Потомки диких кабанов – домашние свиньи – унаследовали их ум, любознательность и социальные навыки[74]. Подобно диким кабанам, домашние свиньи общаются посредством разнообразных звуковых и обонятельных сигналов: мать узнает уникальные писки своих поросят, а двухдневные сосунки уже отличают призывы матери от призывов других ма-ток[75]. Профессор Стэнли Кертис из Университета Пенсильвании научил двух хряков – Гамлета и Омлета – управляться при помощи пятачков со специальными джойстиками и обнаружил, что свиньи освоили простые видеоигры быстрее приматов[76].
Однако на свиноводческих фермах хрюшки не развлекаются видеоиграми. Супоросных (беременных) маток их гуманные хозяева держат запертыми в крошечных клетках-станках размером полметра на два. В этих клетках с бетонным полом и стальными прутьями супоросной свинье не то что походить – толком повернуться или лечь на бок невозможно. После трех с половиной месяцев такого существования матки переводятся в чуть более просторные клетки-станки, где рожают и кормят своих поросят. Хотя поросятам положено быть на подсосе от десяти до двадцати недель, в промышленном свиноводстве их через две-четыре недели отнимают от матери и отправляют на откорм и убой. Мать же немедленно снова осеменяют и сажают в станок для супоросных свиней, чтобы повторить весь цикл. Типичная свиноматка проходит через пять-десять таких циклов, прежде чем сама попадает на бойню. В последние годы в Евросоюзе и некоторых штатах США использование станков не приветствуется, но они по-прежнему широко распространены во множестве других стран, и десятки миллионов плодящихся свиноматок проводят в них большую часть своей жизни.
Супоросные свиньи в клетках-станках. Эти общительные и умные существа проводят большую часть жизни в таком положении, как будто они уже сосиски
Люди обеспечивают свинью всем необходимым для выживания и воспроизводства. Ее вволю кормят, прививают от болезней, защищают от стихий и искусственно осеменяют. Объективно – свинье больше не нужно обследовать окружающее пространство, контактировать с сородичами, опекать своих поросят и даже ходить. Но на субъективном уровне она все еще испытывает сильную тягу ко всему этому и, когда ее потребности не удовлетворяются, очень страдает. Свиньи, втиснутые в станки, пребывают обычно либо в состоянии острой фрустрации, либо в крайнем унынии[77].
Таков главный урок эволюционной психологии: потребность, возникшая тысячи поколений назад, сохраняется как субъективное ощущение, даже если давно уже не нужна для выживания и воспроизводства. К несчастью, аграрная революция обеспечила людям возможность организовать выживание и воспроизводство одомашненных животных, полностью игнорируя их субъективные потребности.
Как мы можем с уверенностью утверждать, что у животных действительно есть субъективный мир потребностей, ощущений и эмоций? Не очеловечиваем ли мы их, не приписываем ли человеческие качества неодухотворенным существам, уподобляясь детям, которые верят, что куклы умеют сердиться и любить?
На самом деле, наделяя эмоциями свиней, мы их не очеловечиваем. Потому что эмоции – не чисто человеческая принадлежность, они присущи всем млекопитающим, а также всем птицам и, вероятно, некоторым рептилиям и даже рыбам. У всех млекопитающих развиты эмоциональные способности и потребности, и тот факт, что свиньи – млекопитающие, позволяет уверенно заключить: у них есть эмоции[78].
В последние десятилетия ученые-биологи доказали, что эмоции – это не таинственный духовный феномен, полезный лишь для сочинения поэм и симфоний. Эмоции – это биохимические алгоритмы, которые насущно необходимы для выживания и воспроизводства всех млекопитающих. Что это значит? Давайте начнем с объяснения ключевого понятия «алгоритм». Это исключительно важно не только потому, что это понятие будет неоднократно встречаться в следующих главах, но и потому, что XXI век будет веком доминирования алгоритмов. Для нашего мира понятие «алгоритм», наверно, наиважнейшее. Если мы хотим осмыслить нашу жизнь и наше будущее, то во что бы то ни стало должны разобраться в том, что такое алгоритм и как алгоритмы связаны с эмоциями.
Алгоритм – это ряд последовательных шагов, который может использоваться для проведения расчетов, решения задач, принятия решений. Алгоритм – это не единичный расчет, а метод, которым руководствуются при расчетах. Например, если вам нужно найти среднее арифметическое двух чисел, вы используете простейший алгоритм. Алгоритм гласит: «Шаг первый: сложите два числа. Шаг второй: разделите результат на два». Если вы берете числа 4 и 8, то получаете 6. Если берете 117 и 231, получаете 174.
