В этом случае отсутствует необходимость различать революции первого и второго родов и следует говорить об одной революции, а именно о четвертой, в концептуально единой Германии. Каковы ее результаты?
Коль речь идет о Германии в целом, перед нами должен предстать некий общий, "осредненный" политический режим. Конечно, не "среднеарифметический", т.к. ФРГ превосходила ГДР по всем параметрам: экономическим, площади территории, численности населения. Однако удельный вес восточногерманского политического режима отнюдь не пренебрежимо мал.(16) К чему мы в итоге пришли?
Выбор в качестве объекта исследования "Германии в целом" в основном избавляет от необходимости учитывать внешние политические воздействия, в частности, фиксировать дефицит самостоятельности тогдашней ФРГ (как, конечно, и ГДР). Но произошли ли в подобном ракурсе коренные изменения в окрасе, стиле четвертой революции? Не приносит ли она, как и прежде, амбивалентные политические плоды? Если в превалирующей западной части страны утверждена демократия, то в восточной действует тоталитарный режим. Сходные "хвосты" от третьих революций: маргинальность, брутальность, полупубличность, – наблюдались в послевоенной Италии (сила коммунистов и мафии), в современной России (описание ее политических нравов известно), во Франции времен Третьей республики ("страна капралов", олигархия). Повсюду четвертые революции приводят к конкретно различным, но перекликающимся по семантике результатам.
Вслед за историческим объединением ФРГ и ГДР понятие "Германия в целом" стремительно изживает черты фигуральности, превращаясь в бесспорно реальное. По моему убеждению, процесс воссоединения отнюдь не сводится к простому механическому смешению: вся страна вступает в период качественных, коренных перемен. Германия переживает ныне пятую в своей истории революцию, от которой – см. главу 2 – следует ожидать последовательно демократических, либеральных плодов. Такой результат повторяет режим предшествующей ФРГ? – Сдается, это обманчивое и, по всей видимости, неверное впечатление.
Если либеральная демократия послевоенной ФРГ (после четвертой революции) в значительной мере опиралась на американское военное и политическое присутствие, то революция пятая обеспечивает "либеральность", полностью исходя из собственных предпосылок. Новейшая ФРГ отныне не нуждается в услугах посторонних во имя сохранения и развития демократии, страна уверенно вступает на почву самостоятельной внутренней и внешней политики. Рост соответствующих тенденций происходит, кажется, на глазах, хотя бифуркация еще не завершена.(17) Не приходилось встречать серьезных сомнений, что в кратчайшей исторической перспективе окрепшая в своей демократичности ФРГ обретет окончательно независимое политическое лицо, опираясь на чувство уверенности в себе и ответственности за положение дел в Европе и мире.
В скобках отметим, что пятые революции – во Франции, Италии, Австрии и Германии – протекают не столь остро, как предыдущие (описание причин см. в тексте), поэтому не все аналитики их сразу фиксируют. Впрочем, изоморфный переход к Четвертой республике во Франции был четко отрефлексирован французскими политологами, нынешняя "судебная революция" в Италии также констатирована с достаточной ясностью. Когда будут расставлены точки над i в Германии? Ждать, по-видимому, осталось недолго, ибо бифуркация вскоре выйдет на финишную прямую.
Ситуацию послевоенных десятилетий (расколотая Германия) можно проанализировать и с помощью совершенно иной модели. В статье [197] исследовалась топология партийно-политической системы послевоенной Италии. В Италии того периода, наряду с традиционными политическими силами (консервативными, либеральными, социалистическими), действовала весьма сильная ИКП (Итальянская коммунистическая партия). Подобная система описывается значением М = 4 (или М = 3 + 1). При этом ИКП была оттеснена от процесса реального управления, и политологи наградили ее наименованием "антисистемной партии", см., напр., [195]. В итоге политическая система функционировала как будто биполярная, двухблоковая .(18) Подобное сочетание четырех- и двухсоставности неизбежно приводит к образованию своеобразной социально-политической "дыры" – в доказательстве этого, собственно, и заключалась одна из главных тем статьи. Роль упомянутой политической "дыры" исполняла в послевоенной Италии мафия. Вряд ли имеет смысл повторять аналогичный анализ на немецком политическом материале, поэтому ограничимся краткими указаниями.
