Среди преследовавшихся судебным порядком было немало военачальников, но еще рискованнее была должность судьи, занимавшегося рассмотрением дел уголовных преступников – за иное вынесенное решение можно было поплатиться жизнью. Судьей мог стать любой гражданин, и от этой должности не отказывались, ибо служение правосудию считалось великой честью.
Афинское гражданство получал, как правило, любой человек, чьи родители были гражданами Афин, а для всех остальных, населявших Афины, получение этого статуса являлось наиболее востребованным желанием. Афиняне оценивали друг друга не по достатку, а по участию в политической и военной жизни страны. Люди, оказавшиеся под следствием и судом, не уклонялись от судебного разбирательства, хотя рисковали жизнью и собственностью – для них главным было не потерять уважение полиса. А высшей честью для афинян считалось пасть за свой полис на поле сражения.
Таким образом, в течение почти двух столетий основу афинской демократии составляли два фактора: широчайшее участие граждан в управлении государством (что невозможно в нынешних государствах) и специфические институты остракизма и изгнания из страны. Эти институты служили предохранительным клапаном, препятствовавшим сосредоточению власти у противников демократии. Трудно представить, что должностные лица в Афинах, выбранные вслепую из неученого, в большинстве своем, населения, могли почти два столетия поддерживать государство в более или менее организованном состоянии, и так же трудно представить, что остракизм и правовое изгнание из страны могли бы гладко функционировать в малограмотном обществе.
Хотя отцы-основатели американского государства относились скептически к «радикальной демократии» афинян, а остракизм считали неразумным явлением, даже беглое рассмотрение истории афинского города-государства свидетельствует, что оно добилось наибольшей стабильности в период с конца шестого до конца четвертого века до нашей эры, то есть от проведения в жизнь реформ Клисфена до завоевания Греции македонцами. Правда, в 411 и 404 годах к власти в Афинах пришли олигархи, установив тираническое правление, но оба случая были краткосрочным явлением, связанным с Пелопоннесской войной. После окончательного свержения тирании афинская демократия еще более укрепилась, и только вторжение в Грецию македонцев привело к ее гибели[31].
Афинская демократия оставалась крепкой до самого конца своего двухвекового существования. Остракизм, предотвращавший сосредоточение власти в руках горстки людей, стал цементом, скреплявшим афинскую демократию, главным ингредиентом которого являлась широкая грамотность населения. Соответственно, без необходимого числа грамотных граждан, выбиравшихся наугад на законодательные судебные и административные должности, трудно себе представить, что демократические Афины смогли бы не только так долго существовать, но и возвыситься в древнем греческом мире.
В отличие от Афин, в Спарте лишь немногие умели читать и писать, что подтверждается дошедшими до нашего времени репликами заносчивых афинян и незначительным количеством письменных памятников, обнаруженных в Южном Пелопоннесе. Представляется, что существовавшие в Спарте законы в письменном виде не излагались, а грамотой в необходимых для них пределах владели только цари, эфоры, военачальники высокого ранга и граждане, занимавшиеся межгосударственными сношениями.
Развитие грамотности в этом городе-государстве в немалой степени сдерживала общественная структура. Спарта была самым большим греческим городом-государством, добилась своего территориального превосходства путем захвата Мессении, области на юге Пелопоннеса. Спартанцы поработили мессенцев, сделав их государственными рабами – илотами. Илоты значительно превосходили численностью спартанцев (по некоторым оценкам, чуть ли не в десять раз), и, чтобы держать их в страхе и не дать взбунтоваться, за ними следила криптия, организация молодых спартанцев, возникшая из обрядов инициации и выступавшая в качестве «тайной полиции».
Спартанцев постоянно тревожило возможное восстание неблагонадежных илотов, и потому они не заботились о распространении грамотности, опасаясь, что знания попадут не в те руки. Неприятие грамотности способствовало тому, что не только илоты оставались невежественными, но и сами спартанцы, а это воспрепятствовало зарождению демократии.
