Хазарского посла задерживали до последнего момента. Затем Марван призвал его, грубо оскорбил хазар и объявил войну. После этого посла отправили обратно кружным путем, чтобы выиграть еще немного времени111. Когда, наконец, посол добрался до хозяина, Марван уже вторгся в глубь территории Хазарии. Встревоженный хакан созвал совет112. Советники не смогли придумать ничего конструктивного – они посоветовали хакану немедленно бежать из столицы. В тот момент хазары не могли противостоять мусульманам, а собирать крупные силы уже не было времени. Поэтому хакан отошел на северо-восток к горам (Уралу). Его столицу защищали отборные силы. Марван, наступая из Самандара, в свое время достиг Аль-Байды113. Но он даже не попытался осадить ее, а повернул на север и пошел по правому берегу Волги.
Севернее страны хазар были поселения народа, называемого буртас. Они жили на территории, которая тянулась до волжских булгар114. Оба народа, вероятно, в это время, как и позже, входили в Хазарскую империю. Буртасы оказались беззащитными перед мусульманским войском и понесли тяжелые потери. Утверждают, что 20 000 семей были взяты в плен и переселены на юг115. Наступающая армия разогнала табуны лошадей, которых было много в этом регионе116.
Тем временем хазарская армия, которой командовал некто Хазар-тархан, следовала за Марваном по противоположному берегу Волги117. И настало время, когда мусульмане решили, что пора атаковать. Переправа была поручена сирийцу Каутару ибн аль-Асваду аль-Анбари, который имел приказ высматривать врага и напасть на него из засады, когда отыщет. Сам Марван предложил переправиться позже, чтобы взять врага в клещи. Каутар не желал действовать, но полководец приказал не мешкать. Вероятно, было сооружено нечто вроде понтонного моста118, по которому и переправились первые мусульманские отряды. Небольшая группа хазарских охотников была убита. В первую ночь, когда хазары стали лагерем на опушке леса – степи уже остались позади119, – мусульмане заметили дым и сделали правильный вывод, что перед ними противник. Каутар послал своих людей вперед. Благодаря внезапности нападения, мусульманам удалось добиться быстрой и решающей победы. От пленных Каутар узнал, что среди охотников, которых они уничтожили раньше, был сам Хазар-тархан. Больше сражений не было ни к востоку, ни к западу от реки. Каутар присоединился к своему полководцу. Последние силы хазар были уничтожены, и хакан запросил условия перемирия. Марван предложил ему простую альтернативу: ислам или меч. Посол попросил три дня на размышления. Очевидно, хакан находился недалеко. По прошествии этого времени он вернулся и сообщил, что хакан готов стать мусульманином. В послании хакан попросил, чтобы к нему прислали людей, способных преподать ему основы ислама. Марван послал двух человек – Нуха ибн аль-Саиба аль-Асади и Абдар-Рахмана аль-Хавлани120. Главным предметом религиозной дискуссии, вероятно, стала обязанность воздерживаться от определенных видов пищи – «нечистого» мяса, крови, свинины и вина. Хакан попросил, чтобы ему разрешили употреблять в пищу мясо и вино, что вызвало разногласия между инструкторами. В конце концов хакану объявили, что запрет является абсолютным, и он согласился. Таким образом, больше преград к принятию ислама не было.
Насколько мы можем судить о намерениях Марвана, он желал превратить Хазарию в небольшое зависимое государство на Кавказе, которое будет более или менее сговорчивым после принятия религии халифа. Но все оказалось сложнее. Чтобы удержать эту страну, потребовался сильный правитель и постоянная армия. Несомненно, в тот момент Марван мог обеспечить и то и другое, но не сделал этого. Почему – можно только догадываться. Возможно, он предвидел домашние проблемы и не хотел оставлять войска так далеко. Или он рассчитывал, что хакана-мусульманина будет достаточно, чтобы контролировать всю страну. В любом случае, водворив хакана обратно в столицу, Марван распрощался с ним и увел свою победоносную армию обратно на юг, уведя с собой множество пленных121. Так закончилась эта военная кампания122.
Трудно не испытать чувство некоторого разочарования. Мусульмане должны были добиться большего. Хотя, несомненно, у Марвана были причины уйти. С одной стороны, его действия были естественными и правильными. Он применил к Хазарии прецедент, с которым был знаком по другим кавказским государствам. Он жил в другое время – отличное от того, когда жили первые мусульмане, – и новые проблемы требовали новых решений. Использовав этот прецедент, Марван показал – во всяком случае, создается такое впечатление, – что его политическая проницательность никоим образом не соответствует военному гению. В то время у арабов был шанс убрать то, что с самого начала препятствовало их экспансии, а временами становилось и прямой угрозой для их безопасности. Этот шанс был отвергнут человеком, который сам же его и создал. Больше он не представился. Хазария не сделалась тихой мусульманской провинцией, а оставалась тем же, чем изначально была, – препятствием и потенциальной угрозой для арабов – до тех пор, пока не пала перед другим врагом.