Говоря о послевоенной Германии, мы имеем в виду уже не партийно-политическое, а территориально-политическое строение. На выводы топологического (значит, абстрактного) анализа эта замена решающего влияния не оказывает. Но тогда приходится обратить внимание на наличие в послевоенной Германии четырех зон оккупации (М = 4, или М = 3 + 1), а также на разделение ее на Западную и Восточную. Таким образом, и здесь наблюдалось наложение друг на друга одновременно действующих четырех- и двухсоставных структур. Следовательно, и в данном случае во имя стабильности и управляемости системы в целом должна была наличествовать "дыра", на сей раз территориально-политическая. Таковая действительно существовала: Западный Берлин. После четырех революций и в Италии, и в Германии реализовались конкретно различные, но сходные по своей политической семантике системы, в обоих случаях революции пятые приводят к кардинальной трансформации политико-топологических свойств (в частности, к элиминации "дыры").(19) Не исключено, что последний пассаж покажется читателю избыточно сложным и в таком изложении не вполне убедительным. Тогда его можно опустить или обратиться к тексту статьи, на которую мы опирались.
Примечания
1 Так, первоначальное М = 2 (например, антропоморфическая пара "тело – душа", архаическая космологическая оппозиция посю- и потустороннего миров) впоследствии трансформируется в n = 2 , М = 3 ( "тело – душа – дух", "земля – рай – ад"). Тринитарность, в свою очередь, переходит снаружи вовнутрь (когда наступает исторический срок, М = 3 превращается в n = 3, следовательно, М =4 ), скажем, в результате принятия тринитарной логики, см. основной корпус главы 1.
2 У задачи золотого сечения много интересных свойств, и читатель может убедиться, что, скажем, суммы перекрестных корней (0, 382 + 0, 618) и (2, 618 – 1, 618) составляют по единице.
3 Впрочем, упоминались образцы и из поэзии, музыки (см. раздел 3.3: Гельдерлин, Бах).
4 Древнейшей версией имплицитной трехмерности пространства являлось представление о наличии у тел длины-ширины-высоты. Таковыми обладают геометрически правильные фигуры или сводимые к ним, и человек с помощью своего сознания вычленял их из природы, но еще более – создавал. В процессе землеотвода, строительства мелиоративных систем автоматически господствовала двумерность. В других случаях – в жилых постройках, культовых сооружениях – каждый метр вверх давался с огромным трудом. Угроза обрушения висела постоянно, и вариант с Вавилонской башней – один из глубинных ночных кошмаров, порою выныривающих на поверхность и днем.
5 Сменив ракурс взгляда, мы могли бы поставить на выделенное третье место и Дмитрия, ибо он является родным Ивану и Алексею только по отцу, но не по матери, однако здесь не литературоведческое сочинение, чтобы вскрывать все детали.
6 Третья сторона отношений, как мы помним, появляется вследствие неустранимого участия в актах общественно-политического формообразования коллективного актора, масс, что для демократической Европы является само собой разумеющимся.
7 Вот как описывает один из ученых средневековое восприятие времени: "Время – это ожидание, постоянное, напряженное ожидание конца земного, человеческого времени (и ожидание собственного конца как завершения земного существования) и наступления нового состояния, когда времени не будет, а будет вечность" [218, c. 19].
8 Ср. Франклин: "Одно сегодня стоит двух завтра".
9 Возможно, читатель еще не забыл (см. раздел 1.5): и древним грекам, и европейцам долгое время не удавалось выработать собственное представление и о нуле (зачем считать то, чего нет?) и пришлось через арабов заимствовать его у индийцев (по другим версиям, еще раньше оно появилось у китайцев).
10 Об исключительной точности в дзэне не только логики, но и чувства пропорций свидетельствует, например, текст "Точная пропорция" ("Сто одна история о дзэн", 48). "Сен но Рикю, мастер чайной церемонии, решил однажды повесить на колонну корзинку с цветами. Обратившись к помощи плотника, он указывал ему приподнять корзинку выше, опустить ниже, сдвинуть ее вправо или влево, пока точно не нашел нужного места.
– Вот здесь, – сказал Сен но Рикю наконец.
Плотник заметил место, но потом, решив проверить мастера, сказал, что потерял метку.
