Стремление Турции войти в Европу привело к некоторому смягчению режима. Ислам поднял голову и выработал мягкие методы работы со светским миром. Умеренно-исламистская партия пришла к власти, а женский платок в университетах сделался символом борьбы против солдафонского произвола. Все усложнилось, и теперь уже Ататюрк стал не только казенной дубиной, но и знаменем интеллектуального протеста против ползучей исламизации. Огромным спросом пользуются плакаты, на которых Ататюрк пьет кофе, поет песни, а главное — хохочет. Его изображение освоил мир бизнеса и рекламы.
Но очеловечиванию Кемаля есть предел. Недавно вся Турция посмотрела документальный фильм «Мустафа», снятый режиссером-либералом Джаном Дюндаром. Из него люди с изумлением узнали, что Отец нации не мог построить прочных отношений ни с одной женщиной, боялся спать в темноте и умер от цирроза. Кино не только вызвало возмущение военных, не только повлекло судебное преследование (оскорбление Отца турок и сегодня официально является преступлением), но и снискало проклятия со стороны секуляристов, усмотревших в нем потакание исламизму. Однако самое любопытное то, что «Мустафа» не пользовался успехом и среди исламистов. Ведь только ничтожная часть мусульманских фанатиков объявляет Кемаля евреем и английским шпионом, а подавляющее их большинство считает, что он… посланец Аллаха, выполнявший особую миссию на Земле.
Сергей Иванов
Пятьдесят лет мучительной свободы
Жан-Бедель Бокасса (1921–1996), сын деревенского старейшины в Центральной Африке, 20 лет служил во французской армии, принял участие в освобождении Франции от гитлеровцев, был награжден орденом Почетного легиона и Военным Крестом. Став во главе армии в собственной стране, в 1966 году он захватил власть, а в 1977-м, подражая своему кумиру Наполеону, короновался императором Центральноафриканской империи под именем Бокассы I. На церемонии присутствовал французский министр кооперации Робер Галлей, одетый как маршал Ней во время коронации Наполеона. Но правление новоиспеченного монарха продлилось недолго — всего два года спустя он был свергнут французами. Фото: Ferdinando Scianna/MAGNUM PHOTOS/AGENCY.PHOTOGRAPHER.RU
Когда полвека назад африканские колонии одна за одной стали обретать независимость, многим казалось, что теперь Африка расцветет. Но самостоятельный путь молодых государств оказался тернист...
Год 1960-й отмечался как Год Африки. Тогда на Черном континенте сразу 17 колоний обрели независимость, а ООН приняла Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам. И хотя деколонизация завершилась не в 1960-м, да и началась намного раньше, этот год запомнился именно как «африканский». То, что европейцев можно побеждать, продемонстрировали в XIX веке и афганцы, и эфиопы. В 1896 году император Абиссинии (Эфиопии) Менелик II разгромил при Адуэ итальянский экспедиционный корпус и даже заставил агрессора выплатить контрибуцию. Правда, в Африке это было единственное исключение — к началу ХХ века весь континент (если не считать Либерии — страны, созданной пожелавшими вернуться на родину афроамериканцами) был поделен между европейскими державами. Для них заморские территории были жизненно важны как источники дешевой рабочей силы и сырья: полезных ископаемых (причем отнюдь не только золота и алмазов), пальмового масла, древесины, каучука и т. п. Неудивительно, что страны, обделенные колониями, в первую очередь Германия, мечтали переделить Африку заново, и это отчасти послужило причиной развязывания Первой мировой войны. Победила в ней Антанта во многом благодаря колоссальным ресурсам британских и французских колоний. В частности, и человеческим — в военных действиях в Европе и в самой Африке участвовали сотни тысяч африканцев (многие ветераны-африканцы осели потом в метрополиях). Пребывание в одних окопах с европейцами перевернуло их представление о мире: оказывается, всесильный белый человек тоже уязвим и смертен, бывает слаб, труслив, корыстен — словом, обладает теми же недостатками, что и черный. А раз так, то нет никакого морального оправдания тому, что первый властвует над вторым. К тому же африканцы, как правило, храбро сражавшиеся за метрополию, считали, что европейцы в благодарность могли бы смягчить колониальные порядки.