Дальнейший период пребывания Марвана у власти не представляет прямого интереса для хазарской истории. Два или три года после 119/737 года были заняты операциями против авар Сарира и других групп123. Тем временем, вероятнее всего, хазарский хакан был предоставлен самому себе. Намек на то, что могло происходить в Хазарии, дают действия некоего Упаса ибн Мадара124 вероятно, вождя лакзов (лезгин), который, отказавшись подчиниться Марвану, заперся в своем замке, где его осадили в 122/740 году. В конце концов он покинул замок среди ночи в сопровождении лишь небольшой свиты, намереваясь бежать к царю хазар. Не исключено, что Упас состоял в переписке с некоторыми хазарскими пленными, которых поселили в округе125. Вероятно, в то время хакан считался силой, способной проводить независимый курс. Если 740 год – правильная дата обращения хазар в иудаизм126, так оно и было. Из замечания Балазури, что Марван в это время предусмотрел почетную должность ширваншаха, «когда мусульмане выступят в поход против хазар», следует, что противостояние, по крайней мере, ожидалось127.
На первый взгляд утверждения, что хакан стал мусульманином в 737 году и иудеем тремя годами позже, мягко говоря, удивительны128. Можно предположить, что между ними существует какая-то связь129. Трудно сказать, насколько точна дата обращения хазар в иудаизм. Тем не менее отметим, что феномен, крайне редкий в мировой истории, становится более понятным, если учесть, что за год или два до этого религиозная и политическая ситуация в Хазарии была весьма беспокойной. История о религиозном споре, имевшем место перед хаканом, согласно иудейским источникам, до его обращения в иудаизм, возможно, связана с присутствием мусульманских шейхов, присланных Марваном. Было высказано остроумное предположение130, что некто Абд-ар-Рахман ибн Зубайр, упомянутый в традиции как одна из трех личностей, обративших в ислам царя булгар, есть тот же самый Абд-ар-Рахман аль-Хавлани, который наставлял в вере хакана. Нельзя исключить, что, отбыв из Хазарии после неудачной миссии, этот человек прибыл к волжским булгарам, где оказался удачливее.
Как уже говорилось, Марван после возвращения из Хазарии несколько лет занимался подавлением горных царей, но явно собирался впоследствии возобновить операции против Хазарии. Мы не располагаем информацией о том, что он это сделал. Среди мусульманского населения его провинции распространилось недовольство. Ему пришлось иметь дело с сильным движением хариджитов. Он сохранял губернаторство до смерти Хишама (125/743), а также во время недолгого правления аль-Валида II и Язида III, но никаких акций против хазар больше не было. Те, безусловно, использовали передышку, чтобы накопить силы. Последующий ход событий оказался благоприятным для хакана и его страны. В 126/744 году Марван отправился сражаться за халифат. Начавшаяся династическая борьба между Омейядами и Аббасидами спасла Хазарию. Одним из следствий революции стало сдерживание мусульманской экспансии на Кавказе.
Ситуация, однако, имела более широкий смысл. В 114/732 году в халифате Хишама мусульманские армии вели боевые действия одновременно на севере Пиренеев и за пределами Кавказа. Нет никаких свидетельств согласованных действий, которые определял бы и контролировал халиф в Дамаске – судя по всему, все было как раз наоборот. Однако складывается впечатление, что угроза христианству и Европе никогда не была так велика, даже когда пал Константинополь или турецкие армии стояли у ворот Вены. В том году неудачными оказались сразу две попытки. На западе франки Карла Мартелла нанесли поражение «Абдераму» (ибн-Абдулла аль-Гафики) в сражении при Туре и отбросили захватчиков131. На Кавказе наступление арабов оказалось бесплодным. Однако в 119/737 году Марван снова был в Хазарии и на этот раз подошел вплотную к успеху. Если бы Хазария была оккупирована Марваном или кем-то из его преемников, впоследствии, несомненно, имели бы место масштабные мусульманские кампании на Дону и Днепре. Отступив на западе, арабы могли одержать победу в Восточной Европе. Хазарии удалось выжить с трудом, но она выжила, и граница ислама в этом направлении окончательно закрепилась на Кавказе.
