Но племя, не обращая особого внимания на Маху, с шумом толпилось вокруг двух человеческих трупов и готовилось к трапезе. Маха с ужасом смотрела, как они бросали куски мяса на раскаленные камни или прямо в пылающие угли, жадно следя за ними и переворачивая, чтобы они не подгорели. Когда мясо хоть чуть поджаривалось со всех сторон, они набрасывались на него и глотали целыми кусками. Теперь в пещере слышалось лишь чавканье мужчин, женщин и детей.
Охотник, убивший Нора, напрасно искал Маху среди сидевших у костра женщин. Увидев, что она, съежившись, одиноко сидит в дальнем углу пещеры, он взял кусок жареного мяса и, подойдя, протянул ей. Маха с отвращением вырвала мясо и отбросила подальше. Мужчина усмехнулся, пожал плечами и вернулся к костру.
Маленький мальчик, видевший, как Маха отшвырнула предложенный ей кусок, поспешно бросился за ним. Попробовав и убедившись, что мясо вкусное и сочное, мальчик спрятался за выступом стены от глаз завистников, которые могли бы отнять у него лакомый кусок. Потрясенная женщина смотрела на ребенка. В ее взгляде было не только отвращение. Маха не могла понять, как вообще можно есть человеческое мясо. Она никогда не видела и не слыхала, чтобы ее племя употребляло в пищу мясо людей из других племен, даже когда была самая страшная нужда и самый жестокий голод.
А пир у костра продолжался. Новые соплеменники Махи, раскалывая кости, лакомились теперь костным мозгом.
Солнце давно опустилось за горы, и вечерние сумерки отступили перед темнотой ночи.
Страшная трапеза приближалась к концу. Дети и женщины уже давно спали, удовлетворенно похрапывая, охотники тоже один за другим покидали костер и, довольные, укладывались в углу пещеры на куче травы, мха или шкур.
Наконец у догорающего костра остался только глубокий старик — хранитель огня; вокруг валялись раздробленные человеческие кости — страшное свидетельство братоубийства и людоедства.
Кто знает, было ли все именно так, как я рассказал?
Одно лишь несомненно: пещера ужаса, вернее, не пещера, а нависающая скала, действительно существовала и была открыта учеными!
Вот как это произошло.
В октябре 1899 года мюнхенец Иоганн Ранке получил от загребского геолога и палеонтолога Карла Горяновича-Крамбергера письмо следующего содержания:
«Я позволю себе как можно более кратко сообщить Вам о чрезвычайно интересном происшествии. В прошлом месяце я нашел остатки палеолитического человека (обломки челюстей с зубами, отдельные зубы, фрагменты теменных и затылочных костей и т. д.) и каменные орудия (острые обломки яшмы, опала) вместе с Rhinoceros tichorhinus, Bos pzimigenius, Ursus spelaeus, Sus, Castor fiber и т. д. Все это было в дилювиальных песках Крапины в Северной Хорватии. Расположение остатков весьма красноречиво и не допускает случайностей. Впрочем, все хорошо видно на чертеже.
Под нависшей скалой слоистого песчаника из миоценовых морских отложений мы видим девять последовательно расположенных культурных слоев (см. рисунок, 2 — 9). Это слои дилювиального происхождения, то есть представляют собой продукты выветривания самой скалы. Лишь зона 1 частично состоит из отложений речки Крапиница.
Кости названных животных встречаются по всей толще этих слоев, однако нетрудно выделить три зоны: 1 — кости Castor fiber , 3 — 4 кости Homo sapiens и 9 — кости Ursus spelaeus .
Особенно примечательно, что в зоне 3 — 4, кроме обожженных костей животных, встречаются обгоревшие теменные кости человека.
Высота дилювиального комплекса культурных слоев составляет здесь 8,5 метра.
Все кости светло-желтого цвета и чрезвычайно хрупкие, поэтому сохранились только суставные головки. Целые кости встречаются очень редко, в хорошем состоянии лишь фаланги пальцев и зубы.
Всего было найдено более тысячи обломков костей, так что это место как по характеру расположения костей, так и по числу человеческих костей и орудий в сравнении с животными остатками относится, несомненно, к наиболее интересным местам находок дилювиального человека вообще».
В 1900 году в одном из немецких научных журналов Ранке опубликовал это письмо, свидетельствующее, что Горянович-Крамбергер с самого начала представлял себе всю важность сделанной им находки, единственной в своем роде.
