Отражение отношения говорящего к объекту чисто грамматическими средствами можно усмотреть в известном выражении «кто девушку ужинает, тот девушку танцует»: здесь при увеличении валентности глаголов ужинать и танцевать (не что? – танец, а кого? – девушку) прямой объект привлекает внимание тем, что он для говорящего и слушающего – нерелевантен, и грамматически недооформлен (с девушкой). В данном случае можно было бы говорить об образовании новых глаголов, служащих для выяснения отношений соперничающих друг с другом говорящих субъектов мужского пола. В армянской разговорной речи мы констатировали окказиональные образования той же модели (увеличение валентности), типа «ученик заниматься», в значении «репетиторствовать».
Таким образом, конструкция типа «врач вызвать» может быть интерпретирована как «обратиться за медицинской помощью на дому», где речь идет не столько о деперсонификации лица, сколько о десубстантивации общего имени (но скорее о его недосубстантивации) с опущением нерелевантных сем в определенных ситуациях общения.
Имя с артиклем в индивидуализирующей функции. В этой позиции названия лиц и названия предметов употребляются в своих собственных значениях: названия лиц, обозначая конкретные лица (а также собственные имена), склоняются по персонифицированному типу, названия предметов – склоняются по неперсонифицированному типу. Предшествование глаголу или следование за ним не играет большой роли, т.к. благодаря артиклю имя достаточно самостоятельно, но препозитивное употребление очень распространено. Именно в этой позиции названия животных подвергаются тому склонению, которое, по своему эмоциональному состоянию и отношению, определяет говорящий. Во фразеологических выражениях ԻՐ էշը Քշել– Է2Ը ցեխից հանել [ир эшэ к’шел, эшэ цехиц ханел] «погонять своего осла (в смысле: настаивать на своем)», «вытянуть осла из грязи (как бегемота из болота,в смысле: справиться с трудной задачей)» названия животных стоят в именительном падеже. По М.Х. Абегяну, названия животных оформляются дательным падежом, когда они являются объектом какого-либо глагола с «моральным значением» (Абегян, 1965,с.439). И, кажется, персонифицированному склонению подвержены скорее названия домашних животных, эмоциональная связь с которыми более очевидна, как например, Քո այդ վարմունքը, իհարկե, կզարմացներ քո շանը: [к’о айт вармунк’э, ихарке, кзармацнер к’о шанэ] «твое поведение, конечно, удивило бы твоего пса»(Мурацан). Такое же эмоциональное отношение способны вызвать не только животные, но некоторые другие предметы, например, любимые растения, музыкальные инструменты и под.: Եվ իմ պարտիզում … ուռիներիս ջարդում է քամին: [ев им партизум …уринерис джардум э к’амин] «и в моем саду … мои ивы (моих ив)ломает ветер» (Ав. Исаакян).
Имя с артиклем в генерализующей функции. Определенный артикль в генерализующей функции переносит акцент на весь объем понятия, как например, в предложениях типа Շունը մարդու բարեկամն է: [щунэ март’у барекамн э] «Собака – друг человека».В этой позиции выступает родовое имя, которое не имеет референта, а соотносится с «эталонным представителем» группы. По нереференциальности употребления эта позиция имени смыкается в армянском языке с общим именем.
Со ссылкой на Т.В. Булыгину, Е.В. Падучева пишет, что такие глаголы как любить (мороженое), ненавидеть, знать (математику), понимать могут иметь дополнение только в родовом статусе (Падучева, 2004, с. 104). Это верно не только для русского языка,но и для ряда других, кстати, артиклевых, языков. В армянском языке те же глаголы могут получать в качестве объекта как родовое имя (с артиклем в генерализующей функции), так и общее имя (без всякого артикля), когда в роли объекта выступает не-лицо, например Ես մաթեմատիկա(ն) սիրում եմ: [ес математика(н) сирум эм] «Я математику люблю».
То же самое мы наблюдаем с названиями животных. Так, в примере Կատուն իր փորի համար մուկ է բռնում, տերն ասում է, թե կատուս քաջ է: [катун ир п’ори амар мук э брнум, терн асум э,т’е катус к’адж э.] «Кот для своего желудка мышь (мышей) ловит, а хозяин говорит, что его кот храбр» объект «мышь» не маркирован, это общее имя. В примере Ամենքն իրենց էշն են քշում: [аменк’н иренц эшн эн к’шум] досл.: «каждый своего осла погоняет» объект «осел» употреблен с определенным артиклем в генерализующей функции.
