Кстати, откуда у христиан появился крест? Думаю, что не только от формы конструкции, на которой был распят Иисус Христос. История его, возможно, гораздо старше. Разве древние египтяне не пользовались иероглифом, очень похожим на крест («anch», или «crux ansata»), для обозначения жизни, дыхания жизни, вечной жизни? Происходит ли этот знак из Египта, или его родословная тянется еще откуда-то, из еще более глубокой старины?
С сумятицей всех этих мыслей в голове я бродил вокруг Пума-Пунку. Передо мной представали низкий пирамидальный холм довольно солидного размера, заросший высокой травой (в плане — прямоугольник длиной под сотню метров), многие десятки громоздких блоков, разбросанных вокруг как спички во время ужасающей природной катастрофы, которая, по мнению Познански, постигла Тиауанако в XI тысячелетии до новой эры.
«Причиной этой катастрофы явились сейсмические сдвиги, которые привели к переполнению озера Титикака и вулканическим извержениям… Возможно также, что это временное повышение уровня озера было вызвано, по крайней мере отчасти, прорывом плотин на расположенных севернее и на большей высоте водохранилищах. При этом высвободилось большое количество воды, хлынувшей в сторону озера Титикака разрушительным и неудержимым потоком».
По мнению Познански, о том, что непосредственной причиной гибели Тиауанако явилось наводнение, свидетельствует «наличие представителей озерной флоры (Paludestrina culminea, P. andecola, Planorbis titicacensis u др.) в наносах вместе со скелетами людей, погибших в катаклизме. Кроме того, в этом же наносном слое обнаружены кости рыб Orestias из современного семейства bogas…»
Также было обнаружено, что фрагменты скелетов людей и животных лежат «в хаотическом беспорядке вместе с обработанными камнями, орудиями, инструментами и бесчисленным количеством других предметов. Видно, что все это волокла, ломала и сваливала в кучу какая-то сила. Любой, кто взял бы на себя труд выкопать шурф метра в два глубиной, не смог бы отрицать, что все эти кости, керамику, драгоценности, орудия и инструменты собрала и смешала разрушительная сила воды в сочетании с резкими движениями грунта… Слои наносов покрывают целые поля обломков строений, u озерный песок, смешанный с раковинами из Титикаки, раздробленный полевой шпат u вулканический пепел накопились в замкнутых пространствах, окруженных стенами…»
Можно не сомневаться, что причиной гибели Тиауанако была природная катастрофа. И если прав Познански, она произошла более 12 000 лет назад. Позднее, когда вода отступила, «культура Альтиплано пе только не смогла вернуться на ранее достигнутый высокий уровень развития, но пришла в еще более глубокий упадок».
Этот процесс был ускорен тем, что землетрясения, которые заставили озеро Титикака окружить Тиауанако, явилось только первой из многочисленных подвижек в этом районе. Первоначально они вызвали подъем уровня озера, выход его из берегов, а затем стали приводить к противоположному результату, постепенно сокращая глубину и площадь Титикаки. Шли годы, озеро продолжало высыхать дюйм за дюймом, безжалостно удаляя великий город от воды, которая играла такую большую роль в его экономической жизни.
В то же время существуют свидетельства того, что в районе Тиауанако климат стал более холодным и менее благоприятным для выращивания сельскохозяйственных культур, так что в настоящее время здесь полностью не вызревают ни кукуруза, ни даже картофель.
Хотя нелегко сложить в одну цепь все разнообразные элементы сложной цепи событий, однако похоже, что за критическим периодом сейсмических возмущений, явившихся причиной временного затопления Тиауанако, последовал период относительного спокойствия. Затем медленно, но верно климат стал ухудшаться и становиться более холодным. В конце концов это привело к массовой эмиграции населения из Анд в места, где не нужно было так энергично бороться за существование.
