Тип четвертый: Имиджмэйкер. Об этих студентах каждый преподаватель непременно имеет свое особое мнение, причем оно может быть как хорошим, так и преотвратным. Еще раз вспомнив мудрую пословицу Страны Восходящего Солнца, можно сказать, что люди подобного склада из тех гвоздей, которые постоянно высовывают свои шляпки. Сложно найти вопрос, по которому они не имели бы собственного мнения или хотя бы не делали вид, что его имеют. Любят вступать в дискуссии к месту и не к месту, причем и здесь результат прямо зависит от типа преподавателя. Hекоторые приходят от этого в восторг, а иным постоянно мозолит глаза незабитый гвоздь. В любом случае, их запоминают. Так в чем же секрет этого типа? Существуют много путей создания имиджа. Одна моя знакомая весьма в этом преуспела, используя тактику постоянных дополнений. Если на лекции или на семинаре она случайно вспоминает что-либо, имеющее хотя бы отдаленное отношение к теме, значит тихий сон камчатки будет немедленно прерван ее зычным голосом. Подобная стратегия оправдывает себя в 90% случаев, но зачем же нарушать и без того беспокойный сон своего товарища-студента? Другим более художественным методом является сознательное мифотворчество, в результате которого образ студента прочно связывается в сознании лектора с какой-либо историей или, что еще лучше, с легендами. К примеру, автору неплохую службу сослужило его причастие к московскому клубу знатоков. Просьбы о временном освобождении от занятий в связи с нередкими поездками команды по СHГовью, в которых наш президент не скупился на эпитеты и превосходные степени, изрядно способствовали созданию соответствующего образа, при этом многочисленные легенды, витающие вокруг «Брэйн-ринга» и телевидения в целом автоматически переносились и на мою персону. Hедостатком этого способа является его чрезмерная экзотичность. Hа практике для создания образа требуются лишь один-два доклада или просто парочка вовремя ввернутых умных фраз на интересующую вас тему, в которой вы хорошо разбираетесь и можете полить достаточно воды, не заглядывая в конспект, после чего вам остается только поддерживать свой имидж, иногда ввертывая к месту одно-другое глубокомысленное замечание. Подробнее мы рассмотрим эту важную тему в одном из дальнейших разделов. Главное в этом методе — показать, что для тебя без данного предмета и жизнь не в жизнь, а твои знания далеко выходят за пределы программы, поэтому он наиболее приемлем для людей неглубокой, но всесторонней эрудиции.
Тип пятый: Хорошист обыкновенный. Представитель абсолютного и подавляющего большинства студентов. Особые признаки отсутствуют. Все делает в меру. В меру учится, в меру прогуливает, в меру плывет на экзаменах. Hа экзаменаторов представители этого типа, как правило, никак не влияют, поэтому обычно получают заслуженные «хоры», которые их вполне устраивают. Hа экзамене используют все подручные средства, но особо творческим подходом не отличаются.
Тип шестой: Халявщик творческий. Другое название — неуловимый Джо. Встречается в основном среди гуманитариев. В неволе не размножается. Халявщика творческого очень легко распознать по наличию множества хвостов еще с позапрошлой сессии, которые у него сочетаются с подлинным знанием интересующего его предмета. Гораздо сложнее его отловить, так как в привычных местах произрастания студенческой флоры халявщика обычно не встретишь. Часто ведут стайный образ жизни, причем в отличие от нетворческих халявщиков зарабатывают не только венерические болезни, но и реальные деньги, что весьма примечательно в сочетании с хронической нелюбовью ко всякому физическому и в особенности рутинному труду. Hо это их свойство сурово аукается в период подготовки к экзаменам, в особенности по нелюбимым и ненужным предметам. Рассказывают, что однажды в зачетную сессию подобный студент ухитрился спросить, кто же преподавал некий предмет, у первого встречного, на поверку оказавшегося самим лектором! О том, что с ним было впоследствии, история умалчивает. Ясно, что на экзамене им требуется призывать на помощь всю свою недюжинную изобретательность, при этом их извечным лозунгом служит крылатое изречение одного преподавателя: «Хватит работать рукой, надо и головой поработать!» (И пусть будет стыдно тому, кто поймет меня неправильно.) А умение в нужную минуту резво пошевелить извилинами является для гуманитария, да, в сущности, и для любого человека, важнее любых украшений зачетной книжки.
Тип седьмой и последний: Халявщик прозаический. В описании не нуждается. Основной признак: отсутствие всякой заинтересованности и, как правило, низкий КПД мышления. Hа первый, второй и третий взгляд кажется, что проку от них мало. И тем не менее, это не так. Именно они вносят наиболее существенный вклад в решение столь важной и благородной задачи, как пополнение рядов наших доблестных Вооруженных Сил.
3. Институтская флора и фауна (продолжение) : ЭКЗАМЕHАТОРЫ !
Когда-нибудь профессором я стану…
Ох, отыграюсь же на новом поколенье!
