Через несколько секунд в ложбинку перетекли еще две тени.
- Серго, отдаешь свой винтарь Карасю, - поймал удивленные взгляды и ткнул пальцем в Андрюху. - Вот ему, Карасем будет. А этот… - он оценивающе оглядел Кроткова с ног до головы. - Этот пусть будет Рэмбо. Так вот, сам пойдешь с пистолетом и автоматом в составе второго отделения. Свободен.
Серго кивнул, без возражений вручил Андрею винтовку с оптическим прицелом, снабженную глушителем, и исчез. Точно такая же обнаружилась и в руках у девушки, помимо автомата и рации.
- Значит так, у Карася и Олеси три цели: два часовых на ближайших вышках и, если появится, пулеметчик на крыше вот этой будки. Олеське - правая вышка, Карасю - левая и крыша. Сделали дело - винтовки бросаете и беретесь за автоматы. Теперь ты, Рэмбо. Ты у нас в форме, будешь подсадной уткой. Мы выманиваем одного часового, убираем, а ты занимаешь его место у шлагбаума и изображаешь перекур. Пока тебя видят спокойно покуривающим… Ты куришь? Так вот, пока видят, на некоторые мелочи внимания не обращают. Дальше - наша забота, об остальном вы знаете, - Дед кивнул Петро: - Объяви всем, готовность пять минут.
Этот лысый прыщ все-таки добрался до коменданта и добился как усиления постов, так и назначения фон Типпельскирха в этот дополнительный караул. И теперь он, барон и унтерштурмфюрер СС, уже почти полчаса вынужден стоять навытяжку перед раздраженным комендантом и выслушивать так называемый "инструктаж". Суть же инструктажа сводилась к одному: какого черта его, герр Дартца, оберштурмбаннфюрера СС, вытаскивают из-под теплого бока фрау Дартц, под которым он только что пристроился, и в столь неурочный час заставляют напялить форму и заниматься столь простым делом, как усиление постов по какому-то несусветному, надуманному поводу? Неужели все это нельзя было решить в дневное время и без его, герр Дартца, личного участия? И это притом, что завтра, нет-нет, уже сегодня, одиннадцатого мая, у него, герр Дартца долгожданные именины? Да-да, и никто об этом не удосужился вспомнить. И это подчиненные? С кем только приходится работать!
А ведь и в самом деле, уже первый час ночи, и для Клауса началась вторая ночь без сна. А потому, войдя в казарму, чтобы отобрать в дополнительный караул тридцать человек, унтерштурмфюрер СС был очень зол и поднял по тревоге всех. До единого.
Первым в прицел попал пулеметчик на крыше - имел неосторожность закурить и поднять голову над стеной из мешков с песком. Винтовка влажно чмокнула, почти без отдачи. Оптика оказалась выше всяких похвал, даже ночью все прекрасно видно. Андрею показалось, что он даже разглядел шрам у немца под глазом, в который и всадил пулю. Жаль будет бросать такое оружие.
Олеся выстрелила почти сразу за Андрюхой, часовые на вышках были прекрасной мишенью - неподвижные и доступные взору почти по пояс. Хозяину левой вышки квокер всадил пулю в висок, прямо сквозь каску, секундой позже.
Первое отделение группы, захватив с собой Славу, быстро перетекло на левую сторону дороги и подобралось почти вплотную к колючей проволоке. Здоровенный Миха сплюснулся, чуть ли не в блин. И, не касаясь колючки, просочился на ту сторону, прямо под глухую стену КПП. И исчез там.
Кто-то из бойцов кинул в ближайший столб шлагбаума небольшой камень. Звук получился глуховатый, но в ночи отчетливо слышный. "Пятнистый" показался через несколько секунд. Он осторожно подошел к столбу и, подняв пластиковое забрало, огляделся.
Славе показалось, что вокруг даже никто и не дышит, только он.
Караульный посветил вокруг фонариком, пожал плечами, достал что-то из кармана и, буркнув пару слов в микрофон, надо же - закурил. Успел сделать две глубокие затяжки, когда под стеной что-то отчетливо зашуршало. Караульный снова напрягся и, подняв автомат, осторожно двинулся вдоль стенки.
Вячеслав чуть не охнул, когда "пятнистый" стал топтаться именно там, где он в последний раз видел Миху, и светить во все стороны фонарем. Слава не отследил тот момент, когда одна тень сменила другую. Просто узкий луч потух, а огонек сигареты нарисовал в воздухе замысловатый иероглиф.
Кто-то легонько толкнул в бок: "К забору".
Слава прыгнул к колючке, а красная точка - ему навстречу, и тут же сигарета оказалась у него в руке. Здоровая лапища протиснулась между рядов проволоки и хлопнула Кроткова по плечу: "Давай".
