Сергей Козлов - Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2]

Предлагаю командующему войсками Квантунской армии с 12.00 20 августа прекратить всякие боевые действия против советских войск на всем фронте, сложить оружие и сдаться в плен.

Как только японские войска начнут сдавать оружие, советские войска прекратят боевые действия.

17 августа 1945 года 6.00 (по дальневосточному времени)».

Приняв это предложение командования советских войск, японцы, по указанию своего командования, 19—20 августа прекратили вооруженное сопротивление. Поток японцев для сдачи в плен увеличился и к расположению нашего разведывательного отряда. Офицеры разведывательной и пулеметной рот поспешно принимали оружие, бегло, уже не обыскивая, а внешне осматривая сдавшихся в плен японцев, собирали их в колонны и под охраной двух-трех солдат направляли в Ванцин. Среди военнопленных иногда попадались женщины-японки (врачи, сестры, жены офицеров).

Около нашей деревни росли горы оружия и разного военного имущества, о котором мы докладывали командованию дивизии. Потом это оружие и снаряжение было передано Народно-освободительной армии Китая»3.

Формирование отряда

После 1938 года на Тихоокеанском флоте ежегодно проводились учения по высадке разведгрупп из подводных лодок в подводном положении. Такая же подготовка проводилась и в годы войны. В 1945 году по опыту этих учений было даже разработано наставление по высадке РГ с плавсредств. Однако к формированию 140-го отряда флот приступил только в январе 1945 года, а закончить формирование должен был к 15 марта. Но проверка хода создания подразделения выявила неудовлетворительное положение дел.

В конце концов, отряд был сформирован на базе 181-го разведотряда штаба Северного флота под командованием Героя Советского Союза старшего лейтенанта В.Н Леонова. Это и определило характер последующих его действий. В августе 1945 года отряд провел несколько блестящих операций в ряде корейских портов, но водолазное снаряжение не использовал.

«Всего через неделю после Победы разведывательный отряд Северного флота получил команду — отбыть на Тихоокеанский флот. Туда отобрали тех, кто помоложе, поздоровее. А ранее, за два месяца до окончания войны, из отряда отобрали трех опытных, боевых командиров отделений и отправили на Амурскую флотилию.

Сборы отряда были короткими, а дорога на Восток долгой. Отряд убыл с командиром Леоновым, с Героями С. Агафоновым и А. Пшенич-

ных. Настала пора североморцам отплатить тихоокеанцам за товарищество, за флотское братство.

С прибытием во Владивосток отряд североморцев по сути влился в Тихоокеанский отряд, ибо «северян» по численности была одна треть всего отряда, но они стали ядром нового соединения. И этим «салажатам», не нюхавшим пороха, предстояла учеба короткая, но крайне напряженная.

В июне РО в обновленном составе перебрался на остров Русский. Составлена программа специальной подготовки с расчетом в короткие сроки обучить необстрелянных тихоокеанцев, освоить «северянами» новый театр военных действий. Скрупулезно вооружившись лупами, разведчики изучали побережье противника по топокартам и аэрофотоснимкам, справочникам. Много внимания уделялось огневой подготовке, изучению стрелкового оружия врага, усиленно тренировались в высадке на надувных лодках и в штиль и при накате, прыгали в воду, таща за собой лодки, цепляясь за водоросли, срываясь со скользких камней.

Все прекрасно осознавали близость боевых действий с Японией, отлично понимали, что эти события должны положить конец Второй мировой войне.

Война началась в ночь на 9 августа 1945 г. Как и следовало ожидать, РО Леонова оказался на заострении удара наших войск в этой фазе войны. Первая операция РО — дерзкая высадка днем прямо в порт Унги (Юки) с целью выяснения обстановки в порту, в городе, ибо он был ближайшим к советско-корейской границе»4.

Вспоминает Виктор Николаевич Леонов: «...у нас сейчас два взвода. Первым командует мичман Александр Никандров, а вторым, где много новичков, — главный старшина Макар Бабиков. Семен Агафонов назначен помощником к Бабикову и ревностно занимается с молодыми разведчиками. Агафонов учит их показом. Новичок, которому Герой Советского Союза, сам Семен Агафонов, говорит: «Делай, как я!»— глубоко убежден, что переползать или маскироваться надо так, как замком-взвода. И вообще наши новички стараются во всем походить на бывалых разведчиков.