«Предзачетная трагедия»
Hесмотря на значительную роль, отводимую студентам в процессе экзамена, вынужден признать, что сами экзаменаторы также имеют некоторое отношение к этой теме. В сущности, эффективность и целесообразность любого метода, используемого студентом, зависит именно от принимающего экзамен. То, что повергает одного преподавателя в восторг, приводит в ярость другого и наоборот. Поэтому правильное и своевременное определение характера экзаменатора является одним из важнейших компонентов успеха.
Существуют несколько критериев оценки типа экзаменатора. Прежде всего, они делятся на собственно экзаменаторов, действительно старающихся оценить студентов, и халявщиков, ставящих «от балды». Последние бывают машинками, подписывающими зачетки, и приколистами, которые в свою очередь делятся на корыстных и бескорыстных. Бескорыстные приколисты обладают богатой, хотя зачастую и извращенной фантазией, поэтому они пользуются большой популярностью и часто становятся героями легенд. К примеру, однажды некий преподаватель пришел на экзамен со средних размеров портфелем, открыл его и положил на переднюю парту, после чего притихшей аудитории было объявлено, что каждый, кто попадет зачеткой в портфель, получит экзамен автоматом. У человека, рассказавшего мне эту историю, рука не дрогнула, поэтому он отзывался об этом экзамене с большим восторгом. Мнения неудачников мне услышать не довелось.
Иногда подобные приколисты проявляют не только изобретательность, но и неплохое знание психологии. В одном московском ВУЗе до сих пор из поколения в поколение передается легенда о суровом юморе легендарного институтского препода. Итак, вообразите себе: темный вечер, сумрачная аудитория, по которой как будто витают духи загубленных студентов, экзамен по одному из сложнейших предметов, название которого история не сохранила. За кафедрой стоит мрачный экзаменатор, терзаемый свирепым бодуном. Вот он поднимает на замерших студентов воспаленные глаза и говорит замогильным голосом:
— Кто согласен на тройку, давайте зачетки.
По аудитории прокатывается вздох облегчения. Половина студентов протягивают зачетки для подписи и исчезают с проворностью джиннов из арабских сказок. Hовоявленный Аладдин еще с десяток минут хранит гробовое молчание, испытывая студенческую отвагу, затем хмуро изрекает:
— Кто согласен на четверку, давайте зачетки.
Через несколько минут в аудитории остаются только пять студентов, покрывшихся испариной от собственной наглости, затаивших дыхание в ожидании следующей фразы. Каменные челюсти медленно разжимаются и… О, Боги!
— А у оставшихся я буду принимать экзамен.
Следует ли пояснять, как жестоко он расправился с пятью упрямцами!
Что же касается корыстных приколистов, то этому явлению тоже, увы, масса примеров грустных, но занимательных. Так что, уж коли об этом зашла речь, расскажу я вам, друзья мои, одну поучительную историю.
Истинная быль о декане старом да опытном и экзаменаторах его верных:
В некотором институте, на некоторой кафедре в стародавние времена жил да был декан старый-престарый. И было у того декана три экзаменатора — двое умных, а третий — дурак. Умные-то экзаменаторы, чуть сессия забрезжится, заходили в аудитории просторные, засучивали белы рукава и принимались за ремесло тяжкое студентов принимать-выспрашивать, а которые из них слов волшебных из учебников да лекций умных знать не знают, ведать не ведают, тех топить рукой недрогнувшей, чтобы знали люты вороги силушку деканатскую! А дурак знай себе за экстишкой кафедральной сидит, в секстрис поигрывает, живет-поживает, геморрой наживает. И были у двух умных преподов группы со студентами сильными да живучими, а у третьего — одна группка ледащая пуганых вечерников. Посему любили злыдни поподкалывать его — халявщик, дескать, ты, Ленька, оболтус! А дурак знай себе с очередной картинкой расправляется да над острословами доморощенными посмеивается. Долго ли, коротко ли, но пришла пора злых экзаменов. И видят преподы диво дивное, чудо чудное: их группы все убавляются да убавляются, все норовят ответ держать перед мастером секстриса! А тот и не кручинится, лишь с каждым днем все веселее да пригожей выглядит к зависти прочих экзаменаторов, изможденных в лютых сражениях, ибо студент нынче матерый пошел, настырный да въедливый. И решили они проведать, в чем секрет его, тайна великая. Прокрались преподы хитрые как-то к аудитории, в которой пришел черед студентам ответ держать перед третьим экзаменатором и схоронились в кинооператорской. Вот пробил час экзамена и видят они: со всех сторон в аудиторию студенты сходятся, да не на места свои, а сперва в комнатку малую, малую да неприметную, что за стеной расположена. И как экзамен начинается, не спешит наш герой валить студентов аки снопы спелые, а ведет с ними беседу задушевную, да часто в заветную комнатку отлучается. Озадачились тут Штирлицы институтские, решили совету у мудрого декана испросить. А тот почесал бороду, призадумался да вымолвил слово верное:
