2. Разгадывая тайну человеческого вида
Чтобы понять природу современного человека, начинать нужно с нашей эволюции как биологического вида и обстоятельств, в которых разворачивалась предыстория человечества. Задача понимания сути человека настолько важна и масштабна, что ее не решить средствами одних лишь гуманитарных дисциплин. Все их ответвления, начиная с философии, права и истории и заканчивая искусством, вдоль и поперек изучили различные грани человеческой натуры в ее бесконечных вариациях и прихотливых деталях. Но они не в силах объяснить, почему мы обладаем нашей особенной природой, а не какой-то другой из множества возможных вариантов. В этом смысле гуманитарные знания не только не постигли смысла человеческого существования, но и не в силах сделать это.
Итак, постараемся, насколько это возможно, ответить на вопрос: кто мы? Ключ к разгадке этой великой тайны лежит в познании тех процессов и обстоятельств, которые повлияли на формирование нашего вида. Человеческая природа – плод истории, причем речь идет далеко не только о тех шести тысячелетиях, в течение которых существует цивилизация, но и о гораздо более седой древности, от которой нас отделяют сотни тысячелетий. Вся эволюция – как биологическая, так и культурная – должна быть исследована как единое целое, только так мы сможем получить исчерпывающий ответ на поставленный выше вопрос. Рассматривая человеческую историю на всем ее протяжении, мы сможем понять, как и почему появился наш вид, как ему удалось выжить.
Большинство людей предпочитают рассматривать историю как реализацию божественного замысла, перед автором которого мы испытываем благоговение. Но такая удобная трактовка становится все более сомнительной по мере накопления знаний об окружающем нас мире. Если оценивать объем научных знаний по количеству профессиональных ученых и выпускаемых научных журналов, то за последнее столетие он удваивался каждые десять или двадцать лет. Для объяснения смысла существования нашего вида традиционные представления прошлого и религиозные сюжеты о творении стали комбинировать с идеями гуманитарных наук. И вот теперь пришло время узнать, как гуманитарные и естественные науки могут дополнить друг друга в этом общем поиске истины и дать максимально авторитетный и обоснованный ответ на вопрос о том, для чего существует человек.
Ученые обнаружили, что биологические истоки сложного социального поведения человека в целом подобны таковым у других представителей царства животных. На материале сравнительных исследований поведения тысяч видов животных, от насекомых до млекопитающих, можно сделать вывод, что самые сложные общества возникают в условиях эусоциальности. Имеются в виду такие условия, которые способствуют развитию социальных навыков. Характерная черта любой эусоциальной группы заключается в том, что ее члены совместно воспитывают молодняк на протяжении многих поколений. Кроме того, в таких популяциях присутствует такое разделение труда, которое подразумевает как минимум частичный отказ некоторых членов группы от размножения в интересах «репродуктивного успеха» (активного воспроизводства в течение жизни) других.
Эусоциальность – выдающееся явление по ряду причин. Во-первых, она встречается крайне редко. Из сотен тысяч эволюционных линий животных на суше за последние четыреста миллионов лет, насколько нам известно, выявлено всего девятнадцать случаев эусоциальности, которые встречаются у некоторых видов насекомых, морских ракообразных и подземных грызунов. Двадцатый вид в этом ряду – человек. Вероятно, мы недооцениваем истинное количество случаев эусоциальности, возможно, даже сильно недооцениваем в силу ошибок выборки. Тем не менее можно утверждать, что эусоциальность в природе – редкость.
Более того, известные науке эусоциальные виды возникли сравнительно недавно. Похоже, это произошло не в период палеозоя, 350–250 млн лет назад, когда разнообразие насекомых достигло сегодняшнего уровня. Нет свидетельств эусоциального поведения и в мезозойскую эру, до возникновения древнейших муравьев и термитов, живших 200–150 млн лет назад. Люди – представители рода Homo – появились, по эволюционным меркам, совсем недавно, в результате длительной эволюции приматов Старого Света, продолжавшейся десятки миллионов лет.
Развитие социального поведения до уровня эусоциальности, как оказалось, обеспечило своим обладателям серьезный экологический успех. Из девятнадцати известных независимых линий среди животных именно эти две линии насекомых – муравьи и термиты – доминируют среди беспозвоночных на всей земной суше. Хотя современные муравьи и термиты представлены менее чем 20 000 видов из более чем миллиона видов насекомых, существующих сегодня, муравьи и термиты вместе составляют более половины биомассы всех насекомых.
