В ходе активной подготовки законопроекта о реформировании МВД и превращении милиции в полицию (вот он путь к успеху!) к концу 2010 г. президент Медведев охарактеризовал статистику преступности вполне адекватно: «враньё». Но ведь враньё давно стало стилем нашей жизни. Жаль, что президент заметил это только теперь и только по отношению к статистике г-на Нургалиева. Шокирующие данные, касающиеся многих сфер нашей жизни, приводит бывший директор НИИ статистики Василий Симчера со словами: «Надоело врать» (справка KM.RU, интернет). Мы воспроизведем некоторые из них без комментариев автора.
Темпы прироста ВВП. Официально: 6 %. Фактически: 4 %. Инфляция в среднем за год. Официально: 6–8%. Фактически: 18,27 %. (По данным НИИ статистики (Росстата), в стране 12 млн. алкоголиков, более 4,5 млн. наркоманов, свыше 1 млн. беспризорных детей. Не удивительно, что официальные данные занижены в 30 раз: почти половина деклассированных в богатейшей стране – свидетельство полного провала экономической и социальной политики власти). Удельный вес убыточных предприятий в %. Официально: 8 %. Фактически: 40 %. Степень износа основных фондов в %. Официально: 48,8 %. Фактически: 75,4 %. Доля иностранного капитала в экономике России в %. В целом официально: 20 %. Фактически: 75 %, Эффективность модернизации в % к затратам. Официально: 25 %. Фактически: 2,5 %.
Чтобы сохраниться, резюмирует Олег Смолин, власть превращает статистику в наглую ложь, а гражданам с ее помощью пытается напялить «розовые очки». Возникает вопрос: кто придумал это статистическое мошенничество и как можно эффективно руководить страной в условиях перманентных информационных искажений?
После обсуждений проекта Федерального закона О полиции таковой был принят (Государственной Думой – 28 января 2011 г., одобрен Советом Федерации – 2 февраля 2011 г.). Появились некоторые основания надеяться на то, что полиция действительно станет на службу народу, а с искажениями сведений о результатах её работы будет покончено. В Законе содержится глава 10 «О контроле и надзоре за деятельностью полиции». В ней выделены: Государственный контроль за деятельностью полиции, Общественный контроль за деятельностью полиции, Судебный контроль и надзор, Прокурорский надзор. Обилие контролирующих систем и органов впечатляет, хотя многие из них, казалось бы, функционировали и ранее. Привлекает особое внимание статья 50, посвященная организации общественного контроля за деятельностью полиции. В него включены: граждане Российской Федерации, общественные объединения, Общественные наблюдательные комиссии и члены этих комиссий, Общественные советы, образуемые при федеральном органе исполнительной власти в сфере внутренних дел, при территориальных органах. Прописаны и полномочия этих общественных контролирующих органов. Надо полагать, что столь массированный контроль деятельности бывшего МВД, а ныне Полиции РФ, исключит манипуляцию статистикой преступности в угоду ведомству и будущие программы борьбы с преступностью получат доброкачественную информационную базу.
Но есть и метод снижения статистики преступности более изысканным способом, – например, путем изменения уголовного законодательства. Под флагом либерализации проводится декриминализация составов преступлений, перевод преступлений в административные правонарушения. С учётом этих изменений и мошенническими манипуляциями при 25 млн. реально совершаемых преступлений только 4 % преступников несут наказание[75]. Так создаётся видимость благополучия и очередных государственных побед, необходимых для поддержания высокого рейтинга руководителей.
Разумеется, при фальсифицированной информационной базе, характеризующей состояние преступности, не может формироваться научно обоснованная политика борьбы с преступностью, требующая адекватного правового, организационного и экономического обеспечения.
Закон О полиции начал действовать с 1 марта 2011 года. Прошло не так много времени, и уже СМИ констатируют ухудшение работы органов правопорядка. «Прокурор Москвы Сергей Куденёв недавно заявил, что раскрываемость особо тяжких преступлений ухудшилась в 2011 г. на 11 %, а наиболее распространенные злодеяния – кражи – и вовсе удаётся раскрыть в 17 % случаев. В МВД «АиФ» подтвердили, что статистика немного ухудшилась»[76]. Куда уж хуже! Создаётся впечатление, что реформы ведомств затеваются с единственной целью: замаскировать провалы бездарных чиновников. Кажется, после государя императора Александра II и министра Столыпина в России не появилось ни одного здравомыслящего руководителя!
Многие вопросы уголовной политики были предметом дискуссий при подготовке и прохождении в Государственной Думе проекта Уголовного кодекса РФ. В частности, наиболее активные обсуждения велись по вопросам применения конфискации имущества как меры наказания, о пределах ограничения юридического значения судимости, о допустимости отказа от понятий рецидивиста и особо опасного рецидивиста, об ограничении применения исправительных работ. Серьезные возражения встретили предложения о введении таких мер наказания, которые требовали значительных затрат из бюджета – арест, ограничение свободы, обязательные работы. Новый УК РФ был принят в 1996 г., и многие из этих спорных проблем остались достоянием истории и научных публикаций, упомянутых нами выше.
В последующие годы в УК РФ вносилось множество изменений (по некоторым подсчётам – до 900). По инициативе руководителей страны осуществлялась т. н. либерализация многих составов особенной части УК РФ. Стоит эта задача и теперь. Президент Д.А. Медведев настойчиво высказывается за отказ от ограничения усмотрения судьи при применении меры наказания нижним пределом санкций, о замене мер лишения свободы штрафами по определённым категориям преступлений. В своём Послании Федеральному собранию 2010 г. он заявил: «Сегодня я внесу в Государственную Думу закон, который позволит суду применять дифференцированный подход при назначении наказания. По целому ряду составов преступлений будут исключены нижние пределы санкций. У суда появится возможность более широко применять такие альтернативные меры наказания, как штраф и принудительные работы. Но главное, чтобы в отсутствие нижнего предела уголовной санкции суды не воспринимали верхний предел как единственный ориентир при назначении наказания. Ведь сила суда не в жёсткости, а в неотвратимости и справедливости наказания, а миссия правосудия – не только карать, но и исправлять».
Это заявление Президента имеет прямое отношение к формированию уголовной политики, однако возникают сомнения в обоснованности отдельных высказанных им положений. Обратимся в этой связи к действующему УК РФ. Статья 64 УК предусматривает возможность назначения судом более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление. Её ч. 1 гласит: «При наличии исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, ролью виновного, его поведением во время или после совершения преступления, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, а равно при активном содействии участника группового преступления раскрытию этого преступления наказание может быть назначено ниже низшего предела, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса, или суд может назначить более мягкий вид наказания, чем предусмотрен этой статьей, или не применить дополнительный вид наказания, предусмотренный в качестве обязательного» (выделено нами).
Кроме того, ст. 73 УК РФ позволяет суду применять условное наказание: «Если, назначив исправительные работы, ограничение по военной службе, ограничение свободы, содержание в дисциплинарной воинской части или лишение свободы на срок до восьми лет, суд придет к выводу о возможности исправления осужденного без реального отбывания наказания, он постановляет считать назначенное наказание условным.
При назначении условного осуждения суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного, в том числе смягчающие и отягчающие обстоятельства».
Таким образом, закон и ныне позволяет суду применять дифференцированный подход при назначении наказания. Совпадение предложения об изменении закона с уже реализованной в законодательстве идеей не представляет большой опасности, ибо ситуация может быть скорректирована законодателем. Однако поиски некоего дополнительного смысла в предложении, исходящем от высшего должностного лица государства, вполне могут привести к дестабилизации в правоприменении.
