Ясно, что два тома «Материалов для изучения этрусского языка» должны стать настольной книгой каждого, кто пытается проникнуть в его тайну. Имеется одно «но». Дело в том, что обработаны были далеко не все имеющиеся тексты — лишь 6 тысяч из 10. Понятно, насколько это снизило ценность статистических материалов, да и подорвало доверие к полноте словаря и конкордансов. Кроме того, американские программисты не учли, что в транскрипцию этрусских текстов, которой они пользовались, за последние годы внесено очень много исправлений, причем порой весьма существенных.
Машина обрабатывала надпись АУЛЕ АНЕИНИ, в то время как сейчас ее читают АУЛЕ КАПЕНАТИ; надпись АРН ХУСТИТЕ, обработанную на ЭВМ, надо читать как АРН РУСТИКЕ. Разница весьма существенная. Так, не существующие на самом деле слова АНЕИНИ и ХУСТИТЕ помещены в словарь, на них приведен конкорданс, окружение других слов, слова АУЛЕ и ИРН получат «в спутники» слова АНЕИНИ и ХУСТИТЕ, в то время как подлинные КАПЕНАТИ и РУСТИКЕ обработке не подвергались… А ведь только один А. Пфиффиг в работе 1964 г. внес поправки к полутораста надписям, ранее неверно транскрибированным.
Конечно, дело это поправимое. Программисты в содружестве с этрускологами думают не столько о поправках к сделанному, сколько о новых исследованиях, новой помощи ЭВМ. Тексты, написанные по-этрусски, происходят из различных районов Италии (а один, процарапанный на пластинке из слоновой кости, был обнаружен в Карфагене и гласил МИ РИУМЕЛ КАРТАЦИЕС, т. е. «Я собственность Риумия-карфагенянина») и различаются между собой в написании отдельных слов и букв. Что это — особенности письма? Или, может быть, правы те исследователи, которые полагают, что единого языка этрусков не было, он распадался на несколько самостоятельных диалектов или даже языков? Споры об этом ведутся очень давно, но никому не удалось ни доказать, ни опровергнуть эту гипотезу. Слишком уж трудоемкой была бы работа по выявлению всех особенностей фонетики и правописания в 10 000 этрусских текстов. Теперь же с помощью ЭВМ такая работа может быть проделана. Тексты нужно разбить на отдельные группы в зависимости от районов и своего «жанра» (посвятительная, погребальная и т. п. надпись).
А затем можно будет провести сопоставление этих текстов, ответить на очень важный для этрускологии вопрос.
Это вопрос о разделении этрусского языка в пространстве. Но ведь памятники его охватывают большой промежуток времени, с VIII до I в. до н. э., а если учесть, что «льняная книга» написана в I в. н. э., то он будет равен чуть ли не тысячелетию! Понятно, что за это время язык сильно изменился. Но как, каковы были общие тенденции его развития, как сказывалось влияние соседних италийских языков и постепенное вытеснение латынью этрусской речи? На эти вопросы ответов нет, да и быть не могло. Ибо объем работы здесь необычайно велик, так как надо все время делать «поправку на пространство», на то, из какой провинции происходит тот или иной текст (чтобы не смешать различия «во времени», т. е. в развитии языка, с различиями в «пространстве», т. е. диалектными особенностями). В наши дни решение этих задач по плечу этрускологам, если они «научат» электронного филолога, ЭВМ, произвести необходимые подсчеты и снабдить исследователей нужными материалами.
Но, может, электронные вычислительные машины удастся использовать не только для заготовки «сырья», различных справочных материалов, пускай необходимых, но все-таки материалов, а не результатов? Нельзя ли привлечь ЭВМ к участию в расшифровке самого языка, к комбинаторной работе?
«В принципе электронно-вычислительная техника может быть использована значительно шире, — пишет А. И. Харсекин, говоря о работе Фаулера и Вольфа. — В частности, не исключается возможность комбинаторной обработки этрусских текстов с помощью ЭВМ. Правда, такая обработка в известной степени повторяла бы работу, уже ранее проделанную „вручную“. Но проведенная с исчерпывающей полнотой и объективностью, доступной только машине, она могла бы привести к обнаружению не замеченных ранее закономерностей, особенно в морфологии, и, следовательно, дать определенные положительные результаты».
На наш взгляд, электронная вычислительная машина может оказаться незаменимым помощником в выявлении абстрактной структуры этрусского языка. На первом этапе мы отказываемся от гипотез, начинаем с нуля, т. е. с того, что об этрусском языке мы не имеем ровным счетом никаких сведений, кроме тех, что данные тексты, которые предстоит обработать, — это тексты, написанные на «языке икс». И для контроля берем тексты такого же объема, написанные на языке, который мы хорошо знаем, например на русском. А вслед за этим начинаем строгие, формальные процедуры, которые может проделать и человек, и машина, — разница здесь будет лишь в скорости обработки, а не принципиальная.