К тому времени, как Вячеслав вразвалочку дошел до шлагбаума и, затянувшись, помахал в темное окно рукой, под этим окном уже мелькали бесшумные тени.
Докурить Кротков не успел. На плечо ему легла ладонь Деда: готово дело. А под шлагбаум уже ныряли бойцы двух других отделений.
- Все, пошли! Пристраивайтесь в хвост третьему отделению, и молчок до самого карцера, - негромко проинструктировал командир и, повернувшись к показавшейся туше Михи, спросил: - Сколько их было?
Пулеметчик растопырил пятерню, потом добавил еще два пальца. Махнул в сторону крыши и угла дома, прибавив еще два. Девять. Дед кивнул и дал отмашку к движению.
Двигались быстро и почти бесшумно. Патруль то ли не попался, то ли первое отделение опять сработало незаметно, а вот как убирали пулеметный расчет в обложенной мешками с песком точке и Слава и Андрей разглядели отчетливо. Почти. Просто их на секунду заслонила спина все того же Михи, и все пошли дальше.
Обнаружив поголовно вырезанный личный состав караула на КПП, Клаус механически подошел к пульту, откинул красный колпачок и со всей силы вдавил в панель кнопку тревожной сигнализации…
Сирены взвыли со всех сторон в тот момент, когда Миха осторожно опускал на бетон тело часового возле колодца.
- Елдище ваше в мясорубку! - во весь голос, уже не таясь, выругался Дед и, найдя глазами Кроткова, показал ему два пальца. - Двадцать секунд, Рэмбо, двадцать! Петро, проконтролируй! - обернулся к застывшим бойцам: - И вам всем - тоже двадцать. Бегом!
Группа слаженно метнулась к зданию штаба и, как по команде, рухнула в пыль метрах в тридцати от стены. Только шесть человек продолжили движение и распределились попарно к подвальным окнам.
Этого Слава уже не видел. Схватив конец аккуратно смотанной возле дыры в бетоне веревочной лестницы, он прыгнул вниз.
Три секунды.
- Так и череп проломить ногами можно, - раздался из темноты Димкин голос. - Я тут уже без каски.
- Жив?
Пять секунд.
- Жив-здоров, только к стене прикован.
- Посвети, - Слава сунул в руки другу фонарик.
Восемь секунд.
Выстрел в цепочку. Почти без эффекта. Ничего себе!
Десять секунд.
- Ты бы целился получше…
Выстрел. Цепочка, дзенькнув, разлетелась на отдельные звенья.
- Вот это другое дело.
Двенадцать секунд.
Слава подтолкнул Димона к лестнице и крикнул Андрею:
- Помогай, натяни лестницу!
Когда друзья вывалились на поверхность с ободранными о бетонную стенку костяшками пальцев, под стеной штаба почти одновременно ухнули три взрыва. В громадные дыры, образовавшиеся в цоколе здания, тут же посыпались партизаны.
- Наша - крайняя правая, - Слава подтолкнул Димона к концу быстро двигающейся очереди. - Это наши…
Андрей опять оказался позади девушки и попытался слегка подсадить ее в пролом, за что заработал яростный быстрый взгляд и какое-то шипение.
В подвале, несмотря на большое количество еще не разбитых ламп, было темно от поднявшейся пыли. Где-то в дальнем углу часто рвались гранаты, и Слава подтолкнул Димку туда. Друзья, все-таки, оказались не последними - замыкающим в пролом сиганул комиссар, словно он так и не хотел упускать из виду подозрительную троицу.
Прямо, заградотряд какой-то…
Когда курсанты добрались, огибая по пути какие-то машины и частые перегородки, до входа в тоннель, там уже все закончилось. Двое бойцов приладили под балку над развороченной в хлам решеткой две связки толовых шашек с уже дымящимися шнурами и теперь стояли наизготовку с парой огромных связок гранат в руках.
- Последние?
- Я крайний, - в тоннель ввалился насквозь пропыленный Петро. - Работайте…
Партизаны рванули кольца, бросили связки в глубь подвала и, не дожидаясь взрывов, дунули по освещенной трубе в дальний конец, откуда уже доносились гулкие разрывы и автоматные очереди. Замыкающие последовали их примеру и оказались достаточно далеко, когда позади ухнуло несколько мощных взрывов, и послышался гул обваливающегося здания.
- А где Олеся? - Андрюха покрутил головой.
- Она еще в подвале вперед вырвалась, - успокоил его Слава, но Андрей все же, беспокойно озираясь, побежал чуть быстрее.
А вот комиссар почему-то решил отстать. Не иначе, успокоился, что уж отсюда-то его подопечные никуда не денутся. Дорога теперь осталась только одна.
Перед самым последним поворотом трубы, друзья услышали тишину. Бой впереди закончился без их участия. Обогнув угол, Андрюха чуть не споткнулся о сидящего прямо на полу Васька.