В этой позиции названия лиц склоняются как лица. Խեղճ մարդուն Աստված չի ստեղծել: [хехч март’ун аствац чи стехчел]«Бедного человека не бог создал». Деперсонифицированное склонение названий лиц, встречающееся в литературе 19-го века, для современного армянского языка считается устаревшим. Քանի Պետրոսը կարդացել էր այդ գիրքը, այնքան ավելի նա սկսել էր սիրել հայ շինականն ու գյուղացին: [К’ани Петросэ карт’ацел эр айт гирк’э, айнк’ан авели на сксел эр сирел ай шинаканн у гюхацин]«Чем больше Петрос читал эту книгу, тем больше он начинал любить армянского селянина и крестьянина» (Мурацан).
Названия предметов склоняются как предметы, но возможна и персонификация предметов, особенно в стилистически маркированных текстах, таких как басни, сказки, поэтические тексты.В тех же контекстах персонифицируются и названия животных (на этот раз – необязательно домашних). Աղվեսը տեսավ գայլին: [ахвесэ тесав гайлин] «Лиса увидела волка» Շունն էս բանը չի մոռացել, որտեղ կատվին պատահում է… [шунн эс банэ чи мора-цел, вортех катвин патаум э…] «Пес этого не забыл, где только не встречал кота…» (Туманян). Եվ սիրով վառված քաղցրաձայն սոխակ գտել է վարդին: [ев сиров варвац к’ахцрадзайн сохак гтэл э варт’ин] «И охваченный пламенной любовью сладкоголосый соловей нашел розу» (К. Агаян). Для русского читателя будет нагляднее, если перевести розу (слово женского рода) цветком (словом мужского рода), тогда во фразе соловей нашел цветок, объект цветок стоял бы в том же падеже, что и друг в словосочетании найти друга, т.е. нашел цветка.
В русском языке персонификация предметов не имеет специфического грамматического выражения. Ср. «я спросил у ясеня,я спросил у облака». Семантика глагола «спросил» указывает на то, что ясень и облако персонифицированы, но не как дискретные предметы, а как образы этих предметов, как понятия, представленные генерализованно. Именно в таком употреблении в армянском языке и проявляется персонифицированное склонение названий вещей.
М. Абегян называет несколько глаголов типа «победить», «навредить», «приветствовать», которые получают объект в форме дательного падежа, если даже объект выражен существительным, обозначающим не-лицо (Абегян, 1965, с. 441). Прослеживая функции дательного падежа, М. Абегян пишет, что он, по своей сути, обозначает лицо, участвующее в действии, которое сознательно принимает, получает нечто, в отличие от винительного падежа.Такое употребление дательного падежа постепенно стало распространяться от детерминированных лиц (которые, собственно, и могут принимать сознательное участие в действии, выраженном переходным глаголом), на недетерминированные лица, на названия животных и даже неодушевленные существительные. Так, названия животных и неодушевленных предметов в дательном падеже в функции объекта говорят о том, что они (по мнению говорящего) способны отреагировать на данное действие. Наоборот, форма прямого падежа подчеркивает безучастность объекта при тех же глаголах, типа видеть, звать, нанимать, любить, уважать.Можно быть объектом всех этих и подобных глаголов, «принимая на себя» указанное действие или можно, наоборот, не заметить действий субъекта, т.е. что тебя видят, зовут и т.д., но нельзя не обратить внимания на того, от которого, например, ты понес поражение.
Список глаголов с прямым объектом в дательном падеже, может быть расширен каузативными глаголами, образованными от нейтральных при помощи каузативных суффиксов, т.е. требующих не просто одушевленный, но вовлеченный в действие объект, как например ծիծաղեցնել, զայրացնել, զարմացնել [цицахецнел, зайрацнел, зармацнел] «рассмешить, рассердить, удивить».
Как справедливо замечает М. Абегян, в современном армянском языке наблюдаются колебания в выборе дательного падежа (персонификация животных и неодушевленных объектов) или именительного падежа (деперсонификация лиц) (Абегян, 1965,с.442 – 443).
Имя с препозитивным неопределенным артиклем или с неопределенными местоимениями. Можно констатировать, что колебания особенно часто наблюдаются при употреблении имен с неопределенными местоимениями и препозитивным неопределенным артиклем.
Прежде чем рассмотреть эту группу имен с точки зрения их оформления в роли объекта важно определить их статус. Е.В.Падучева разделяет неопределенные местоимения на три класса, называя их местоимениями неизвестности, т.е. неопределенными для говорящего (на -то), слабоопределенными (на -кое, не-, а также один) и нереферентными экзистенциальными (на -нибудь,-либо) (Падучева, 2004, с. 210). Анализируя употребление имен с неопределенными местоимениями в армянском языке можно придти к выводу, что у них похожий референциальный статус. Но на материале армянского языка видно еще и следующее: ни одно имя, дополненное любым из неопределенных местоимений не является нереферентным в той степени, или в том смысле, в каком нереферентно общее имя. В частности, общее имя, т.е. имя без артикля или неопределенного местоимения еще не может считаться полноправным существительным хотя бы потому, что оно не способно склоняться.