История эусоциальности ставит перед нами вопрос: почему это явление так редко встречается и так долго развивается в природе, если эусоциальные виды обладают столь очевидными преимуществами? Для ответа на этот вопрос требуется проследить целую цепочку предварительных эволюционных изменений, которые предшествуют появлению эусоциальности – своеобразному заключительному шагу. У всех эусоциальных видов, исследованных на настоящий момент, предпоследний шаг на этом пути оказался одинаковым: постройка хорошо защищенного гнезда, из которого взрослые особи отправляются за кормом и в котором растят молодняк. Строителями гнезда могут выступать одинокая самка, семейная пара либо небольшая и слабо организованная группа. Когда пройден этот последний предварительный этап, остается последнее условие для создания эусоциальной колонии: взрослые и молодые особи должны подолгу жить в гнезде и общими усилиями воспитывать детенышей. В таких примитивных сообществах вскоре образуются группы добытчиков, готовых на рискованные рейды, и более осторожных родителей и нянек.
Почему единственная эволюционная линия приматов пошла по такому редкому пути и достигла уровня эусоциальности? Палеонтологи пришли к выводу, что этому поспособствовали суровые условия окружающей среды. Около двух миллионов лет назад один из видов преимущественно растительноядных австралопитеков, живших в Африке, значительно изменил рацион, включая в него все больше мяса. Добывать такую высококалорийную пищу, рассредоточенную на обширных территориях, было бы сложно, просто блуждая неорганизованными стайками на манер сегодняшних шимпанзе и бонобо. Гораздо эффективнее было устроить лагерь (то есть гнездо) и отправлять из него группы охотников, которые приносили бы домой как убитую дичь, так и подобранную падаль, и делились бы этой едой с собратьями. В свою очередь, охотники могли отвлекаться от заботы о своем потомстве, так как в хорошо защищенном лагере детеныши оставались в безопасности.
Многое о человеческих истоках могут рассказать исследования современных людей, в том числе племен, которые по сей день живут охотой и собирательством. Социальные психологи пришли к выводу, что охота и оседлая жизнь в лагере способствовали интеллектуальному развитию. На первый план стали выдвигаться межличностные отношения, ориентированные как на сотрудничество, так и на соперничество среди членов группы. Столь динамичный процесс предъявлял свои требования. Интенсивность общения значительно превосходила любой сопоставимый опыт в слабо организованных стаях бродячих животных. Это требовало хорошей памяти, позволяющей оценивать намерения собратьев, а также прогнозировать их реакции в тех или иных ситуациях, но особенно важной стала способность изобретать и воспроизводить в уме разнообразные сценарии будущих социальных взаимодействий.
Социальный интеллект наших оседлых предшественников развивался подобно непрерывной шахматной партии. Сегодня, на завершающем этапе этого эволюционного процесса наши огромные банки памяти без труда оперируют прошлым, настоящим и будущим, связывая их воедино. Они позволяют нам оценивать перспективы и последствия тех или иных альянсов, привязанностей, половых контактов, соперничества, доминирования, обмана, лояльности и предательства. Мы инстинктивно наслаждаемся, рассказывая истории других людей, исполняющих роли на нашей воображаемой сцене. Их лучшие воплощения мы находим в произведениях искусства, политической теории и прочей высокоорганизованной деятельности, которую мы относим к гуманитарной сфере.
Важнейшая часть в долгой истории формирования человечества, очевидно, началась два миллиона лет назад с появлением примитивного вида Homo habilis (человек умелый) или другого близкородственного ему вида. До человека умелого наши предки оставались животными. Были они преимущественно вегетарианцами, а по телосложению напоминали человека, но череп у них оставался маленьким, по объему примерно как у шимпанзе – в лучшем случае 600 см3, а то и меньше. Предположительно, именно начиная с человека умелого объем черепа у наших предков стал заметно увеличиваться. У Homo habilis этот показатель равен 680 см3, у Homo erectus (человека прямоходящего) – 900 см3, а у Homo sapiens (человека разумного) – около 1400 см3. Увеличение человеческого мозга было одним из самых стремительных процессов в сложной истории эволюции тканей и ярким эпизодом в истории жизни как таковой.
