Дело в том, что погода совсем не располагает к прогулке. Шум проливного дождя заглушается завываниями ветра; солнце спряталось за тяжелые черные тучи, и в довершение всего метеорологи предвещают приближение тайфуна.
«Ну и погодка!» — с отчаянием думает Гибье. Неужели судьба сыграет с ним такую жестокую шутку, что, приехав в далекие края, он ничего не повидает. Навис дождь? Ну и пусть себе идет! И вот наш врач сходит на набережную и нанимает рикшу, который со всех ног устремляется к вокзалу.
Но дождь все усиливается. Да какой там дождь, это поток, водопад, обрушившийся на Иокогаму. Можно ли в такую погоду отправляться в экскурсию? Скрепя сердце, незадачливей экскурсант велит своему рикше возвращаться назад, и вот он опять на «Андрэ Лебоне», смирившийся со своим заточением. Гибье и не подозревает, что этот ливень ниспослан самой судьбой, чтобы спасти ему жизнь…
Прислонившись к решетке, Гибье смотрит на большой город, затопленный дождем. За портом начинается квартал Ямасито-тё, где расположились иностранные компании и консульства, европейский квартал, резко отличающийся от остальных районов города. За этим кварталом простирается район Ху-тё, где среди лавчонок и контор разбросаны общественные здания. А вокруг этих районов раскинулся типично японский перенаселенный город с узкими улочками и низкими домиками.
В 10 часов утра дождь, наконец, прекратился, ветер несколько стих, стало менее душно. Утро кончается, люди идут по делам или просто подышать свежим воздухом. Суббота, но многие иностранные торговые фирмы открыты.
Вот уже 11 часов 45 минут. От нечего делать доктор Гибье спускается на набережную и смотрит на отплытие «Эмпресс-оф-Острейле». Толпы родственников и друзей окружают пассажиров, разноцветный серпантин натянут между пароходом и берегом; опоздавшие спешат в сопровождении кули. Скоро уберут сходни.
Вдруг… что за сумятица? Откуда доносятся эти взрывы? Доктор чувствует, как земля колеблется у него под ногами, шатается, и в тревоге думает лишь о том, как бы поскорее вернуться на пароход. Спотыкаясь, пошатываясь, он направляется к судну, хватается за сходни, поднимается на палубу и, еще не осознав, что происходит, оборачивается, чтобы посмотреть на город.
Набережная, где он находился меньше минуты назад, разорвалась, как тряпка: одна ее часть повисла над морем, другая исчезла вместе с кишевшей толпой. Поодаль пирс нового порта, где стоял у причала «Корэа-Мару», с грохотом провалился в море. А еще дальше, там, где простиралась Иокогама, нет больше домов. Сохранилось несколько высоких зданий: таможня, почта, ратуша.
Под ногами поднятого по тревоге экипажа судно шатается и колеблется, и моряки присутствуют при поразительном зрелище: море остается спокойным, в то время как суша колышется, дома кренятся и рушатся. На сохранившейся части набережной обезумевшие от ужаса люди зовут на помощь. Капитан приказывает немедленно спустить сходни и взять на борт пострадавших. Мгновенно «Андрэ Лебон» превращается в муравейник, в Вавилонскую башню.
Море пылаетНо вдруг у «Андрэ Лебона», как и у двух американских пароходов, стоявших рядом с ним, у «Эмпресс-оф-Острейле», «Корэа-Мару», «Лондон-Мару» и «Пари-Мару», которые стояли на якоре вдоль 5-го и 6-го причалов, лопнули якорные цепи, и эти суда были отброшены на несколько десятков метров от берега. Моментально поверхность моря покрылась обломками, кусками дерева, тонущими людьми и трупами. Моряки незамедлительно спускают в море шлюпки и приступают к спасению людей. Им нельзя терять ни минуты, потому что в корпусе № 3, принадлежащем таможне, уже начался пожар. Он усиливается и распространяется с огромной скоростью. Цистерны с нефтью, лопнувшие при толчке, мощными струями изрыгают свое содержимое в море, и капитаны хорошо понимают, какая беда угрожает их судам. Вода покрывается маслянистой радужной пленкой, в которой барахтаются тонущие люди, а суда спешат скорее уйти из порта, чтобы пришвартоваться к буям на рейде. Само море начинает гореть.