Судя по всему, высокоцивилизованные обитатели Тиауанако, которых в местных преданиях называют «людьми Виракочи», не отступили без борьбы. Существуют доказательства того, что по всему Альтиплано проводились с большой изобретательностью и усердием высоконаучные сельскохозяйственные эксперименты, направленные на то, чтобы каким-то образом компенсировать ухудшение климата. Так, например, недавние исследования показали, что в этом регионе в далекой древности кто-то проводил поразительно сложные анализы химического состава многих ядовитых высокогорных растений и их клубней. Причем эти анализы сочетались с разработкой технологии детоксикации потенциально съедобных овощей, чтобы сделать их безвредными. До настоящего времени «удовлетворительного объяснения того, каким путем шли разработчики этой технологии, нет», признается доцент антропологии Вашингтонского университета Дэвид Броумен16.
Подобным образом, в тот же самый период некто, еще не установленный наукой, далеко продвинулся в создании поднятых полей на недавно обнажившихся от ушедшей воды озера землях. Результатом этого явились характерные чередующиеся полосы поднятия и опущения почвы. Только в 60-х годах нашего столетия удалось понять назначение этих поднятых полос-платформ и мелких каналов. Видимые сегодня эти «вару-ваару», как называют их местные индейцы, оказались частью агротехнического комплекса, созданного в доисторические времена, но «превзошедшего современные системы землепользования»17.
В последние годы некоторые из этих полей были культивированы совместными усилиями археологов и агрономов. Оказалось, что на этих экспериментальных участках картофель дает втрое больший урожай, чем на наиболее продуктивных современных полях. Однажды во время необычно сильного заморозка холод «почти не причинил вреда растениям на экспериментальных участках». На следующий год урожай на поднятых полосах не пострадал от жгучей засухи, «затем — от наводнения, когда затопило соседние фермерские поля». Эта простая, но эффективная агротехническая система, изобретенная культурой такой древней, что никто даже не знает ее названия, оказалась настолько успешной, что вызвала широкий интерес у правительства Боливии и у международных агентств по развитию и испытывается в настоящее время в других регионах мира.
Еще одно наследие Тиауанако и виракочей скрыто, возможно, в языке, на котором говорят местные индейцы-аймара — языке, который некоторые лингвисты считают древнейшим в мире.
В 80-е годы боливийский специалист по вычислительной технике Иван Гусман де Рохас случайно обнаружил, что аймарский язык не только очень древний, но и «придуманный» — он сознательно и искусно сконструирован. С этой точки зрения наиболее примечателен синтаксис, который имеет настолько «жесткую» структуру и настолько однозначен, что это было бы просто невероятно для нормального «органического» языка18. Эта синтетическая и высокоорганизованная структура означает, что аймарский язык легко может быть преобразован в компьютерный алгоритм для машинного перевода. «Аймарский алгоритм используется в качестве переходного языка-моста. Оригинал переводится на аймарский язык, а с того переводится на другие языки».
Не слишком ли простое совпадение, что на искусственном языке, синтаксис которого хорошо совместим с компьютером, говорят сегодня в окрестностях Тиауанако? Может быть, аймарский язык является частью научного наследия, которое предания приписывают виракочам? Если так, то что еще есть в этом наследии? Какие еще фрагменты старой и забытой мудрости разбросаны вокруг — фрагменты, которые, возможно, внесли достойный вклад в богатство и разнообразие многих культур, возникших в этом регионе за 10 000 лет, предшествовавших конкисте? Может статься, именно обладание частью этих фрагментов позволило начертать линии в Наска и помогло предшественникам инков совершить «невозможное» — возвести каменные стены в Мачу-Пикчу и Саксайуамане?
У меня никак не выходили из головы люди Виракочи которые, как рассказывают многие легенды, ушли, «шагая по водам» Тихого океана, или «чудесным образом передвигались по морю».
Куда направились эти мореходы? Какова была их цель? И с какой стати они предпринимали такие мучительные усилия, чтобы стойко держаться за Тиауанако, прежде чем признать поражение и переселиться оттуда? Возможно, именно это место имело для них особую значимость?
После нескольких недель работы в Альтиплано, сопряженной с постоянными поездками из Ла-Паса в Тиауанако и обратно, мне стало ясно, что ни руины древних цивилизаций, стоящих вне пределов нашего понимания, ни столичные библиотеки не способны дать мне никаких новых ответов. Похоже, что боливийский след остыл…
