Дочь Чингисхана, Алаха бэхи, была выдана замуж за Буян Сибела, сына владетеля онгудов Алахуши дигитхури. Впоследствии, после гибели отца и сына, владетелей онгудов, Чингисхан вручил Алаха бэхи бразды правления над территорией южной части Гоби, о чем свидетельствует специальная печать, полученная ею в 1219 году.
С. 191. …достойно совершил поход… — Джек Уэзерфорд, оценивая предпринятые Чингисханом шаги по укреплению границ и расширению территории Великого Монгольского Улуса, писал: «Чингисхан отправил в 1207 году своего старшего сына, двадцатилетнего Жочи, во главе его тумэна в Сибирь, чтобы покорить лесные племена и скотоводов, которые разводили северных оленей. Жочи вернулся с победой и привел с собой тысячи новых рекрутов для монгольской армии, а также вождей тамошних племен, с которыми Чингисхан договорился о нескольких политических браках… Кроме людей, Жочи привез богатую добычу, включая меха, охотничьих птиц и другие дары леса.
Экспансия на север не представляла особого интереса, кроме мехов и птичьих перьев. Внимание Чингисхана приковал к себе юг, где производили куда больше различных товаров — металл, ткани и украшения. Он получил первую партию таких товаров от уйгуров, которые жили в оазисах великой пустыни Таклимакан и соседних землях, которые входят теперь в автономный регион КНР Синьцзян.
Чингисхан принял их подданство и, как обычно, хотел включить их в свою семью. Он отдал свою дочь в жены уйгурскому хану, сделав его, таким образом, своим зятем. Расширяя свое родство на сибирские племена и уйгуров, Чингисхан не просто заключал союзы между царскими семьями. Он принимал весь народ в состав своей империи как родной, поскольку в мышлении племен степи, породнившись с ханом, он принимал в семью и весь его народ. Так идея родства постепенно переросла в некое подобие гражданства. Поскольку Чингисхан продолжал эксплуатировать эту практику еще много лет, она приняла форму универсального гражданства, основанного не на религии, как это было среди христиан и мусульман, и не только на биологическом родстве, как это было в традиционных кланах степи. Оно было основано просто на верности, терпимости и преданности» (Уэзерфорд Джек. Чингисхан и рождение современного мира. М.: ACT, 2005. С. 171–172).
С. 191. Затем Чингисхан отослал ноёна Борохула хорь тумэдов к державе присоединить. — Тумэды подразделялись на восточных, которых называли хори тумэды (они жили вперемешку с баргудами), и западных — просто тумэды, которые обитали на юго-западе от озера Байкал и граничили с севера с хиргисами. Через несколько лет после присоединения к Великому Монгольскому Улусу они и их соседи, хиргисы, по некоторым источникам, в 1216 году, по другим — в 1217 году восстали, пытаясь обособиться, но эти попытки были пресечены в результате карательного похода войск Чингисхана.
Поход Борохула, описанный автором «Сокровенного сказания монголов», очевидно, и был первым этапом усмирения восставших хори тумэдов. Об этом же свидетельствует и Рашид ад-Дин: «В том же упомянутом году Быка (1217 г. — А.М.), когда Чингисхану стало известно, что Тайтула-Сокар (Дайдухула сохор. — А.М.), предводитель племени тумэд, который перед этим подчинился [Чингизу], вследствие отлучки Чингисхана в Хитай снова восстал, а это племя составляло отдельное войско и было воинственным и мятежным, — он назначил Наяа-нойона из племени Баарин и Дурбан-нойона (Дурбэй. — А.М.) для выступления на войну против них (тумэдов). Наяа-нойон отговорился болезнью. Когда доложили [об этом] Чингисхану, он несколько подумал, а затем вместо него назначил Борохул-нойона. Когда Борохул-нойон услышал [об этом], он спросил у эмиров: «Вы напомнили государю обо мне или он сам соизволил надумать?» Они сказали: «Он сам соизволил!» Тогда тот сказал: «Я пойду на счастье Чингисхана, но я иду [пролить кровь] взамен другого!» И, поручив свою жену и детей государю, выступил. Он захватил племя тумэд и уничтожил [его], но был убит в бою.
Когда Чингисхан услышал слова, сказанные Борохул-нойоном, и вспомнил его заслуги, [то] весьма огорчился его смертью; он сжалился над его детьми и соизволил сказать: «Я для оставшихся после него подобен печени и нутру, они не должны горевать, ибо я буду их беречь хорошо!» В дальнейшем он содержал его детей в почете и уважении, оказывал им различного рода пожалования и постоянно заботился о них» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. М.: Ладомир, 2002. Т. 1. Кн. 2. С. 178).
