По мысли канадских исследователей, массовые самоубийства это попытка популяции таким экстремальным образом регулировать свою численность. Самоубийства происходят тогда, когда плотность особей данного вида превышает на этой территории некое критическое число.
Осознание этого, как и решение броситься в море (или выброситься на берег), чтобы погибнуть, принимается не на уровне каждой отдельной особи. Происходит это как бы на. «надындивидуальном уровне», на том же, на котором возникает «Большое знание». «Большая воля» популяции проявляет себя и в другом. В той же ситуации, когда количество особей начинает превышать некое критическое число, животные, словно подчиняясь неизвестно откуда исходящему приказу, перестают воспроизводить потомство. Наступает блокировка, или, говоря словами французского исследователя Реми Шовена, «групповая стерилизация». Доктор Р. Лоус из Кембриджского университета, в течение многих лет изучая жизнь слонов, пришел к подобному же выводу. Когда поголовье слонов слишком возрастает, стадо как бы само начинает регулировать свою численность. Либо самки становятся гораздо реже способны к воспроизводству, либо период зрелости у самцов наступает значительно позднее.
Были поставлены эксперименты с кроликами и крысами. Едва среди них создавалась повышенная плотность, как вопреки обилию кормов и прочим благоприятным условиям начиналось самое непонятное — фаза повышенной смертности. «Большая воля», приказ, исходящий из некоего незримого источника, неумолимо обрекал животных на смерть. Без всяких причин наступали ослабление организма, снижение сопротивляемости, болезни. Продолжается это только до тех пор, пока популяция не сократится до оптимальных размеров.
Если бы удалось найти «канал», по которому идет этот приказ, человек мог бы управлять численностью различных популяций. Над этой проблемой работают сейчас в Уральском институте экологии растений и животных.
Известно, что биологически зарождение мужской или женской особи равновероятно. Однако если в популяции почему-либо оказывается мало самок, то среди новорожденных вдруг начинают преобладать самки; если мало самцов, то количество самцов среди вновь родившихся начинает превышать среднюю цифру. Процесс этот продолжается до тех пор, пока соотношение полов не выравнивается.
Ясно, что отдельная особь не может по собственному желанию влиять на пол своего потомства. В то же время речь идет о явлении, повторяющемся с правильностью закона. Иными словами, мы снова сталкиваемся с неким целенаправленным воздействием, источник которого находится вне каждой отдельной особи.
Явление, о котором идет речь, хорошо известно и в человеческом сообществе. Среди демографов оно получило название «феномена военных лет». Во время войн и после них в воевавших странах, понесших значительный урон среди мужского населения, наблюдается внезапный рост уровня новорожденных мужского пола. Известно несколько подходов к объяснению физиологического механизма этого явления. Нас интересует, однако, не сам механизм, а то главное, что стоит за всем этим, — регулирующее начало, «Большая воля», приводящая механизм в действие.
Исследователи отмечают это — регулирующее воздействие самой совокупности особей: «пребывание в стаях коррегирует поведение отдельных особей в полезную для них сторону». По словам одного из орнитологов, происходит «инстинктивное координирование поведения путем образования стаи». Соответственно сам смысл образования стай, стад, возможно, в том и заключается, чтобы возникли «Большая воля» и «Большое знание». Именно они подчиняют поведение, инстинкт и волю отдельной особи цели более важной, чем ее собственное бытие, — выживанию популяции.
Исследователи все больше приходят к мысли, что совокупность живых существ — это нечто качественно иное, чем принято было считать до сих пор. В специальной литературе появились термины, выражающие это иное понимание: «организм организмов», «сверхорганизм», «диффузный организм». В работах советских исследователей В. И. Василевича и В. С. Ипатова мы встречаем термины «надорганизменные биосистемы», «надорганизменные уровни организации живого».
По словам энтомолога Л. Тома, термиты, обитающие в своей гигантской постройке, «не составляют, как может показаться, сплоченную массу индивидуумов, но являются единым организмом с уравновешенным и вдумчивым умом, подающим команды миллионам лапок[2]. Точно так же муравейник, рой пчел, иное сообщество, возможно, ощущает себя как некое „я“».
