Эта богатая идея, возможно, и послужила основой для написания первого фантастического рассказа, посвященного межпланетным путешествиям. Его автор, греческий сатирик Лукиан Самрсатский, назвал свою книгу «Истинные истории», однако в самом начале счел необходимым предостеречь читателя: «Я пишу о том, чего я никогда не видел, не испытал и не узнал от другого, о том, чего нет и не могло быть на свете, и потому мои читатели ни в коем случае не должны верить мне».
Первое межпланетное путешествие было совершено, по воле автора, практически случайно — просто ураган забросил корабль путешественников на Луну. А вот последователи Лукиана уже специально подготавливали свои экспедиции. Чего только они ни перепробовали в качестве транспортных средств: крылья грифа и орла, бутылки с росой, которая якобы притягивается Луной, железо и магнит, даже ракеты…
И кто знает, до чего бы дофантазировались увлеченные умы, если бы за дело не взялась святейшая инквизиция. Пытками и огнем она добилась, казалось бы, невозможного: на 14 столетий, да-да, на 1400 лет, воцарилось учение геоцентризма, а все «еретические» научные изыскания были «заморожены». Понадобились гражданское мужество Галилео Галилея и Николая Коперника, смерть на костре Джордано Бруно, чтобы справедливость и наука вернулись к людям.
Внес свою лепту в благое дело освобождения науки и Иоганн Кеплер. В-1609 году вышла в свет его книга «О движениях Марса». В ней автор, используя многочисленные наблюдения известного датского астронома Тихо Браге, попытался рассчитать орбиту движения Марса. Однако когда Кеплер изобразил положения Марса на большом листе бумаги, то вместо идеального круга, по которому должна была бы обращаться Красная планета, на листе стал вырисовываться эллипс. А дальше в ход пошли уравнения, известные нам как три закона Кеплера. Они по, сей день используются в расчетах космическими баллистиками.
Итак, с теорией дело более-менее наладилось. Ну а как быть с практикой? На каком корабле можно достичь иных планет?. И тут надо сказать доброе слово о фантастах, хотя они и не всегда, как говорится, были чисты на руку. Они-таки изрядно подогрели интерес человечества к иным мирам. Судите сами…
13 ноября 1833 года знаменитый астроном Джон Гершель, сын великого астронома Вильяма Гершеля, открывшего Уран, отплыл на корабле к мысу Доброй Надежды. В Кейптауне он хотел провести серию астрономических наблюдений неба Южного полушария в надежде увидеть что-либо новенькое, неожиданное для науки. И надо сказать, надежды эти оправдались, и довольно неожиданно.
25 августа 1835 года нью-йоркская газета «Сан» поместила сенсационную статью об открытиях Гершеля. Из статьи следовало, что Джон Гершель и известный английский оптик Дэвид Брюстер открыли метод «переливающегося искусственного света». Благодаря этому методу, а также новому телескопу с зеркалом диаметром 7,2 м (к слову сказать, БТА — самый большой телескоп нашей страны — имеет зеркало диаметром 6 м. — : Прим. авт.) Гершелю якобы удалось получить уникальные сведения. Теперь, дескать, он может рассмотреть на Луне даже бабочек, если они там водятся.
Во второй публикации рассказывалось, что увидел Гершель, когда 10 января 1835 года прибор был направлен на Луну. Подробно описывалась большая базальтовая гора, а рядом с ней — деревья, похожие на тисы, сосновые леса, травянистые равнины со стадами бизоноподобных животных… В последующих публикациях дело дошло и до птиц, похожих на летучих мышей, которые, как затем выяснилось, оказались… разумными обитателями Луны.
Конечно, мистификация в конце концов лопнула, но ее организатор и главный вдохновитель Ричард Локке имел все основания быть довольным своей выдумкой: во время публикации этих статей «Сан» стала самой многотиражной газетой мира!
Впрочем, «лунная история» принесла пользу не только газетчикам, прилично набившим свои карманы. Мистификация привлекла внимание широкой публики к астрономии, к проблеме возможного существования жизни на других планетах. Признаки внеземных цивилизаций стали искать специально. Ну, а кто ищет, тот, как известно, всегда найдет!