Первый вопрос: что свойственно «языку икс» — префиксы (т. е. приставки и т. п.) или суффиксы? Подсчитываем частоту букв во всех текстах, а затем смотрим, какой процент слов начинается и заканчивается на А, К, Е и т. д. Оказывается, что в этрусских словах начальные буквы встречаются примерно так же часто, что и в середине слова, а финальные — нет. Одна пятая часть всех этрусских слов имеет окончание на букву А, одна шестая — на И, а вот на П или Ц заканчивается ничтожный процент всех этрусских слов. Значит, этрусскому языку свойственны суффиксы, а не префиксы (примерно такая же картина и в русском языке, только в начале слов будут отклоняться буквы «п», «в» и «с» — за счет приставок «во», «со», «по» и т. п.). Этот вывод подтверждает и статистика окончаний не отдельных букв, а их сочетаний (АА, ЕА, КА; АЕА, АКА и т. д.).
Если бы язык этрусков походил на некоторые языки Кавказа, которым свойственны префиксы, а не суффиксы, дальнейшая работа велась бы с алфавитным словарем. Раз это не так, мы берем «обратный словарь». На букву А заканчивается более 20 процентов всех этрусских слов. Но означает ли это, что А — грамматический показатель? Может, не просто А? Может, употребление А в конце слов зависит от того, что она входит в состав более длинных суффиксов, заканчивающихся на «А», например, ИА, СА, НА и т. п.?
Чтобы проверить это, мы переходим ко второму этапу исследования. Как отличить в языке случайное от закономерного? На помощь здесь приходит математическая статистика, изучающая случайные процессы. Если какое-то сочетание букв, слогов, слов встречается редко или часто в тексте, это еще ни о чем не говорит. Следует проверить, опираясь на законы теории вероятностей, чем вызвано оно: тем ли, что просто-напросто эти буквы, слоги или слова, встретившиеся вместе, имеют большую частоту, или же тем, что они отражают какую-то особенность, какое-то свойство языка.
Буква «я» в нашем алфавите не только самая последняя, она и встречается реже, чем буквы «а», «о» и ряд других. Между тем в окончаниях слов она очень часта. Почему? Да потому, что входит в состав окончаний, вроде «-ся», «-ая», «-яя» и т. д. С точки зрения теории вероятностей и окончание «-ая» и окончание «-яа» должны встречаться одинаково, ведь частота букв, образующих эти сочетания, не изменилась. Между тем, обратившись к текстам, мы встретим тысячи окончаний на «-ая» и ни одного на «-яа». Ибо «-ая» является грамматическим показателем, а окончание «-яа» — нет.
Теперь, вероятно, вы поняли принцип выявления этрусской грамматики, вернее, суффиксов этрусского языка. Берется определенная буква, допустим буква А. Затем подсчитывается, как часто встречаются в тексте ее сочетания с буквами Е, К и всеми остальными. Потом вычисляется, а сколько бы таких сочетаний должно было образоваться, если бы все эти окончания ЕА, КА, АА, СА образовывались случайно, т. е. не отражали бы какие-то законы грамматики (нам пока неизвестные), а были бы порождением лишь самих частот букв, образующих эти сочетания. Полученные величины сравниваются. И тут оказывается, что, например, сочетание СА должно бы по теории вероятностей встретиться в этрусских текстах 50 раз, а на самом деле оно встречается 450 раз. Значит, никакой случайности тут не может быть, это закономерность, продиктованная особенностями этрусского языка: в нем есть суффикс СА, он-то и дал такое частое употребление «абстрактному» сочетанию С и А.
Ну, а может быть, есть суффикс не СА, а более длинный? Например, ИСА, или ЕСА, или АСА? Процедура подсчетов повторяется, только на сей раз мы рассчитываем вероятность «встречи» сочетания СА с буквами А, Е, К, Т и т. д. (т. е. АСА, ЕСА, КСА, ТСА и т. д.). Потом снова проводится сравнение расчетных и реальных величин. И далее, рассматриваются сочетания четырех букв и т. д.
В русском языке, который был также подвергнут такой «дешифровке», четко выделяются сочетания двух букв, вроде «-ая» или трех, вроде «-щая», «-щий» и ряд других. Выделяются и падежные окончания, например, к корню «бок» как бы «приклеиваются» окончания «а», «у», «ам», «ами», и они же «приклеиваются» к корню «бык» и т. д. Этрусский язык в этом смысле подобен русскому, там также выявляются падежные окончания, показатели множественного числа и суффиксы. Разумеется, конкретного значения мы определить с помощью такой методики не можем, да и не это было ее целью. Зато мы можем сказать другое: она подтверждает выводы этрускологов о том, что слова этрусков изменялись по падежам, имели суффиксы и т. п.
