Когда 13 мая до С. Д. Сазонова дошли сведения о возможной переброске на австро-германский фронт намеченного для отправки в Константинополь экспедиционного корпуса, он обратил внимание начальника штаба Верховного главнокомандующего на крайнюю нежелательность с политической точки зрения нецелевого использования корпуса, считая «невозможным, чтобы Царьград, составляющий самое ценное приобретение, которое нам может дать настоящая война, был завоеван исключительно трудами наших союзников, помимо нашего участия». С. Д. Сазонову сообщили, что оперативно-стратегическая обстановка в Галиции не позволяла мариновать собранные в Одессе для будущего десанта у Босфора войска и они были использованы на «самом важном» (?!), то есть австро-германском фронте.
На следующий день министр был успокоен сообщением из Ставки, что хотя намеченный для десантной операции корпус действительно направлен в Галицию, он уже заменен в Одессе другим соединением. Но когда С. Д. Сазонов 15 мая решил узнать, состоит ли соединение из первоочередных войсковых частей, он получил неприятное известие, что отряд состоит из трех бригад ополченцев, трех морских батальонов (включая батальон Гвардейского экипажа)[54], одного казачьего полка (к этому «следует прибавить одну кавказскую дивизию») — всего около 40 тыс. человек.
Таким образом, первоочередные войска были заменены не спаянной разнородной группой войск, в которой численно преобладали ополченские части, боевое значение которых оценивалось весьма невысоко. Назвать эту группировку сколоченным соединением, обладающим необходимой артиллерией и иными организационными ресурсами, было невозможно.
Такое отношение Верховного командования русской действующей армией имело катастрофические последствия для самой многообещающей операции мировой войны. Да, неблагоприятная для русских войск оперативно-стратегическая обстановка весной-летом 1915 г. предопределила использование десантных войск для других целей. Но что мог сделать армейский корпус на австро-германском фронте? Срок жизни — несколько дней, после которого обескровленное соединение было необходимо доукомплектовывать, а иногда и реорганизовывать. На Босфоре же корпус мог сыграть важнейшую стратегическую роль, переломную для хода мировой войны.
Г. Вильсон отмечал, что «русские не имели резервов для нападения на Константинополь, которое являлось необходимым дополнением к операции форсирования Дарданелл. Правда, для этой цели были выделены русские войска, но их отсутствие в критический момент на сухопутном фронте, может быть, спасло Венгрию и помешало наступлению русских армий через Карпаты на Будапешт»[55]. Но вряд ли корпус (даже два) мог сыграть сколько-нибудь заметную роль в решении вышеуказанных задач на фоне грандиозных масштабов Великой войны. Мы склонны поддержать мнение А. А. Керсновского, считавшего, что, не осуществив Дарданелльский проект, Россия упустила реальный шанс ускорить выигрыш мировой войны в свою и Антанты пользу.
После того как стало понятно, что обстановка «не позволяла» выделить серьезные силы для десантной операции, было решено ограничиться бомбардировкой босфорских укреплений и демонстративной подготовкой десанта в Одессе. Но даже это пошло на пользу союзникам. Г. Лорей, автор германского официального издания «Операции германо-турецких морских сил в 1914–1918 гг.», указывает, что германо-турецкое командование имело от своей агентуры сведения о сосредоточении в Одессе транспортов и о подготовке к переброске войск. Со своей стороны русское командование из показаний пленных, захваченных на судах, перевозивших уголь из Зонгулдака, узнало о том, что в ожидании возможного десанта турецкое командование сосредоточило в районе Босфора до четырех корпусов, отказывая в выделении из этого района каких-либо подкреплений для Дарданелл.
Проект Босфорской операции неоднократно видоизменялся.
Так, в дальнейшем разрабатывались планы десанта в случае выступления Болгарии на стороне Антанты.
Позже весной 1916 г. для штурмовой операции в районе Босфора началось формирование Черноморской десантной дивизии (полки Цареградский, Нахимовский, Корниловский и Истоминский) под командованием генерала А. А. Свечина (начальник штаба полковник А. И. Верховский). Предполагалось, что в авангарде десанта будет ударный отряд морской пехоты, командовать которым был назначен генерал Комаров, отличившийся во время боев в Галиции летом 1915 г. Фактически новое соединение было дивизией только по названию — его планируемый состав доходил до корпуса. Для доукомплектования на тот период требовались 3 генерала, 31 штаб-офицер, 245 обер-офицеров, 39 чиновников, 40 врачей, 17 869 солдат, 4259 лошадей, 1219 повозок, 12 568 винтовок. В Севастополе же имелось в наличии всего лишь 70 старших и младших офицеров, 13 врачей, 630 фельдфебелей и унтер-офицеров, 3500 солдат[56].