В порту настоящий разгром. Суда, стоявшие у причалов недалеко от охваченных пламенем кварталов, пытаются уйти все сразу. В узких фарватерах образуется чудовищный затор. Такелаж перепутывается, гремят яростные проклятия. Несущаяся огненная завеса уже на расстоянии нескольких десятков метров от судов. Вскоре угасает всякая надежда выбраться из ада. Экипажам и пассажирам остается только одно — спрыгнуть на берег и идти пешком, куда им угодно… если только это еще возможно. А суда со всем, что в них осталось, брошены на произвол судьбы и через несколько минут превратятся в исполинский костер.
То, что творится в порту, напоминает картины, которые предстают перед нами в галлюцинациях. Таможенный причал рухнул, увлекая за собой в море сотни людей. Некоторым удается еще зацепиться за уцелевшую часть набережной. Но и этот обломок расшатывается последующими толчками, раскачивается и тает на глазах. Люди бегают по этому ничтожному островку, как ошалевшие муравьи, потеряв рассудок и воя от страха. В окружение попали и те, кто искал спасения на набережной: впереди — море, сзади — огонь. Шлюпки судов, стоящих на открытом рейде, делают все возможное, чтобы подобрать побольше людей, но пожар надвигается все быстрей… Люди бросаются в воду и пытаются плыть по тошнотворной пелене нефти. Но вот и эта пелена загорается, головы плывущих людей и шлюпки исчезают в пылающем море.
Рейд и город сливаются теперь воедино в красном зареве пламени. Метеорологическая обсерватория, портовые строения, здания речной полиции и таможни вырисовываются в дыму неясными силуэтами. Даже предсказанному метеорологами тайфуну не удастся одолеть бушующий огонь. Через час после того, как начался пожар, первый шквал налетел с моря на побережье и смел суда и обломки зданий. До наступления ночи на Иокогаму и соседние населенные пункты обрушатся еще 30 шквалов, которые будут способствовать распространению пожара.
Как начальник полиции перенес землетрясениеОзнакомившись с тем, как разыгралось стихийное бедствие в порту, мы хотим теперь узнать, что же происходило в самом городе, но для этого нам надо избрать другой наблюдательный пункт. Чтобы все видеть и быть в курсе всех событий, самое лучшее, что мы можем сделать, — это отправиться в префектуру и расположиться в административном центре города. Кроме того, здание префектуры славится своей массивностью и прочностью. Зайдем же в кабинет начальника полиции Мориоки и посмотрим его очень острыми глазами на все, что происходит вокруг.
Итак, Мориока находится у себя в кабинете вместе с несколькими своими подчиненными, как вдруг раздается подземный гул, похожий на отдаленный удар грома, и заставляет их прислушаться. Почти мгновенно вертикальный толчок сотрясает здание. Подчиненные Мориоки, которые, стоя навытяжку, слушали его распоряжения, ухватились за что попало, стены задрожали, потолок треснул, все, что находилось на этажерках и в книжных шкафах, попадало на пол. Люди, понявшие, что происходит, очутились на четвереньках.
Несмотря на все свое хладнокровие Мориока не смог бы сказать, сколько это продолжалось: секунды, минуты или часы. Но тут раздался чудовищный грохот, и полицейские бросились к окну. Когда им с большим трудом удалось его открыть, они увидели ужасающее зрелище: здания центральной почты, медицинской лаборатории, примыкающие к префектуре, обрушились, окутанные таким густым облаком пыли, что нельзя было разглядеть своих собственных рук. Когда ветер несколько развеял это облако и перед глазами открылись отдаленные перспективы, Мориока увидел гряды обвалившихся домов, поваленные на землю телеграфные столбы, вырванные с корнем деревья, раненых, истекающих кровью на улицах, тела погибших, разбросанные повсюду, и людей, вопивших, плакавших, молящих о помощи.
Мориока быстро спустился вниз. Он встретил Фукуду, начальника санитарного отдела, и приказал ему срочно оборудовать в парке Иокогамы штаб по спасению пострадавших от землетрясения. Затем Мориока отдал распоряжения начальникам отделов, вызвал пожарных, послал полицейских подбирать раненых и вышел на улицу, чтобы получить полное представление о том, что происходит. Не будем описывать картину, которая предстала перед его глазами, ведь она ничем не отличалась от того, что мы видели в других местах. Скажем только, что не успел Мориока выйти на улицу, как заметил клубы желтого дыма, поднимавшиеся в той стороне, где находилась таможня и кварталы Ямасита-тё и Оноё-тё. И здесь, как в Токио, было обеденное время, поэтому причиной пожара стали кухонные очаги. А что могли сделать пожарные, если их машины были погребены под обломками гаражей, если водопроводные трубы лопнули и бурные потоки воды заливали шоссе! «Бороться с огнем невозможно, — сказал себе Мориока. — Удовольствуемся тем, что будем помогать населению».
