Казань в XVII веке. «Описание путешествия в Московию». Адам Олеарий. XVII в.
Штурм Москвы войсками крымского хана Казы-Гирея в 1591 г. «Album Amicorum». Исаак Масса 1618 г.
План древнего Новгорода
Как каменные, так и деревянные стены не составляли правильных очертаний; так, например, в одном деревянном городе стена в одном месте суживалась до 31 сажени, а в другом расширялась до 98. Почти всегда город в одних местах был шире, в других, параллельных первым, – уже. Окружность городов соразмерялась с местоположением и важностью города. В Новгороде, например, каменный город был в четыреста девяносто восемь саженей кругом, земляной – в семьсот двенадцать, деревянный – в две тысячи четыреста шесть. Окружность астраханского каменного города заключала тысячу семнадцать саженей. В других местах мы встречаем окружность второстепенных городов в сто двенадцать, в сто восемьдесят четыре, в триста девяносто пять, в пятьсот пятьдесят сажен и так далее.
В каменных стенах всегда делались наверху зубцы, такие высокие, что иногда занимали более трети вышины всей стены. По протяжению всей стены возвышались башни, в каменных городах каменные, в деревянных и земляных деревянные; но случалось, что при деревянных городских стенах башни были каменные, как, например, в Ярославле (Кн. Болып. Черт.). Кроме башен, в стенах делались различной формы выступы, носившие названия: городни, выводы, костры, кружала (круглые выемки, где обыкновенно помещались кладовые со входами изнутри и амбары); обломы (скатные пристройки, выдававшиеся в наружную сторону) с деревянными котами (катками или колесами без спиц), которые спускались на неприятеля во время осады; печоры (углубления внутрь стены); быки – расположенные рядами большие выступы, на которых строились укрепления, образовывавшие сверху другую стену. Стены разделялись по пространствам между башнями, называемыми пряслами. Эти пространства имели различное протяжение в одном и том же городе. Так, в новгородском каменном городе пространство между башнями в одной стороне было до 70 саженей, в другой до 50, а в третьей до 40 и менее. В новгородском земляном городе между одними башнями было 150 саженей, между другими 46. В Тотьме вообще от 17 до 25 саженей. В одном деревянном городе, в южном краю Московии, на одной стороне вся стена имела 35 саженей, на другой 44. В Воронеже в 1666 г. в одном месте пространство между башнями заключало 155 саженей, в другом 30, в третьем только 18 и т. п. По пряслам устраивались окна, при которых припасались камни и колья, чтоб метать на осаждающих, и бои, узкие отверстия, откуда стреляли из пушек и пищалей. Таких боев в больших городах было три ряда и назывались: подошвенный, средний и верхний. В Астрахани на пространстве четырехсот двадцати пяти саженей, составлявших часть городской стены, было пятьдесят девять боев. В малых городах их было обыкновенно два ряда: подошвенный и верхний. Толщина и высота стен в разных городах была также различная, как и окружность. В Астрахани в 1649 году каменная стена в толщину была в полторы сажени, а в вышину с зубцами четыре сажени, без зубцов две сажени с половиною; самые зубцы возвышались над стеною на сажень с половиною и в толщину были в полсажени. Стены Московского Кремля в XVI веке, по свидетельству англичан, имели в толщину восемнадцать футов. В Кирилловском монастыре вышина внешней стены была до 16 аршин, внутренней десять; толщина первой в девять с половиною, а внутренней в полтора аршина. В Суздали вал с приступной, то есть с внешней, стороны имел от восьми до десяти саженей вышиною, а с внутренней от трех до шести. Земляные валы делались к низу шире, к верху уже: таким образом, в этом же суздальском вале толщина его с почвы была от восьми до десяти саженей, а на верху ширина достигала только полторы сажени.
Внутри по стенам проводились лестницы и ходы, обыкновенно из башен от одной к другой; по местам эти ходы имели тайные выходы наружу. На больших выступах, или быках, устраивались мосты, на которых, как сказано прежде, возвышалась другая стена. Вдоль городских стен устраивался мост, по которому можно было иметь движение по всей окружности. Очень часто стены города были двойные, тройные и четверные. Пространство между стенами насыпалось землею, или соединялось поперечными бревнами, или же оставлялся промежуток. Сверху делались над ними кровли из теса или решетины. Эти кровли были иногда высоки.
