Ответ на этот вопрос дали более поздние исследования, проводившиеся после 1917 года. Начаты они были французским историком древнего мира аббатом Анри Брейлем, который в качестве военного курьера разъезжал между Гибралтаром и Мадридом, где во время первой мировой войны располагалось командование французского военно-морского флота. Свободное от военной службы время Анри Брейль посвящал исследовательской работе. Ему удалось обнаружить в Гибралтаре под нависшей скалой следы пребывания неандертальцев. Позднее это место обследовала английский ученый Д. А. Э. Гаррод, которая в 1926 году нашла там череп ребенка-неандертальца примерно лет шести, причем в слое, который по типу каменных орудий можно отнести к мустьерской эпохе.
Из ущелья, озираясь, вышли несколько охотников-неандертальцев и, пораженные, замерли: перед ними, насколько хватало глаз, раскинулась залитая солнцем долина.
Из-за кустов орешника люди с интересом разглядывали широкую реку, ее отлогие берега с песчаными и галечными отмелями и зарослями ивняка, узкие тропки через них, по которым каждый вечер прибегали на водопой гонимые жаждой животные.
Люди долго смотрели на долину. Ведь они пришли сюда впервые. Их племя совсем недавно переселилось в эти места. Раньше они жили далеко отсюда. Там у них была теплая и сухая пещера, богатые охотничьи угодья, изобилие плодов, вкусных кореньев и клубней. Но шло время и меньше становилось лакомых растений, разбегалась непрерывно преследуемая охотниками дичь. Голод все чаще заглядывал в пещеру их племени, пока наконец им не осталось ничего другого, как покинуть насиженные места в поисках новой родины. После долгих скитаний они нашли другую пещеру и вот сейчас старались определить, богат ли пищей край, где они хотят обосноваться, и не живет ли уже здесь какое-нибудь другое племя. Ведь если это племя сильнее, оно наверняка не допустит, чтобы вторглись в его охотничьи владения, и будет защищать их в упорной борьбе. Поэтому, проходя по новым местам, охотники были очень осторожны.
Не обнаружив ничего подозрительного, они повернули к реке и, достигнув берега, принялись внимательно рассматривать следы животных на рыхлом влажном песке. Это занятие так захватило их, что они отправились вдоль берега, стараясь определить, какие животные приходят сюда на водопой. Вот они пересекли всю песчаную отмель, пролезли сквозь заросли ивняка. Грубые лица охотников выражали удовлетворение: эти места действительно необычайно богаты и крупной, и мелкой дичью. Оставалось только выследить ее и перехитрить. А уж это-то они умели. Значит, теперь надолго исчезнет голод!
Довольные, люди направились дальше вдоль берега — можно рассчитывать на удачную охоту. Теперь они шли по широкой излучине. Песчаные отмели все чаще сменялись большими россыпями гальки и крупного щебня. Река собирала их, унося потоком, и откладывала на отмелях.
Вдруг один охотник, Мам, заметил среди валявшихся вокруг овальных голышей небольшой камень, сверкнувший к лучах солнца. Он наклонился и поднял его. Некоторое время он с любопытством и изумлением разглядывал находку, затем вскрикнул и замахал руками, подзывая спутников. На плоской ладони в ярком свете полуденного солнца сиял кусочек золота.
Охотники недоверчиво разглядывали этот странный камень — такого они еще никогда не встречали. Их восхищал блеск камешка, который Мам перекатывал на широкой ладони. Началась веселая игра. Охотники перебрасывали камень с ладони на ладонь, подкидывали его вверх и снова ловили, издавая радостные восклицания.
Впервые человек встретился с золотом и… не увидел в нем золота! Много времени пройдет, прежде чем далекие потомки за один кусок этого сверкающего металла забудут веления разума и голос сердца, отяготят свою совесть подлостью, ложью и изменой, принесут ему в жертву душу и тело, научатся в угоду ему обманывать, грабить и даже убивать!
Однако игра с золотым камешком продолжалась недолго. Седому Гуану она надоела первому, и он отправился дальше по берегу. Вскоре он криком подозвал остальных охотников и, улыбаясь, показал им лежащие вокруг конкреции кремня. Выбрав подходящий камень, Гуан сел на землю и другим камнем стал оббивать его. Остальные последовали примеру Гуана, и вот уже слышался только монотонный стук и свист отлетающих осколков.
Мам подошел последним. Увидев множество кремневых конкреций, он подумал, какое хорошее место выбрало его племя для новой родины. Ведь оно богато не только дичью, но и кремнем — камнем, из которого можно делать прекрасные орудия труда и оружие для охоты. Вспомнив о золотом камешке, который он все еще сжимал в руке, Мам размахнулся и забросил его в реку. Когда кусочек золота, описав в воздухе широкую дугу, упал в воду, Мам тоже уселся мастерить каменный топор из кремня. Он уже забыл о золоте и его блеске — оно не представляло для него никакой ценности.