С новым сенсационным заявлением выступил мюнхенский астроном Франц Гротхойзен, объявивший, что он «обнаружил на Луне город, обнесенный стеной». А когда другие астрономы, внимательно рассмотрев «город», пришли к выводу, что это всего лишь скопления небольших горных гряд, тот же Гротхойзен объявил, что теперь-то он уже наверняка отыскал признаки жизни. Но на Венере! Пепельный отсвет, замеченный во время одного из наблюдений за планетой, астроном считал результатом иллюминации «во время всеобщего фестиваля в честь восхождения нового императора на трон Венеры».
Затем в поле зрения широкой публики попал и Марс. Французский изобретатель Шарль Кро сделал все возможное, чтобы перещеголять Гротхойзена в выдумке. В 1869 году в Париже была опубликована его книга «Средства связи с планетами». Тот факт, что иногда на Венере и Марсе наблюдались светящиеся точки (по всей вероятности, это высокие облака, на которые еще падали лучи Солнца в то время, когда поверхность планеты уже погружалась в тень), Кро объяснил по-своему. Он утверждал, что жители двух планет пытаются установить связь с Землей, посылая нам световые сигналы.
Изобретатель предложил ответить им с помощью огромного зеркала с небольшой кривизной, выбранной с таким расчетом, чтобы световые лучи сходились в точку на поверхности той планеты, с которой хотелось бы установить связь. Сделав зеркало достаточно большим, рассуждал Кро, и рассчитав его фокус так, чтобы он оказался на поверхности марсианской пустыни, можно расплавить песок и нарисовать некие фигуры.
Оставим в стороне вопрос о том, как бы расценили марсиане, существуй они на самом деле, такую «связь», — ведь нетрудно подобный жест расценить и как демонстрацию военной мощи… Скажем здесь только, что с технической точки зрения подобная затея несостоятельна. И на сегодняшний день технологи не умеют делать цельные зеркала достаточно больших размеров, — 15-метровый же телескоп, строительство которого затевают американцы, будет иметь составное зеркало, фрагментами которого будут управлять компьютеры.
Несостоятельность идеи Шарля Кро поняли его современники. Некоторые ученые стали искать для сигнализации способ попроще. Например, немецкий астроном Плассманн написал целую статью о том, могут ли марсиане видеть свет наших больших городов. В конце ее он пришел к неутешительному выводу: если у марсиан примерно такие же астрономические приборы, как на Земле, то толком рассмотреть «булавочные уколы» света в тех местах планеты, где располагаются Берлин, Париж, Лондон, Нью-Йорк, Москва и другие крупные города, они не в состоянии.
Вполне возможно, что после таких неутешительных рассуждений широкая публика забыла бы на какое-то время о Марсе, но наступил год 1877-й. Этот, год особый — время очередного великого противостояния Марса и Земли, когда планеты, двигаясь по своим орбитам, сближаются на минимальное расстояние — 55 млн. км.
Астрономы, конечно, воспользовались удобным случаем: все средства наблюдения были направлены на Красную планету в поисках новых открытий. И надо сказать, открытия эти не заставили себя долго ждать. 11 августа 1877 года Асаф Холл, сотрудник Морской обсерватории США, обнаружил первый спутник Марса. А еще спустя несколько дней, 17 августа, он же открыл и второй спутник.
Поскольку Марс, согласно древнегреческой мифологии, бог войны, то и спутники его должны носить соответствующие имена, решили ученые. Назвали их Фобос и Деймос, что в переводе с греческого означает Страх и Ужас. На этом, впрочем, все страхи и ужасы, связанные с Марсом, кончаются. И начинаются события весьма увлекательные.
Среди астрономов, наблюдавших за Марсом, был и выпускник Туринского университета, сотрудник Брерской обсерватории в Милане Джиованни Скиапарелли. Он смотрел на Красную планету и в 1877 году, и в 1881-м, и в 1882-м. За это время Марс успел отойти от Земли на большое расстояние, и именно это обстоятельство, как ни странно, помогло Скиапарелли сделать открытие. Он увидел то, чего не видел ранее: четкие линии, протянувшиеся по поверхности Марса на многие сотни, даже тысячи километров.
Впрочем, очевидно, увиденную картину лучше всех опишет сам ученый:
«Все огромное пространство континентов покрыто сетью тонких линий или тонких полосок более или менее отчетливого темного цвета… Они тянутся на большие расстояния по поверхности планеты в виде геометрически правильных линий, которые совершенно не похожи на извилистые русла наших рек. Некоторые, самые короткие из них, не достигают и 500 километров, другие же тянутся на тысячи… одни из них увидеть легко, другие — чрезвычайно трудно; они напоминают тончайшую паутинную сеть, натянутую на диск…»
