Второй период в развитии уголовно-правовой науки России связан с советским периодом государственности. Он был, разумеется, неоднородным хотя бы потому, что временные рамки этого периода вполне сопоставимы с продолжительностью человеческой жизни – они значительны. Первая половина анализируемого периода представлена такими именами, вобравшими в себя лучшее из дореволюционной школы уголовного права, как М. Н. Гернет, М. М. Исаев, С. В. Познышев, Н. Д. Дурманов, Б. С. Утевский, A. А. Жижиленко, А. Н. Трайнин, и др. На смену им пришли блистательные М. Д. Шаргородский, А. А. Пионтковский (сын), B. Д. Меныпагин, А. А. Герцензон, И. С. Ной, П. С. Дагель, Г. А. Кригер, Н. И. Загородников, И. И. Карпец и др., чьи работы по уголовному праву и зарождавшейся криминологии, ставшие теперь классическими, неоднозначно воспринимались современниками, и практически каждый из них пережил не одну личную трагедию из-за собственных мужества и научной состоятельности.
В советский и современный период творили ушедшие и ныне здравствующие ученые М. И. Ковалев, Б. В. Здравомыслов, Н. Ф. Кузнецова, В. Н. Кудрявцев, В. П. Малков, Л. Л. Круг ликов, Б. В. Волженкин, А. И. Рарог, А. В. Наумов, А. Н. Игнатов, С. В. Бородин, Л. Д. Гаухман, Э. Ф. Побегайло, А. М. Яковлева, А. Э. Жалинский, Ю. И. Ляпунов, В. С. Прохоров, и др.
Современный период характеризуется возрождением интереса к уголовно-правовой науке. Такого количества кандидатских и докторских диссертаций, которое защищается сегодня, не было ни в один из предшествующих временных периодов. К сожалению, следует констатировать снижение качества научных исследований. Однако и сегодня в уголовно-правовой науке есть ученые, которые по праву могут быть названы продолжателями русских научных традиций, а их работы, без сомнения, будут востребованы еще многие-многие годы. К таким ученым я бы отнесла А. И. Коробеева (Владивосток), В. А. Якушина (Тольятти), Н. М. Кропачева (Санкт-Петербург), И. Э. Звечаровского (Москва), А. И. Бойцова (Санкт-Петербург), П. С. Яни (Москва), В. С. Комиссарова (Москва), Л. В. Иногамову-Хегай (Москва), и некоторых других.
Предмет и методы науки уголовного праваПредмет уголовно-правовой науки носит комплексный характер; его составляют уголовное право и уголовное законодательство, история их возникновения и развития, уголовное право и уголовное законодательство зарубежных стран, международное уголовное право и уголовное законодательство, практика применения уголовного законодательства. Как правило, предмет науки определяется в литературе достаточно широко; пожалуй, лишь позиция Л. Д. Гаухмана по этому вопросу отличается от остальных. Он считает, что предметом науки выступают «основание и принципы уголовной ответственности, преступление и наказание»[236].
Методы уголовно-правовой науки отличны от методов уголовного права и уголовного законодательства и близки методам любой научной отрасли. В их числе следует назвать главный – исследование проблем уголовного права и уголовного законодательства. В основе этого метода лежит диалектико-материалистический метод познания. Уголовно-правовая наука использует также различные современные и традиционные методы и методики получения новых знаний: догматический, формально-логический, сравнительно-правовой, системно-структурный, социологический, статистический, и т. д.[237]
Задачи уголовно-правовой науки на современном этапе[238]
Основной задачей уголовно-правовой науки сегодня остается совершенствование основных уголовно-правовых институтов, чтобы успешнее бороться с преступностью. Для этого, безусловно, необходима разработка теоретических основ уголовно-правовой политики и прежде всего оснований и принципов криминализации и декриминализации, пенализации и депенализации. Уголовно-правовая наука в большей степени (конечно, по объективным причинам – невозможность разработки уголовно-политических основ в советский период) в долгу перед этим научным направлением, к которому в последнее время обращено внимание многих исследователей.