Даже на субъективном уровне, при виде стаи саранчи, которая движется плотной, компактной массой, достигающей иногда веса в 10 000 тонн, трудно бывает отделаться от ощущения, что это некое единое гигантское существо. Такое же впечатление производят порой и перелетные стаи птиц, летящих сплошной живой массой, длиной в 6–8 километров и шириной до 100 метров. Отдельные особи кажутся как бы частицами некоего единого Организма, а их нервная система и мозг — компонентами общего «сверхсознания» о живом существе. Возможно, здесь уместна следующая аналогия. «Летящие брызги бушующего водопада, — писал А. Шопенгауэр, — сменяют друг друга С быстротой молнии, между тем как радуга, основой которой они служат, стоит над ними в невозмутимом покое». Не так ли и «сверхорганизм» пребывает в «невозмутимом покое», в то время как отдельные особи, составляющие его, поколение за поколением сменяют друг друга?
Можно ли допустить мысль, что «сверхорганизмы», населяющие Землю, в свою очередь образуют некую совокупность следующего, более высокого порядка? Если — да, то я далеко не первый, кто произнес это.
В свое время В. И. Вернадский ввел понятие «биосферы», которым он обозначил сумму всего живого, населяющего нашу планету. По словам академика АМН В. П. Казначеева, биосфера должна рассматриваться как «единый целостный планетарный организм». Так же воспринимал биосферу известный французский палеонтолог и философ Тейяр де Шарден. Это, по сто словам, «живое существо, расползшееся по Земле; с первых же стадий своей эволюции оно вырисовывает контуры единого гигантского организма».
Атомы, вошедшие в биосферу, писал Вернадский, атомы, захваченные жизненным вихрем, редко возвращаются, а может, и вообще не возвращаются обратно в косную материю. Изучая биосферу, Вернадский пришел к парадоксальному выводу: в геохимическом отношении она пребывает неизменной в течение всей своей эволюции; со времени возникновения жизни биосфера имела ту же массу, что и сейчас — около 1020 г. Появляются и исчезают целые классы и виды живых существ, биосфера же, этот «целостный планетарный организм», остается как бы в «невозмутимом покое».
Возможно ли предположить, чтобы этот совокупный планетарный организм был наделен неким подобием единого сознания? Многие известные философы и ученые допускали это. Земля, на которой мы. живем, утверждал, например, известный немецкий физик Г. Т. Фехтер, должна иметь некое единое коллективное сознание. Подобно тому как человеческий мозг состоит из множества отдельных клеток, сознание планеты, считал он, слагается из сознаний отдельных живых существ, обитающих на ней. Этой же точки зрения придерживался и Иоганн Кеплер, основоположник астрономии Нового времени. Планеты, считал он, являются живыми существами.
Насколько мозг отличен от отдельной клетки, входящей в его состав, настолько же планетарное сознание отлично от сознания индивида.
Биосферы различных небесных тел, считал В. И. Вернадский, находятся в постоянном взаимодействии друг с другом. «И звезда с звездою говорит».
Планетарные сознания, рассеянные во Вселенной, образуют, возможно, некую суммарную совокупность, то, что может быть обозначено как «Разум», «Сознание Вселенной», «Космос».
Говоря о таком совокупном сознании, мы имеем в виду прежде всего его материальную основу — взаимосвязанную сумму всего живого, населяющего космос. Именно так понимал это К. Э. Циолковский, выступавший с утверждением о существовании «космических разумных сил» и «космического мозга». «Я не только материалист, — писал он в этой связи, — но и панпсихист, признающий чувственность всей Вселенной. Это свойство я считаю неотделимым от материи». К мысли о существовании «разумной силы», присутствующей в космосе, в конце своей жизни пришел и А. Эйнштейн, стоявший, как известно, на позициях естественнонаучного материализма.
Современнее знание тоже все больше обращается к этой мысли. Как пишет известный советский философ И. Акчурин, в результате пересмотра естественнонаучной картины мира речь может пойти даже о замене всего классического механического представления о мире как о большом и сложном «часовом механизме» некой новой парадигмой — общим представлением о мире как о живом организме. Во всяком случае, пишет он, целый ряд естествоиспытателей «самым серьезным образом исследует эту возможность».
