По указанию Сталина газета «Правда» из номера в номер публиковала накануне сессии по физиологии высшей нервной деятельности важнейшие работы академика И.П. Павлова…
Сталин писал: «у нас все еще не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия». Хорошо это или плохо — другой вопрос, но с точки зрения Сталина, космополитизм мешал самостоятельному мышлению, мешал развитию советской науки. Огромные успехи советской науки в 1950–1970 годы, сразу же после борьбы с космополитизмом, и последующая ее медленная деградация из-за прорастания групповщины и преклонения перед Западом доказали, что он был прав. О прозорливости Сталина говорит и нынешняя деградация отечественной культуры под напором американского массового искусства в нынешней России.
А сталинская школа давала довольно высокую грамотность и культурный кругозор, сталинские вузы воспитывали неплохих инженеров и ученых, а самое главное, советское общество в целом радостно верило в науку, сочувствовало ей, было хорошо осведомлено о ее достижениях и полезности. Советская молодежь рвалась к знанию, стремилась в вузы не для уклонения от армии.
Кто тогда не зачитывался физикой, математикой от Перельмана? Астрономией от Воронцова-Вельяминова? Геологией — от Обручева и Ферсмана?
Этот проект по ликвидации периферизма решал задачу рывка в поистине приоритетной области — в образовании — по всему фронту, одновременно мобилизуя идеологов, писателей, журналистов, историков науки, учителей, по максимуму используя преимущества централизованного, но демократичного по структуре общества (образование было всеобщим и практически равнодоступным), воздействуя почти напрямую на подрастающее поколение.
То есть тот проект был не для галочки, не для отчета и последующего мирного забвения, а для оперативного неукоснительного выполнения всем советским обществом в целом и в кратчайшие сроки. В 1949 г. на юбилейной сессии Академии наук в Ленинграде, посвященной 225-летию ее основания, была продемонстрирована исключительная роль русской науки в истории человечества. Опора на собственные силы и попытка находить оригинальные решения, идти собственным путем дала выдающийся результат в резком научном и технологическом рывке, совершенном СССР в 50–60-х годах.
А вспомните, что стало ныне, после победы демократии? Окончательно скисли и практически исчезли замечательные научно-популярные журналы, которыми духовно питались поколения 50–60-х, народ повернулся слушать Чумака и Кашпировского, а потом и вовсе ударился в ворожбу и волхвование…
Сталин и языкознание
Наряду с генетикой, биологией, физиологией, кибернетикой и физиологией еще одной наукой, «пострадавшей от тирана Сталина», считается лингвистика или, по — русски, языкознание. Сталин именно так ее и называл.
Как пишет в Интернете безымянный автор, в «Литературной газете» (№ 5 за 1992 г.) прошла статья, написанная совместно Писательницей и ученым — Наталией Ильиной и доктором филологических наук Л. Л. Касаткиным. Авторитетные авторы привели убедительные свидетельства, что вмешательство Сталина в языкознание не только не было губительным для этой науки, но даже сыграло положительную роль. Но на другой полосе того же номера газеты автор, далекий от лингвистики, заявлял, что после появления статьи «отца народов» «началась ликвидация всего классического языкознания». Такой вот «рекорд плюрализма» поставила «Литературка»!
Тот же автор отмечает в Интернете, что представление о том, как Сталин принес вред науке о языке, держится стойко. В 2000 г. в передаче «Династия Орбели» на телеканале «Культура» было сказано: «…Появилась печально знаменитая статья Сталина». В 2002 г. на том же канале в передаче «Тем временем» напомнили, что незадолго до смерти Сталин взялся за языкознание. Прозвучала фраза: «Лингвисты до сих пор вспоминают об этом с содроганием». В публицистических статьях последних десятилетий не раз проводилась мысль, что Сталин «ошельмовал» великого ученого Н. Я. Марра.
В «Московской правде» от 23.03.91 была напечатана статья к столетию С. И. Вавилова. Вот как представляет себе ее автор положение языкознания среди других наук в годы президентства ученого: «Это было время, когда громились генетика и кибернетика, удушались психология и квантовая механика, когда небезопасно было упоминать о теории относительности, а в языкознании равнялись на «труды» отца народов». Чтобы по достоинству оценить «осведомленность» автора в данном вопросе, надо учесть, что С. И. Вавилов был президентов АН СССР с 1945-го по 1951 год, а труд «отца народов» появился в 1950-м. Итак, все громилось, а советская наука становилась второй в мире, обгоняя всех, кроме сверхбогатых Соединенных Штатов. Сейчас никого не громят, а российская наука исчезает как класс. Но это по ходу дела.