Очевидными проблемами и науки, и уголовного права, и уголовного законодательства, требующими своего эффективного разрешения, остаются и ныне, например, проблемы вины и возможного учета при ее формулировке отношения виновного к противоправности совершенного деяния; соучастия в преступлении, его законодательной регламентации и наказуемости; дифференциации и индивидуализации ответственности. По-прежнему актуальны проблемы совершенствования уголовно-правовых норм, посвященных посягательствам в сфере экономической деятельности, экологическим преступлениям. Необходима разработка новых уголовно-правовых норм, отвечающих современным реалиям: о запрете опасных видов поведения в сфере биотехнологий, компьютерной информации, и др. Наконец, прикладными задачами уголовно-правовой науки являются толкование уголовно-правовых норм[239] и разработка теоретических основ квалификации преступлений.
Уголовно-правовая наука: возможности практической реализацииВопрос о практической реализации достижений уголовно-правовой науки был актуальным всегда. Разумеется, научные исследования с устоявшимися результатами рано или поздно воплощаются в правовые нормы через уголовное законодательство. Однако очень хочется, во-первых, чтобы это все-таки происходило не поздно, а своевременно, и, во-вторых, чтобы имеющийся у современной науки громадный интеллектуальный потенциал был востребован не время от времени (в период, положим, подготовки нового уголовного законодательства), а постоянно.
К сожалению, сегодня возможности российской уголовно-правовой науки используются не только не в полной мере, но, иногда – и ни в какой. Особенно наглядно этот тезис можно проиллюстрировать последними масштабными изменениями уголовного законодательства (Федеральный закон от 8 декабря 2003 г.), в которых представители уголовно-правовой науки фактически не имели возможности принять участие. Казалось бы, столь серьезное реформирование уголовного законодательства должно было осуществляться на уровне экспертиз научных коллективов и экспертных заключений отдельных ученых, т. е. согласовано с позицией российской уголовно-правовой науки. И на первом этапе прохождения законопроекта такие попытки имели место; после принятия законопроекта в первом чтении в Совет Федерации поступил целый ряд заключений на него, подготовленных ведущими научными коллективами и учеными[240]. Однако указанные заключения, принимая во внимание результаты, вряд ли оказались востребованными законодателем. На следующих этапах прохождения законопроекта к науке уже не обращались, законопроект был принят в максимальной спешке, фактически без обсуждения, в последнем чтении – в перерывах между обсуждением бюджета (и это важнейший законопроект, реформирующий опять-таки важнейшие положения уголовного права и законодательства!).
Результат всем известен: печально знаменитый законопроект, ставший законом, без сомнения, внесший немало ценных изменений в уголовное законодательство, привнес в него и массу ошибок, противоречий, неточностей. Думаю, только технические ошибки (оставление, например, в ряде санкций МРОТов, ушедших по мысли законодателя из УК, или неисключение такого последствия из ряда статей, как причинение по неосторожности средней тяжести вреда здоровью, при отказе от его преступности и наказуемости, или сохранение примечания к ст. 171 УК, в котором раскрывается понятие дохода в крупном размере, одновременно с введением примечания к ст. 169 УК, имеющего сквозное действие на всю гл. 22 УК, и т. д.) займут не одну страницу текста. Их вполне можно было бы избежать, если бы законодатель принял во внимание имевшиеся экспертные заключения или заказал новые нескольким независимым научным коллективам.
Можно было избежать и сущностных ошибок в законопроекте, таких, например, как отступление от принципа личной ответственности при назначении несовершеннолетнему осужденному штрафа, которое воспринято наукой однозначно негативно. Или таких, которые произошли в результате реформирования составов преступлений, связанных с наркотическими средствами или психотропными веществами, и привели на практике к фактической (да и юридической) ненаказуемости приобретения и хранения наркотиков, совершенных в целях сбыта. Возможно было избежать ситуации, при которой ныне стали ненаказуемы любые действия с любым гладкоствольным оружием, включая, например, пушки и гранатометы.
Широкое обсуждение законопроекта с научной общественностью, очевидно, помогло бы найти более оптимальные варианты реформирования системы наказания (не полный отказ от конфискации имущества, а отказ от той конфискации, которая была характерна для советского уголовного закона), более продуманные изменения института рецидива и т. д.