С. 192. «…Всем вам и прочим сродникам моим пожалованы будут подданные наши!» — «Сокровенное сказание монголов» содержит подробные сведения о сыновьях и ближайших родственниках Чингисхана, получивших уделы-улусы. Б. Я. Владимирцов так описал особенности процесса феодализации в Великом Монгольском Улусе при Чингисхане: «Продолжая очень старые кочевые традиции, Чингисхан, вскоре после объединения ряда монгольских племен, после создания своей кочевой державы, Monggol ulus, начинает раздавать уделы — ulus’ы своим сыновьям и ближайшим родственникам…
Выделение уделов основывалось на том принципе, что «государство» (ulus irgen) является достоянием всего рода того лица, которое создало державу и стало ханом. Так же, как род или его ответвление владеет определенной территорией, на которой совместно кочуют его члены — urux’и, и владеет людьми, которые являются его потомственными крепостными вассалами (unagan bogol), совершенно так же род является владельцем народа-государства (ulus), проживающего на определенной территории (nuntux «nutug). Происходит, следовательно, перенесение понятий о родовой собственности на более широкую область народа-государства. С этой точки зрения все племена и народы, вошедшие в состав монгольской империи Чингисхана, все делаются unagan bogol'ами и его, и его рода; «так как Чингисхан, — говорит Рашид ад-Дин, — был ханом, господином соединения планет, самодержцем земли и времени, все племена и роды монгольские их родных и чужих стали его рабами и слугами»; поэтому Mongol ulus приобретает значение «народ-государство рода монгол». Власть рода Чингисхана над его улусом, т. е. народом-государством, выражается в том, что один из родичей, altan urug (urux)’a (золотого рода. — A.M.), становится императором, ханом (хап, xagan), повелевающим всей империей, избираемым на совете всех родичей (xuriltai «xurultai); другие же члены рода, главным образом мужские его отпрыски, признаются царевичами (kobe’un «kobegun, слово, значащее собственно «сын»), имеющими право на то, чтобы получать в наследственное пользование удел-улус…
Удел состоял из ulus — «людей, народа», т. е. определенного количества монголов-кочевников, и nutug (yurt), т. е. территории, на которой эти «люди» могли кочевать. Улус-удел определялся, с одной стороны, количеством ауil’ов, т. е. кочевых дворов, а с другой стороны — количеством воинов (cerig), которое мог он выставить…
Для кочевника, ведущего экстенсивное натуральное хозяйство, важно не обладание большим или малым, но определенным участком земли, земельным наделом, а возможность использовать большие пространства для периодических перекочевок в зависимости от времени года, возможность выбирать лучшие и удобные стоянки…
Наши источники определенно указывают, что nutug (yurt), т. е. пространство земли, достаточное для содержания той или другой кочевой единицы, считалось принадлежащим господину — nоуаn или царевичу — kobegun… Раз сеньор владел людьми, то, естественно, должен был и владеть землею, на которой они могли бы жить-кочевать. Всякий сеньор поэтому, получая во владение или даже в управление ulus — народ, людей, непременно получал совершенно определенный юрт, nutug, т. е. землю, годную для содержания выделенных ему кочевников. Удел — xubi состоял из двух частей: из определенного количества кочевых семейств (ulus) и из достаточного для их содержания пространства пастбищных и охотничьих угодий (nutug). Внимание кочевника, конечно, сосредоточено на людях, потому что nutug мог быть найден и другой; ввиду этого словом ulus и стали обозначать самый удел, выделенный тому или другому лицу…
Раньше владельцем nutug’a был род, потом вождь, bagatur, ха’ап и т. п., во время монгольской державы владельцем юрта-нутука становится сеньор, поуап, kobegun…
В древнемонгольском обществе, в период империи, у кочевников владение землей выражалось в том, что nоуаn, т. е. феодальный сеньор, царевич или «тысячник», руководил кочеваньем зависящих от него людей (ulus), направлял их по своему усмотрению, распределяя лучшие пастбищные угодья (belciger «belci’er) и указывая стоянки в определенных местах предоставленного ему нутука-юрта…
В пределах своих тысяч и сотен монгольские ноёны, по-видимому, были неограниченными господами и творили суд и расправу над своими подчиненными, руководясь Джасаком (Великая Яса. — А.М.) и обычным правом вообще (Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов. — В кн.: Владимирцов Б. Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов. М.: ИФ «Восточная литература» РАН, 2002. С. 394–395; 398–399,407-408,413).
