На том и решили. Работа закипела. Не проходило и дня, чтобы Сергей Павлович не зашел в цех, где проходило построение полусфер спутника. Он требовал, чтобы везде была стерильная чистота и максимум удобств для работы. Подходя к этому делу со всей строгостью, он снова оказался прав. Например, однажды произошел такой случай. Герметичности спутника придавали очень большое значение, но отчего-то добиться ее не могли. Вскоре нашли причину: под резиновую подкладку попала тонкая ниточка. Таким разгневанным Королёва давно никто не видел. «Вы понимаете, что вы создаете, что вам доверили. Не можете, так сдайте пропуск», – все знали эту фразу Сергея Павловича. Для сотрудников то были самые страшные слова.
Не обходилось и без других курьезов. Как уже говорилось, спутник назвали «Пэ Эс», а Королёва, помимо как «Главный», называли еще и «Эс Пэ» – для краткости. Однажды на одном из технических совещаний ведущий конструктор спутника, волнуясь, случайно сказал, что работа по «Эс Пэ» идет точно по графику. Королёв улыбнулся – правда, одними глазами – и сказал, что «Эс Пэ» – это он, а спутник Земли – «Пэ Эс». «Все остальное принимаю к сведению», – добавил Главный конструктор.
Королёв требовал от сотрудников максимальной отдачи. Он не терпел отлагательств и старался сделать так, чтобы новая машина была готова строго по плану. И в сентябре 1957 года Королёв отправился на Байконур работать со спутником уже на полигоне. Межконтинентальная баллистическая ракета Р-7 была превращена в первый в истории космический ракетоноситель и уже находилась на полигоне. Оставалось присоединить к ней ПС-1.
Спутник выглядел так: шар диаметром 58 сантиметров, с зеркальной поверхностью и четырьмя антеннами длиной 2,4 и 2,9 метра. Перед стыковкой спутника к ракете решили проверить его систему питания. Техник подключил вольтметр, но стрелка оставалась недвижима. Оказалось, оторвались плохо припаянные провода. Можно только представить, насколько разозлился Королёв. Проблемы могли настигнуть на любом этапе, от малейшей халатности сотрудников зависел успех всей операции. Так что строгость Главного конструктора была объяснима. «Откуда такая небрежность? Я вас спрашиваю? – Королёв значительно повысил голос. – Вот из-за этакой расхлябанности наш спутник в космосе остался бы нем как рыба. Десятки людей думали, как сделать, чтобы голос спутника услышал весь мир. А вы??! Уволить! Домой, по шпалам, пешком! Такое дело делаем, а вы?» – ни слова больше не говоря, он быстрым шагом вышел из помещения.
Волнений было достаточно. Но все шло по плану. Утром, 3 октября, у МИК собрались все, кто связан со стартом. Глазам их представился вывод ракетно-космической системы «Спутник» на стартовую площадку. Велись последние приготовления. С. П. Королёв был предельно собран и в последние часы перед запуском с тройным вниманием проверял все, что было связано с грядущим событием.
И вот заветное время подошло. Ракету со спутником должны были запустить по графику, в 22 часа 28 минут по московскому времени. Стартовая дорожка опустела, ракету окутывал белый пар. Королёв вошел в пультовую, размещенную в подземном командном бункере. Вокруг – хронометры, пульты с тумблерами, кнопками и рукоятками, а возле них – дежурные операторы. За пуск ракетно-космической системы отвечали Л. А. Воскресенский и А. И. Носов. Они были на своих местах у перископов. Присутствующие переговаривались вполголоса – от происходящего захватывало дух. С короткими интервалами пошли команды «стреляющего» полковника Е. И. Осташева. И наконец завершающая:
– Пуск!
Набирая скорость, ракета устремилась ввысь. Осталось дождаться характерных «бип» от спутника, вышедшего в космическое пространство. «Есть сигнал, – пронесся над степью голос оператора, – включаю!». В ту же секунду из динамика послышался звонкий, уверенный голос спутника: «Бип-бип-бип…» И тут все дружно зааплодировали. Кто-то закричал «ура!». Его подхватили остальные.
Об этом великом событии, запуске первого искусственного спутника Земли, говорили во всех уголках мира. Прозвучал и голос Левитана, который повторил сообщение ТАСС о запуске первого спутника. В октябрьском номере французского журнала Paris Match говорилось: «Русские только что достигли того, что американцы столь часто и преждевременно описывали: запустили первый искусственный спутник Земли. Это было чудо… Рухнула догма о техническом превосходстве Соединенных Штатов».