Однако формирование соединения продвигалось, причем, как вспоминал начальник военно-морского управления Ставки контр-адмирал А. Д. Бубнов, «государь повелел, чтобы для укомплектования этой дивизии по штатам, разработанным Морским Штабом Верховного Главнокомандующего, было отправлено из армии достаточное число особо отличившихся в боях офицеров и солдат — георгиевских кавалеров.
Кроме того, в состав десантного отряда должна была еще войти сформированная в портах Балтийского моря так называемая Балтийская “морская” дивизия, которая для этого была перевезена на побережье Черного моря, а также значительно расширенный в своем составе Гвардейский экипаж.
Государь до самого конца своего верховного командования все время живо интересовался ходом формирования десантной дивизии и… всегда подробно меня об этом расспрашивал»[57].
Со временем проблемы решались — и в первую очередь в отношении средств доставки. Так, к весне 1916 г. николаевский завод «Руссуд» поставил флоту около 50 самоходных десантных барж, рассчитанных на перевозку батальона пехоты или двух батарей полевой артиллерии каждая, около 30 мелкосидящих судов для погрузки и выгрузки войск, в Николаеве были заказаны специальные десантные боты.
Русский несамоходный десантный бот вмещал в тихую погоду 60 пеших бойцов, или 10 бойцов и 10 лошадей, или одно 76-мм орудие, или одну 122-мм гаубицу с зарядным ящиком, передком и орудийными расчетами. Осадка бота при полной загрузке — 0,8 м. Размеры десантного бота позволяли поднимать его на шлюпбалки транспорта после небольшой переделки. Один паровой катер среднего типа мог буксировать три таких десантных бота, но обводы ботов препятствовали развитию значительной скорости.
В 1916 г. в русском флоте в качестве самоходных высадочных средств появились так называемые «Болиндеры», представлявшие собой десантные лихтеры. Русские «Болиндеры» были 24 м длиной и без груза имели осадку около 0,8 м. Грузовместимость «Болиндеров», или, как их еще называли, самоходов, была очень большой. При коротких перевозках они поднимали батальон пехоты или батарею артиллерии — 400 бойцов, 65 лошадей и 45 двуколок. Осадка их с таким грузом была 1,2 м.
Новинкой было десантное судно типа «Эльпидифор» — малой осадки и большой вместимости, способное оперативно принимать и выгружать груз. «Эльпидифоры» тоннажем от 500 до 1200 тонн и грузоподъемностью 960–1280 тонн имели машинное отделение в кормовой части, тогда как вся передняя часть (на две трети длины судна) была занята вместительными трюмами. Практически нулевая осадка носа наделяла «Эльпидифоры» неоценимым качеством — возможностью работать без пристаней, уткнувшись в берег и сразу высаживая десант или разгружаясь.
Для быстрого отхода от берега и для того, чтобы прибой не поставил судно лагом, перед подходом к берегу с кормы отдавался якорь. Как только судно притыкалось к берегу, с носа при помощи носовой стрелы или брашпиля спускалась специальная сходня, по которой на берег спускался десант или подавался наиболее портативный груз, в то время как бортовые стрелы начинали подавать из трюмов остальной, более тяжелый груз. Мореходные качества «Эльпидифоров» также оказались вполне достаточными. Будучи спроектированы для работ на реках и на закрытых рейдах, низкобортные «Эльпидифоры» прекрасно показали себя и в качестве тральщиков и транспортов у бурного Анатолийского побережья, выдерживая даже штормовую погоду. Наличие трюмов позволяло иметь значительный запас топлива, расход которого был незначителен.
Если в начале войны Черноморский флот располагал 11 тральщиками и 22 транспортами, то к осени 1915 г. — 55 и 160 соответственно[58].
Летом 1916 г. было решено приступить к планомерной подготовке десантной операции, о чем 1 августа начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии М. В. Алексеев отдал штабу Черноморского флота соответствующие директивы. В них было подтверждено сделанное еще в начале войны распоряжение о том, что в составе Черноморского флота всегда должны быть в готовности транспортные средства для перевозки одной дивизии, а также указано на необходимость увеличить эти средства, чтобы обеспечить возможность переброски еще двух дивизий. Это означало, что кроме 19 больших пароходов, уже выделенных для этой цели в начале войны, были необходимы еще 90 (всего на Черном море имелось 148 пароходов).