Долго сидели охотники на берегу реки, отбивая из конкреций кремня топоры и другие орудия. Они так углубились в работу, что не заметили даже, как солнце стало клониться к западу.
Да и что им время, когда сегодня на берегу реки сделано такое большое открытие? Зачем думать о возвращении к костру своего племени, если ядрище кремня так легко можно превратить в нужный инструмент или оружие? Зачем же сразу покидать это место, вместо того чтобы радоваться, глядя на такой хороший материал! Да, этот камень был для первобытных охотников дороже всего золота мира: они делали из него орудия, помогавшие в борьбе за существование идти все дальше, все выше.
И все же охотники-неандертальцы не первыми стали изготовлять орудия и оружие. Они лишь продолжили то, что задолго до них начали другие.
За несколько сот тысяч лет до неандертальцев доисторические люди (питекантропы, синантропы и др.) пробовали свои силы в изготовлении первых орудий труда и оружия. Не довольствуясь случайно найденным острым камнем, они хотели сами придать ему необходимую форму и остроту. Однако человек прошел долгий и трудный путь, прежде чем сумел изготовить хорошее и целесообразное каменное орудие. Сегодня трудно представить, какое горькое разочарование приходилось преодолевать, сколько сильных рук уставали от напрасной, казалось бы, работы, как приходилось компенсировать неловкость упрямым мастерам напряжением всех сил, какое непоколебимое упорство и твердая решимость многих и многих поколений потребовались, чтобы накопить необходимый опыт и открыть, как и какой камень лучше всего обрабатывать, чтобы сделать из него инструмент или орудие. Начало было трудным, но первое человеческое искусство — искусство раскалывать и обрабатывать конкреции кремня — постоянно совершенствовалось. Его двигали вперед не только опыт и ошибки, но и поразительные успехи самых одаренных умов и самых умелых рук. Более того, это искусство создавало основу всей человеческой культуры. Возможно, это покажется странным — ведь речь идет о каком-то неприглядном камне, — но это так. Из кремня вылетела искра, которая, превратившись в яркое пламя, вывела человека из тьмы древних веков. Кремень был первым помощником человека в его нелегкой жизни. А ныне он предстает перед нами как надежный свидетель постепенного развития человеческой культуры. Кремень был первым символом власти человека над природой, первым его рабочим инструментом и первым оружием. С кремнем человек начал завоевывать мир.
Впервые каменные орудия, сознательно изготовленные рукой человека, встречаются в древнем четвертичном периоде — плейстоцене. Это очень ценные находки, так как древнейшие из них насчитывают по меньшей мере 600 000 лет. Но и их, по-видимому, нельзя считать самыми древними.
Жак Буше де ПертВ 30-х годах прошлого столетия французский таможенный чиновник и археолог Жак Буше де Перт нашел в наносных слоях реки Соммы у Абвиля в Нормандии большое количество кремневых камней, которые выглядели так, как будто подверглись искусственной обработке и служили примитивными орудиями. Однако, когда в 1839 году Буше де Перт продемонстрировал свои находки парижским ученым и заявил, что это орудия людей плейстоценового периода, его никто не поддержал. Неудача не остановила Буше де Перта. В 1839 — 1841 годах он описал свои находки в пятитомном труде «О сотворении. Сочинение о происхождении и развитии живых существ», вокруг которого разгорелись жаркие споры. Автор подвергался нападкам со всех сторон. Его называли дилетантом — любителем древностей, который ничего не понимает в науке, обвиняли в подделке каменных орудий, призывали осудить книгу де Перта хотя бы уже потому, что она противоречила церковному учению о сотворении человека.
Чарлз ЛайельПятнадцать лет продолжалась борьба Буше де Перта с противниками. Однако исследователь стоял на своем. Вслед за первой книгой он написал вторую, затем третью. С полной убежденностью отстаивал он свою точку зрения — и все же вряд ли дождался бы признания, если бы не поддержка известных в то время английских геологов Чарлза Лайеля и Джона Прсстуича. Они посетили долину реки Соммы, исследовали район, где были найдены обработанные кремни, тщательно изучили коллекцию Буше де Перта и пришли к выводу, что найденные камни действительно представляют собой орудия доисторических людей, живших когда-то на Сомме. Именно книга Лайеля «Геологические доказательства древности человека», изданная в Лондоне в 1863 году, заставила замолчать противников Буше де Перта. Но, что самое интересное, те сразу перестроились и стали утверждать, что Буше де Перт, собственно, не открыл ничего нового, что каменные орудия доисторического человека находили уже давно. Лайель ответил на эти высказывания: «Когда бы наука ни открыла что-нибудь важное, вначале всегда говорят, что это противоречит религии, а потом вдруг оказывается, что это уже давно известно».