Парад сенегальских стрелков в Париже. 1914 год. Многие жители колоний отправились в Европу проливать свою кровь за метрополию. Фото:
Последний передел
На открывшуюся в январе 1919 года Парижскую мирную конференцию, где обсуждались вопросы послевоенного устройства мира, кроме официальных делегаций, съехались представители множества общественных сою зов и ассоциаций, включая африканские. Это позволило параллельно провести в столице Франции Первый панафриканский конгресс, на котором, правда, собственно африканцев было немного — тон там задавали афроамериканцы. Организатор конгресса, Уильям Дюбуа, в годы войны призывавший колониальные народы поддержать Антанту, потребовал от западных держав дать больше прав африканцам, максимально расширить в колониях самоуправление. Он и его сторонники обличали произвол, царящий в Африке, и расизм, которым больно западное общество. Пламенные речи против расизма, звучавшие на конгрессе, побудили делегацию императорской Японии поднять этот вопрос на мирной конференции (в то время отношение белых к японцам было точно таким же, как и к черным). Но время для кардинальных решений еще не пришло. А вот традиция периодически созывать панафриканские конгрессы была заложена, и она сыграла заметную роль в формировании первого поколения африканских политиков.
Черных американцев, выступавших за демонтаж колониальной системы, активно поддерживал Белый дом. Его позиция не в последнюю очередь определялась тем, что колониальная система закрывала для Америки богатейшие рынки Азии и Африки — ее просто туда не пускали. На Парижскую конференцию президент США Вудро Вильсон приехал с программой, получившей название «Четырнадцать пунктов». В ней присутствовал основополагающий принцип — народ должен сам распоряжаться своей судьбой. Американский лидер предложил создать Лигу Наций, которая, помимо поддержания мира, занималась бы и проблемами колоний — их будущего. Английские и французские «строители империй» Вильсона поддержали, усыпив таким образом его бдительность, а когда дело дошло до решения конкретных вопросов, быстро разделили между собой германские владения в Африке.
Жорж Клемансо, Вудро Вильсон и Дэвид Ллойд Джордж на Парижской мирной конференции в 1919 году определяли, каким быть новому миру. Фото: ROGER VIOLLET/EAST NEWS Кроме американцев расшатыванием колониальной системы активно занимался Коминтерн, новый и весьма сильный игрок на мировой арене. Антиколониальную борьбу в любых формах он рассматривал как часть борьбы антиимпериалистической, которая неизбежно приведет к победе мировой революции. В межвоенные годы через находившийся в Москве Коммунистический университет трудящихся Востока — школу Коминтерна — прошли десятки африканцев (в том числе Джомо Кеньятта, будущий первый президент Кении). На родине они «несли народу» усвоенные в СССР идеи антиимпериализма и коммунизма, создавали при финансовой поддержке Москвы прокоммунистические движения (полноценная коммунистическая партия возникла, правда, только в Южно-Африканском Союзе). Антиколониальные настроения заметно усилились в 1935 году, когда фашистская Италия вторглась в Эфиопию. СССР гневно осудил агрессора (но не прервал с ним экономических отношений), а Лига Наций даже наложила на Италию санкции. Однако папа римский благословил поход на последнее свободное, к тому же христианское, государство Африки, метрополии наложили запрет на распространение в своих колониях информации об этой кампании, да и большинство членов Лиги в скором времени признали власть Италии над Эфиопией. Все это произвело на африканских лидеров самое тягостное впечатление — стало ясно, что разговоры о деколонизации служат для прикрытия противоположных устремлений.
Встреча культур
Маленькие африканцы впервые сталкивались вплотную с европейской культурой в миссионерской школе. Преподавали там не только и не столько Закон Божий — туземным школьникам давали те же знания, что и их сверстникам в начальных школах Европы, правда, в меньшем объеме. Но зато африканских детей усиленно обучали различным ремеслам — столярному, плотницкому, швейному, печатному и прочим. Другим институтом, где шло взаимопроникновение европейской и африканской культур, стала система колониального управления. Низший уровень администрации колоний повсеместно оставался африканским, благодаря чему местное управление осуществлялось в понятных формах и на понятном языке. Традиционных носителей власти доколониальных времен — от деревенского старейшины до наследственного монарха — европейцы заменили на универсального колониального вождя, который объединял в себе черты и функции прежних «управленцев» и служащего колониальной администрации. В обязанности вождя входило: прежде всего сбор налогов, поддержание порядка и организация общественных работ, а также отправление правосудия на местах. Первыми колониальными вождями стали деревенские старейшины. Над ними европейцы, используя местные институты или создавая новые, тоже поставили африканцев, выстроив целую властную пирамиду, которую венчала уже белая администрация.