Четыре месяца спустя был запущен первый американский спутник, и весил он всего 8,3 килограмма. Этот спутник помещался на ладони. Американская пресса пренебрежительно окрестила его «апельсином». Американцы не могли не испытывать разочарования и раздражения.
Один из самых точных комментариев о совершенном прорыве принадлежит, на наш взгляд, физику и общественному деятелю Фредерику Жолио-Кюри: «Это великая победа человека, которая является поворотным пунктом в истории цивилизации». А самое главное он выразил в пяти следующих словах: «Человек больше не прикован к своей планете».
Осуществление следующей своей мечты Сергей Павлович не откладывал. Работы по второму спутнику шли полным ходом. На этом спутнике в космическое пространство должна была отправиться собака. Этот спутник весил в шесть раз больше космического первенца. В качестве «пассажира» была выбрана собака по кличке Лайка. Животное прошло много тренировок, училось выдерживать перегрузки, а ученые тщательно следили за ее весом – каждый грамм, отправляющийся в космическое пространство, был на счету. Ее предшественницы уже совершали «прыжки» на высоту 200 километров, но не было данных, как будет вести себя организм в условиях длительной невесомости. Этот вопрос был очень важен, ведь от этого зависело, будет ли в ближайшие годы совершен пилотируемый человеком полет в космос.
3 ноября 1957 года состоялся пуск второго спутника. Семь суток продолжалось наблюдение за Лайкой. На ее долю выпали значительные перегрузки, сердце ее иногда билось в четыре раза быстрее. Но полет от старта до выхода на орбиту в целом прошел успешно – никаких патологических изменений в организме животного не произошло. На орбите Лайка успокоилась, ела, пила, все как дома, на Земле. А тем временем она находилась в 1600 километрах от родной планеты. «Благодаря Лайке мы располагаем сейчас весьма ценными данными о бездействии длительной невесомости на живой организм, – так В. И. Яздовский оценил полет собаки. – Вполне можно считать эксперимент с Лайкой днем рождения космической медицины и биологии».
Лайка на борту спутника. 1957 год.
А 12 января 1957 года Королёву исполнилось 50 лет. На торжественном заседании ученого совета НИИ-88 В. П. Глушко сделал доклад о жизненном пути Сергея Павловича, в котором сказал, в частности, следующее: «Талант в научно-инженерной деятельности в сочетании с незаурядными организаторскими способностями Сергея Павловича обеспечили ему успех. Особо хотелось бы подчеркнуть целеустремленность и настойчивость, характеризующие его деятельность». Так Глушко оценил место Королёва в ракетной технике: «…В истории развития отечественных ракет по размеру сделанного в их развитие вклада Сергей Павлович занимает первое место после Циолковского».
Следующая задача, которую ставил перед собой Главный конструктор, состояла в полете космической станции на Луну. Она должна была совершить ее облет и при этом желательно сделать несколько снимков обратной стороны лунной поверхности. Затем летательный аппарат должен был приземлиться на лунную поверхность и сфотографировать ее пейзажи. В очередной раз ученые были ошеломлены, услышав смелые планы Королёва. Поверить в то, что можно изобрести летательный аппарат, который должен развить вторую космическую скорость, который сможет запечатлеть небесные тела без помех земной атмосферы, было сложно.
И программа изучения Луны и планет вскоре тоже начала принимать конкретные очертания. На базе носителя «Спутник» в ОКБ Королёва начали создавать трехступенчатую ракету-носитель «Восток», которая могла развивать эту самую космическую скорость – 11 тысяч метров в секунду, необходимую для достижения Луны, а также выносить на орбиту полезные грузы массой выше четырех с половиной тонн.
Вместе с лунной программой уже велась организация первого пилотируемого полета. Проектировщики уже придумали название спутнику, на котором полетит человек: «Космолет», «Звездолет». «А почему не «корабль»? – удивился Королёв, услышав эти названия. – Циолковский называл космические полеты космоплаванием. Плаванием. Корабли плавают по просторам рек, морей, океанов, опираясь на водную массу. Воздушные корабли плавают над Землей, опираясь на атмосферу. Нашему кораблю предстоит плавать в безопорном пространстве. Кстати, именно это условие накладывает свой отпечаток на то, каким ему быть». Послушав Главного, все сошлись на том, что «корабль» – действительно самое подходящее название.