А вот в Афинах, где поощрялась грамотность населения, вероятно, не уделялось внимания составлению и хранению документов, и это, как ни выглядит странным, содействовало четкой работе демократических институтов. Только в середине пятого века до нашей эры в Афинах появился государственный архив Метроон, в котором преимущественно хранились законы, договоры, постановления народного собрания и другие официальные документы. Что касается частных деловых бумаг афинян, то они, видимо, вовсе не составлялись. К примеру, не обнаружено ни одного договора о купле-продаже земли или о межевании. Афиняне на границах своих земельных угодий ставили камни с начертанным на них именем владельца участка.
В этом и заключается последняя часть загадки демократической исключительности Афин: в отличие от деспотичных империй Месопотамии и Египта, «Афинская империя» не породила армии чиновников и писцов для организации устрашающей власти письменности над населением. Вместо этого афиняне наполняли законодательные и административные органы постоянно обновлявшимся контингентом из ремесленников, торговцев и крестьян, в своем большинстве людей образованных – в должной мере. Кроме того, афинян «магия письма» не пугала, чего не скажешь о неразвитых обществах.
Правда, в Афинах организация административной работы, вероятно, имела определенные недостатки в связи с ограниченным количеством служащих, но это с лихвой возмещалось свободой от тирании, которую обрели обычные граждане, а также отсутствием нерадивости и коррупции, свойственных как древним, так и современным чиновникам.
Классические греческие города-государства оставили после себя мало письменных памятников. Положение изменилось после завершения в 323 году военной экспансии Александра. После его кончины последовательно возник ряд государств: царство Селевкидов, Пергамское царство, царство Птолемеев, Греция и Египет.
Немалое число письменных памятников оставлено современным историкам греко-египетским государством, основанным Птолемеем, одним из военачальников Александра. Тому были причины. Во-первых, Египет был главным производителем папируса в мире. Во-вторых, папирус, благодаря сухому климату в стране, хорошо сохранялся. Также Птолемеи заботились о письменных документах, создав для их хранения необходимые условия. Наконец, Птолемеи, как и месопотамские и египетские предшественники, осознавали большое значение письменности для управления государством. До наших дней дошли даже малозначительные деловые бумаги. К примеру, одна из них свидетельствует, что в 248 году свиновод Петосирис отдал семнадцать поросят человеку по имени Гераклид в обмен на десять свиноматок, взятых в годовую аренду.
Разумеется, обыкновенные люди в то время прибегали к письму нечасто, а вот во властных структурах документов различного рода набиралось немало. Однажды Аполлоний, казначей Птолемея II, только в течение одного месяца получил 434 папирусных свитка. Птолемеи, по происхождению греки, должно быть, в известной мере наследовали чиновничьи обычаи фараонов, но они поощряли использование письма в повседневной жизни страны. Однако на безграмотное местное население Птолемеи все же воздействовали «магией» и властью письма. Свиновод Петосирис, этнический египтянин, во всей вероятности, не умел ни читать, ни писать, а Гераклид, этнический грек, скорее всего, был грамотным человеком.
Специалисты, изучающие древнюю письменность, особенно интересуются историей Александрийской библиотеки. После распада империи Александра Афины оказались под властью олигархического режима во главе с Деметрием Фалерским, ставленником македонского царя Кассандра. После смерти последнего Деметрий удалился в Александрию, величайший из городов, созданных великим завоевателем.
Предполагается, что Деметрий, старавшийся прославить первых двух Птолемеев, как раз и был основателем Александрийской библиотеки, насчитывавшей в своем фонде, как полагают, около полумиллиона папирусных свитков. В этой библиотеке хранились труды Аристотеля и его учеников-перипатетиков (это название произошло от греческого peripatos [крытая галерея], части школьного здания, по которой Аристотель прохаживался во время занятий). Александрийская библиотека приобретала все литературные произведения, какие только существовали, после чего эти произведения переводились на греческий. В этом кладезе знаний находилась и Септуагинта – перевод Ветхого Завета на греческий с древнееврейского языка. Этот труд получил свое название потому, что перевод осуществили 72 переводчика (по шесть на каждое из двенадцати древнееврейских племен), да и на работу у них ушло 72 дня.