Более сложный пример – кулинарный рецепт. Алгоритм приготовления овощного супа может быть таким:
1. Разогрейте в кастрюле ½ чашки растительного масла.
2. Нарежьте тонкими кольцами 4 луковицы.
3. Поджарьте лук до золотистого цвета.
4. Нарежьте кубиками 3 картофелины и добавьте в кастрюлю.
5. Мелко нарежьте капусту и добавьте в кастрюлю.
И так далее. Вы можете следовать этому алгоритму сотни раз, кладя каждый раз немного другие овощи и получая немного другой суп. Однако алгоритм остается тем же.
Суп сам по себе по рецепту не сварится. Кто-то должен прочитать рецепт и выполнить прописанный в нем порядок действий. Но можно построить машину, которая содержит в себе этот алгоритм и следует ему автоматически. Тогда остается обеспечить машину водой, электричеством и овощами – и она самостоятельно сварит суп. Суповые автоматы не встречаются на каждом шагу, но вам наверняка знакомы вендинговые автоматы, продающие напитки. Они обычно снабжены щелью для монет, окошком для чашек и рядами кнопок. В первом ряду есть кнопки для заказа кофе, чая и какао. Второй ряд имеет пометки: без сахара, одна ложка сахара, две ложки сахара. Третий ряд предлагает на выбор: молоко, соевое молоко, без молока. Человек подходит к автомату, опускает монету в щель и нажимает кнопки с пометками «чай», «одна ложка сахара» и «молоко». Автомат четко соблюдает последовательность операций. Он кладет в чашку чайный пакетик, подсыпает ложку сахара и доливает молоко. Дзынь! – чудесная чашечка чая готова. Это алгоритм[79].
В последние несколько десятилетий биологи пришли к твердому заключению, что человек, нажимающий на кнопки и пьющий чай, – тоже алгоритм. Гораздо более сложный, разумеется, чем вендинговый автомат, но алгоритм. Люди – это алгоритмы, производящие не чашечки чая, а реплики самих себя (наподобие вендингового автомата, который, при соответствующем наборе клавиш, производит другой вендинговый автомат).
Алгоритмы, управляющие вендинговыми автоматами, делают это при помощи механических приводов и электрических схем. Алгоритмы, управляющие людьми, делают это при помощи ощущений, эмоций и мыслей. И точно такой же тип алгоритмов управляет свиньями, павианами, выдрами и курами. Возьмите, например, следующую проблему выживания: павиан видит висящие на дереве бананы, но одновременно замечает притаившегося поблизости льва. Стоит ли павиану рисковать жизнью ради бананов?
По существу, это математическая проблема вычисления и сопоставления вероятностей: вероятности, что павиан умрет с голода, если не поест, и вероятности, что на павиана нападет лев. Чтобы решить эту проблему, павиан должен учесть множество обстоятельств. Далеко ли я от бананов? Далеко ли от меня лев? Насколько я проворен? Насколько проворен лев? Спит лев или не спит? Сытый у него вид или голодный? Сколько там бананов? Большие они или маленькие? Зеленые или спелые? Помимо этих внешних обстоятельств, павиан также должен принять в расчет информацию о своем внутреннем состоянии. Если он очень давно голодает, то имеет смысл рвануть сломя голову за этими бананами, и будь что будет. Если же он недавно поел и сейчас для него бананы – чистое баловство, зачем вообще рисковать?
Для взвешивания и соотнесения всех этих вариантов и вероятностей павиану требуются несравнимо более сложные алгоритмы, чем те, что управляют вендинговыми автоматами. И, соответственно, награда за правильно сделанный расчет на порядок выше. Эта награда – жизнь павиана. Робкий павиан – тот, чьи алгоритмы переоценивают опасность, – погибнет от голода, и гены, сформировавшие эти трусоватые алгоритмы, сгинут вместе с ним. Отчаянный павиан – тот, чьи алгоритмы недооценивают опасность, – падет жертвой льва, и его бесшабашные гены тоже не передадутся следующим поколениям. Звериные алгоритмы постоянно проверяются на качество естественным отбором. Потомство оставляют только те особи, которые правильно рассчитывают вероятности.