Взводы тренировались в высадке десанта, когда было получено известие о начале военных действий против японских агрессоров. Мы тотчас же вернулись в базу и прочли принятое по радио заявление нашего министра иностранных дел. Каждому советскому человеку, и особенно ветеранам войны, ясна цель нашего правительства: приблизить наступление мира, освободить народы от дальнейших жертв и страданий.

Когда выступим? Скоро ли наш черед? В отряде царил тот активный боевой дух, который политработники называют наступательным порывом.

Уже сухопутные войска прорвали вражескую оборону и ведут наступление в Маньчжурии, ушли в боевые походы многие корабли, а мы все еще ждем. Нетерпение нарастает. Разведчики ропщут: «Попадем к шапочному разбору». Они уверены, что я и замполит что-то утаиваем. А мы ничего пока йе знаем. Гузненков на вопросы разведчиков многозначительно отмалчивается. Беседуя со мной, он сравнивает отряд со стрелой лука. Чем больше натянут лук, тем сильней и стремительней будет полет стрелы.

Стрела пущена

Утром 11 августа получили приказ, и отряд, погрузившись на два десантных катера, взял курс к северному побережью Кореи — к порту Юки в Японском море.

Даль, подернутая утренним туманом, скрывала от нашего взора гористое побережье Северной Кореи. Показался дым. За этим дымом — Юки. ’ Покидая порт, японцы подожгли склады у причалов и жилые дома.

Мы высадились на берег. Улицы Юки пустынны.

— Араса! Араса! — услышали мы вначале приветственные крики и лишь потом увидели корейцев, которые выбегали из своих дворов нам навстречу. Переводчик объяснил нам, что «араса» означает «русский».

«Русерне!» — вспомнил я радушные возгласы норвежцев, когда они первый раз увидели нас на своем берегу.

Неприятель так поспешно бежал из города, что в панике забыл эвакуировать из госпиталя своих раненых и больных. Я попросил корейцев ухаживать за ранеными до прихода наших частей. Старый кореец, которому переводчик передал мою просьбу, сказал, чуть склонив голову на грудь:

— Вы зашли в пустой город, потому что японцы угнали население. Пожары — тоже их рук дело. Русский офицер просит, чтобы мы ухаживали за ранеными японскими солдатами — это для нас закон. Но пусть русские знают, что в городе остались переодетые японцы. Под рубахами корейских крестьян они прячут пистолеты и гранаты. Они будут стрелять вам в спину. Вас мало, будьте осторожны.

Вскоре выяснилось, что нас уже много. С гор спускалась колонна советской мотопехоты. [...]

По радио получен приказ: отряду следовать в порт Расин. Но и там японцев не оказалось.

— Чудная война! — удивлялся Семен Агафонов, когда мы возвращались на Русский остров. — В двух портах побывали, а японцев в бою так и не видели»5.

Бой за Сейсин

Отряд активно действовал и дальше на приморских участках и в первых бросках десанта.

Мужественный, беспредельно смелый, крепкий духом офицер успел достойно проявить себя и на Дальнем Востоке. Его отряд первым высадился в портах Расин, Сейсин.

«А назавтра грянуло одно из наиболее ожесточенных в истории отряда сражений — бой за Сейсин.

Сейсин расположен на берегу широкой бухты, с трех сторон окаймленной грядами зеленых сопок. Это крупный город Северной Кореи с населением, превышающим двести тысяч человек.

В планах японских агрессоров Сейсин как военная база и плацдарм для наступления на Советское Приморье занимал особое место. Японцы расширили сейсинские порты — военный и торговый. Через Сейсин шло снабжение Квантунской армии в

Маньчжурии. Проходящие через Сейсин железная и автомобильная дороги связывали север Кореи с югом и центром страны.

Военный совет Тихоокеанского флота приказал нашему отряду и роте автоматчиков морской пехоты во главе с офицером Иваном Яроцким разведать бухту, захватить и удержать причалы, по которым через Сейсин отступают части Квантунской армии. Нам выделили десять катеров. Пять катеров возьмут на борты десантников, а пять прикроют высадку. Около двухсот морских разведчиков и пехотинцев совершают первый бросок. За нами после-

дует головной отряд — пулеметная рота и батальон морской пехоты майора Бара-болько. Мы должны обеспечить беспрепятственный вход в бухту главных сил.