* * *
А теперь по сути вопроса. В 1950 г. прошли одна за другой две дискуссии — по вопросам языкознания и по вопросам физиологии. В первой Сталин сам принял участие.
Возьмем дискуссию о положении в языкознании в 1950 г. Впервые после многих десятилетий советской власти, в сущности, с конца 20-х годов, на равных на страницах советской печати, ее главного органа «Правды», встретились и вступили в свободную дискуссию два научных течения. Им была предоставлена возможность изложить аргументы в защиту своей точки зрения. И только в итоге дискуссии в спор вступил Сталин.
Но вот что интересно. Сталин вступился не за то течение, которое обосновывало свою правоту с классовой точки зрения, а как раз наоборот — выступил в качестве сторонника бесклассовой точки зрения на происхождение и развитие языка.
Сторонников Н. Я.Марра он упрекал в насаждении своей монополии в языкознании, подавлении других концепций. Именно в этой связи он осудил «аракчеевский дух» в науке и. заявил о том, что наука не может развиваться без борьбы мнений и дискуссий.
Сталин разоблачал абсурдное положение о языке как надстройке над базисом. Было «реабилитировано» сравнительно-историческое языкознание, и многие крупные ученые, подвергавшиеся нападкам за непризнание «нового учения о языке», вздохнули свободно. Назову такие известнейшие имена, как академик В. В. Виноградов, член-корреспондент Р. И. Аванесов и профессор А. А. Реформатский.
Марриеты, осужденные Сталиным, в большинстве своем, видимо, вынуждены были покаяться и признать свои ошибки, но не подверглись репрессиям ни в физическом смысле, ни в административном. Их руководители, такие как академик Мещанинов, утратили руководящие административные позиции, но не возможность работать в науке.
Несмотря на некоторые ошибки в сталинской концепции, дискуссия по языкознанию принесла огромную пользу. Профессор А. А. Реформатский вспоминает о том периоде так: «40-е годы были для лингвистики трудными: первая половина — война, прекращение печатания и прочие тягости, а вторая — бешеный рецидив марризма и создание «аракчеевского режима», и только после «дискуссии» в «Правде» в 1950 г. возникли благоприятные условия и возможности не только «писать в стол», но и печатать…»
Итак, простенькая схемка: Сталин плохой, он ниспроверг Марра, значит Марр — великий ученый, которого надо «реабилитировать», как сейчас говорят, не катит. Выступление Сталина помогло языкознанию оправиться от монополизма.
«Разгром» кибернетики
Термин «кибернетика» ввел древнегреческий ученый Платон как науку управления особыми объектами, имеющими в своем составе людей — эти объекты он называл «гиберно». Это могла быть и административная единица — земля, заселенная людьми, и корабль. По Платону, построенный и снаряженный корабль — это просто вещь, а вот корабль с экипажем — это уже «гиберно», которым должен управлять специалист — «кибернет», кормчий, по-русски. Если исходить из того, что человек — биологически по крайней мере, то же животное, то становится ясным, откуда взялось название книги Винера «Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине».
Новое, как говорится, это хорошо забытое старое. Кстати, обрусевшие слова «губернатор», «губерния», «гувернер» — все происходят от термина, который ввел Платон. Да и английское government — правительство, имеет тот же генезис. Кибернетикой — в исходном, платоновском смысле, в начале XIX века занимался Ампер, поместивший ее на третье место в своей классификации наук, а чуть позже него — блестящий польский ученый Болеслав Трентовский.
Определяясь в том, что же такое кибернетика, хотелось бы сослаться на мнение академика Глушкова, блестящего ученого, математика, инженера, эрудита и интеллектуала, глубочайшего знатока не только технических и математических дисциплин, но трудов Гегеля и Ленина.
Созданное им семейство ЭВМ «МИР» опередило на двадцать лет американцев — это были прообразы персональных компьютеров. В 1967 году фирма IBM купила «МИР-1» на выставке в Лондоне: у IBM был спор о приоритете с конкурентами, и машина была куплена для того, чтобы доказать, что принцип ступенчатого микропрограммирования, запатентованный конкурентами в 1963 году, давным-давно известен русским и применяется в серийных машинах.