Городок Крапина расположен примерно в двух часах пути к северу от Загреба, на речке Крапинице, в горах между Савой и Дравой. Когда-то речка вымыла в миоценовом морском песчанике нечто вроде пещеры, расположенной ныне примерно метров на 25 выше русла реки. Однако в плейстоцене Крапиница протекала на уровне пола пещеры, который и состоит из принесенного ею щебня. В более поздние времена речка несколько изменила свое течение и ее русло все глубже врезалось в основные породы. Тогда пещера стала сухой. Продукты выветривания каменных пород постепенно заполнили ее до высоты 8,5 метра. Но образование отдельных слоев происходило довольно медленно, и в определенные периоды пещера служила пристанищем животным и даже неандертальцам.
Тщательные исследования показали, что всего в пещере образовалось девять различных слоев. Первый, как мы уже знаем, представлял собой щебенчатое русло реки Крапиницы, во втором слое были найдены кости главным образом бобра, в третьем и четвертом — человеческие кости, в девятом — кости пещерного медведя, в остальных слоях встречались кости первобытного носорога, гигантского оленя, зубра бизона, дикой лошади, кабана, волка и сурка.
В третьем и четвертом слоях обнаружили более 300 человеческих костей, но все это были обломки. Так, например, было найдено более 80 зубов, принадлежавших индивидам различного возраста, 50 осколков черепной коробки, два куска от нижней челюсти с несколькими зубами, шесть различных головок суставов от нижних челюстей, два обломка верхних челюстей с несколькими зубами, обломки позвонков, ребер, фрагменты лопаток, а также многочисленные обломки лобных костей с мощными надглазничными валиками.
Все кости были смешаны с золой и древесным углем. «Вообще весь третий слой, — писал Горянович-Крамбергер, — представляет собой одно большое кострище, где были найдены почти исключительно человеческие кости, все расколотые и более или менее опаленные либо сожженные. Они принадлежали по меньшей мере десяти индивидам разного возраста (детям и взрослым)».
При более поздних исследованиях в пещере Крапина, в июле 1905 года, были обнаружены новые остатки неандертальцев — примерно 200 обломков костей, сохранившихся лучше, чем ранее найденные, в том числе несколько обломков черепов, позвонков и тазовых костей. Кости эти вперемежку с каменными орудиями лежали прямо в кострище, где были и кости животных. Особого внимания заслуживал тот факт, что, как было установлено, длинные человеческие кости (например, кости предплечья и бедренные) были расколоты по всей длине. Это и натолкнуло Горяновича-Крамбергера на мысль, что, по всей вероятности, он нашел остатки пищи людоедов. Таким образом, неандерталец из Крапины оказывается уже не мирным охотником и собирателем плодов, а братоубийцей, хладнокровно пожиравшим представителей собственного вида. Длинные кости жертв он раскалывал вдоль, чтобы добраться до самого лакомого блюда — костного мозга. С той же целью он разбивал и черепа.
Находка в Крапине показывает, что людоедство восходит к наиболее древним эпохам в истории человечества, хотя мы не можем с полной уверенностью утверждать, что такие зверства были у охотников-неандертальцев в порядке вещей. В Европе пока не обнаружено ничего подобного, но в некоторых местах все же встречаются признаки людоедства, правда, в гораздо более ограниченных масштабах. Можно предположить, что лишь отдельные племена неандертальцев иногда предавались людоедству, — возможно, их вынуждал голод. Несомненно, однако, что людоедство не было характерным или общим признаком неандертальцев.
На стоянке под нависшей скалой собралось все племя неандертальцев. У костра лежит истекающий кровью юноша. Лицо его мертвенно бледно, глубоко запавшие глаза закрыты, сжатые губы посинели. Над ним стоит другой молодой охотник и взволнованно объясняет что-то — возгласами, отдельными словами, жестами.
Сегодня утром, когда они с Уаном пошли на охоту, их подстерегла беда. Из зарослей внезапно выскочил носорог, напал на Уана, поднял на рог и подбросил вверх. А потом зверь увидел его самого и погнался за ним, чтобы растоптать… Охотник показывает, как он долго бежал, как упал в густых кустах, которые скрыли его от свирепого носорога. А потом, когда зверь ушел, он отыскал Уана и принес сюда — уже без сознания. Только здесь, у огня, он заметил, что из тела товарища течет кровь и шкура, обернутая вокруг его бедер, стала красной. Когда он снял ее, то увидел, что кровь течет из большой раны — такая бывает от толстой сломанной ветки, если упасть на нее всем телом. Поэтому, наверное, мальчик до сих пор не открывает глаз и лежит, словно мертвый.