Вид города Казани. 1767 г. Гравюра по рисунку Леспинса
Башни, возвышавшиеся над стенами городов, были по фигуре круглые, четвероугольные, шестиугольные, восьмистенные. Кровли на них иногда были так велики, что сами по себе превышали вышину остального строения; так, в Олонце вышина башни до кровли была пять саженей, а с кровлею одиннадцать. Вообще высота, длина и ширина башен была очень различна и не одинакова в одном и том же городе. Например, в Воронеже в 1666 году одна башня имела в вышину семь саженей, а другие – пять, четыре, три и даже одну. Вышина вообще не соразмерялась с объемом башен; например, в одном городе из двух башен в полторы сажени в диаметре одна была вышиною в три сажени с половиною, другая в полторы сажени. Редко длина башни была одинакова с шириною. Чаще всего в одну сторону они были длиннее, в другую, внутреннюю, короче, например, четыре сажени длины и две с половиною ширины. Но самая обыкновенная мера башен была около трех саженей в длину и двух в ширину. В некоторых городах башни строились в уровень со стеною, в других выступали сажени на две, на три и даже на четыре в наружную сторону. Количество башен в городах было чрезвычайно различно, смотря по объему стены: в новгородском каменном городе их было десять, в земляном девять, в деревянном тридцать семь; в Астрахани десять, в Яике восемь, в Олонце тринадцать, в Тотьме семь, в Смоленске и Муроме четырнадцать, в Воронеже семнадцать, в Архангельске девять, в Кирилло-Белозерском монастыре двадцать три. Те, которые стояли по углам, назывались наугольными, стоявшие посередине стены – середними, с воротами – проезжими, без ворот – глухими. Везде были тайнинские башни, стоявшие обыкновенно поблизости к реке; оттуда делали подземные ходы со струбами, иногда саженей на шесть, десять и более. Башни назывались по урочищам, по местности, или же по их назначению, например, розважская, новинская, водяная, набережная, поваренная, квасоваренная, также по именам праздников или святых, например, пречистенская, введенская, Никольская. Последнего рода названия давались преимущественно проезжим башням. Башни разделялись на ярусы, которые снаружи обозначались террасами во всю окружность строения, называемыми в те времена мостами. Этих ярусов было обыкновенно три: нижний, или подошвенный, средний и верхний, а иногда, особенно в небольших городах, только два. В каждом ярусе устраивались бои; в подошвенном стреляли из пушек, и потому он назывался пушечным, а в верхнем над ним – из пищалей и мушкетов, и потому они назывались пищальным и мушкетным боями. Не всегда в одном и том же городе были башни с равным количеством боев. Так, в Смоленске в некоторых башнях были неполные бои, хотя с полным количеством мостов. Например, в одной башне бои устроены были только в среднем мосту, в другой только в верхнем, а в нижнем и среднем не было боев. Ходы по башне были иногда снаружи, иногда изнутри, так что башня в середине по столбу разделялась на отделы, а верхние отделы с нижними соединялись посредством лестниц. Иногда на кровлях башен устраивались чердаки, клетки, или караульни, небольшие надстройки для обозрения далеких предметов; в них также были наготове пищали. Число проезжих башен соразмерялось с величиною города. В каменном новгородском городе из десяти башен было шесть проезжих, в земляном из девяти три, в Воронеже из семнадцати шесть, в Белозерске из восьми две, в Инсаре из восьми три, в Муроме из четырнадцати две проезжих и третья с воротами водяными, то есть ведущими к воде; в небольших городках из четырех башен строилось по две проезжих; никогда не строились города с одним только выходом. Ворота в башнях были толсты и широки, и потому проезжие башни всегда значительно были и выше, и массивнее глухих; например, в семь саженей с половиною длиною и столько же шириною. В воротах вделывались боевые окна, как в глухих башнях и в пряслах. Над ними находился образ святого и какого-нибудь большого праздника, и по имени образа называлась башня; а в некоторых городах в башнях над воротами устраивались маленькие церкви. Ворота запирались огромными замками. В мирное время, однако, створы ворот не запирались, а только на ночь опускалась решетка, а для удобства в самих воротах проделывались калитки, которые также запирались особыми замками. Обыкновенно на проезжих башнях устраивались боевые часы и вестовой колокол, который всегда был массивнее и громче обыкновенных церковных или благовестных колоколов. Его называли также полошным колоколом, потому что звонили в него на тревогу и призывали народ к сбору. Вместе с вестовым колоколом стояла вестовая пушка, из которой стреляли только тогда, когда подавали сигнал. На прочих башнях привешивались также колокола; в них звонили во время отбоя неприятеля или вылазки, для возбуждения охоты к битве и храбрости. В темные ночи на башнях зажигались свечи в слюдяных фонарях. Случалось, что перед самыми проезжими башнями делали острожки или города в малом виде. Так, в Муроме перед двумя проезжими воротами сделаны были острожки: один длиною в восемь саженей, а поперек в три сажени, другой длиною четыре, а шириною три сажени.
