверх забавной вязаной шапочки, периодически упирался босой левой ногой в борт лодки, чтобы иметь надежную опору при затягивании веревок, скрепляющих пучки тростника. Я заметил, что время от времени он прислонял веревку к своему потному лбу, чтобы намочить ее и увеличить сцепление.
Лодка стояла на заднем дворе полуразрушенной фермы, среди кучи забракованных стеблей, в окружении цыплят. Рядом паслась застенчивая лама. В этот день мне довелось увидеть еще несколько таких лодок. И хотя весь антураж был несомненно андский, меня не покидало ощущение, что я уже когда-то видел все это. Дело в том, что лодки Сурики практически не отличались ни по внешнему виду, ни по технологии изготовления от прекрасных судов из папируса, на которых фараоны плавали по Нилу тысячи лет назад. Во время многих поездок по Египту я изучал изображения таких судов на стенах древних гробниц. И теперь по спине у меня пробегала дрожь, когда я видел их на затерянном островке, на озере Титикака, хотя мои исследования частично подготовили меня к этой встрече. Я знаю, что не существует удовлетворительного объяснения тому, каким образом в двух настолько удаленных друг от друга местах могут воспроизвестись настолько близко и с таким количеством подробностей конструкции лодок. Тем не менее послушаем, что говорит по этому поводу Тур Хейердал — крупный авторитет в вопросах мореплавания древних:
«Здесь мы наблюдаем одну и ту же компактную форму, заостренную и загнутую вверх по концам, причем вся конструкция стянута воедино веревками, проходящими прямо от палубы к днищу… Каждый стебель укладывается с максимальной точностью, чтобы добиться идеальной симметрии и изящной обтекаемости, причем пучки стягиваются так туго, что больше походят на золотистые жерди, круто загнутые на носу и корме».
У тростниковых лодок древнего Нила и лодок с озера Титикака (конструкцию которых, по уверению местных индейцев, им даровали «люди Виракочи») есть и Другие общие черты. Так, и те, и другие оснащены парусами на специфических двуногих наклонных мачтах. И те, и другие использовались для перевозки на большие расстояния особо массивных элементов строительных конструкций, обелисков и громадных каменных блоков для храмов Гизы, Луксора и Абидоса на одном континенте и загадочных сооружений в Тиауанако — на другом.
В те далекие дни когда озеро Титикака еще не обмелело на тридцать метров, Тиауанако стоял прямо на берегу, внушая священный трепет своей красотой. И вот теперь бывший большой порт и стольный град Виракочи лежал в запустении среди изъеденных эрозией холмов и открытой всем ветрам равнины.
Вернувшись с острова Сурики, мы помчались по этой равнине на своем джипе, вздымая облака пыли. Дорога вела нас через города Пуккарани и Лаха, населенные невозмутимыми индейцами аймара, которые медленно прогуливались по узким мощеным улочкам или мирно сидели на маленьких освещенных солнцем рынках.
Были ли эти люди потомками строителей Тиауанако, как настаивают историки? Или правы легенды, и древний город был делом рук богоподобных пришельцев, которые поселились здесь много веков назад?
На первых испанских путешественников, посетивших развалины города Тиауанако на территории нынешней Боливии вскоре после завоевания, огромное впечатление произвели как размеры строений, так и окружающая их загадочная атмосфера. «Я спросил у местных жителей, возникли ли эти сооружения при инках, — писал летописец Педро Сиеза де Леон, — но они засмеялись и объяснили, что это произошло задолго до правления инков, причем, как они слышали от предков, все, что можно здесь увидеть, возникло внезапно, за одну ночь…» Другой испанец записал в те же времена предание, согласно которому каменные блоки вздымались с земли чудесным образом. «Они взлетали в воздух под трубные звуки»12.
Вскоре после конкисты подробное описание города было записано историком Гарсиласо де ла Вега. В это время здесь еще не рылись в поисках кладов или строительных материалов, и город был достаточно величественен, несмотря на урон, причиненный временем, чтобы у историка перехватило дыхание:
«Расскажем теперь о громадных, почти невероятных сооружениях Тиауанако. Там есть искусственный холм большой высоты, который покоится на каменном основании, препятствующем оползанию грунта. Там есть гигантские фигуры, высеченные из камня… они сильно пострадали от ветра, что говорит об их почтенном возрасте. Там есть стены, сложенные из камней столь огромных, что трудно даже вообразить, какая человеческая сила могла поставить их на место. Есть остатки странных сооружений, наиболее примечательными из которых являются каменные порталы, высеченные из одного куска скалы, они стоят на основаниях, которые достигают в длину девяти метров, в ширину — четырех с половиной и двух — в толщину… Как и какими инструментами и приспособлениями можно было выполнить работу такого масштаба — вопрос, на который у нас нет ответа… Также невозможно представить, каким образом эти камни могли быть доставлены сюда…»
