Легко быть нравственным вне мира, трудно быть таковым в самом ми ре. Легко быть свободным вне мира, трудно – в мире. Легко видеть красоту, чувствовать и переживать любовь вне мира, вне людей, гораздо труд нее обнаружить это в мире и в людях. Легко постигать Бога потустороннего, занебесного, труднее постигать Бога на земле, посюстороннего, в обычной, обыденной жизни. Легко открыть Бога трансцендентного, гораздо сложнее обнаружить его в земных проявлениях. Легко обнаружить Бога вне мира, труднее – в нем самом, внутри него, в глубине его. Легко любить Бога без людей, гораздо труднее любить Бога в людях, в которых живет Бог. Эту задачу постижения Бога посюстороннего, Бога на земле, в земных проявлениях выполняют религии страдания. Исходя из этого, раскрывается и сокровенный смысл третьей ипостаси Троицы – Святого Духа, направленный против манихейской ереси. Согласно манихейству, в земном, материальном мире господствует исключительно зло, для добра в нем места нет. Идея же Святого Духа – это идея присутствия Бога в земном, материальном мире. Святой Дух – это Святой Дух материального, земного мира. И Бог пребывает не только в духовном мире, но в ипостаси Святого Духа и на земле, в воплощенном мире. Постигается же Святой Дух через одухотворенное страдание.
Поставив в центр духовного развития человека проблему страдания, религии страдания тем самым выдвинули в своих рамках на первый план проблему нравственности. Человек ввергнут в пучину страдания ради того, чтобы пережить нравственность. На основе страдания мир подразделяется на мир добра и зла. Страдания порождаются миром зла, но ведут к нравственности, к добру. На основе страдания добро отмежевывается от зла. Причем путь страдания – это не пассивный путь, это – активное противопоставление и противостояние злу, которому предоставляется относительная свобода, чтобы оно могло изжить, исчерпать само себя. Зло порождает страдания, а сами страдания искупают зло. Поэтому, не участвуя во зле, но страдая от него, человек одно временно в том же страдании освобождается от него.
«Не мир я вам принес, но меч», – сказал Христос. Это меч, разделивший мир на мир страдающих и мир зла, приносящий страдания. Тот, кто страдает, связан с добром, является его носителем, служит ему. Тот, кто приносит страдания, является носителем и служителем зла. Это меч, определивший два пути развития мира и человека: путь зла и путь искупления зла, т. е. обретения добра и нравственности. «Сотрудничайте в добре и не сотрудничайте во зле», – говорит Магомет в Коране.
Когда в мире царит зло, добро с ним борется, именно смиряясь с ним, тем самым отделяясь от него, разделяясь с ним и предоставляя его самому себе. И нет других способов борьбы со злом. Все другие так или иначе служат злу. Предоставляя зло самому себе, человек перестает его подпитывать. И только так можно бороться со злом. Зло в силу того, что собственных источников существования не имеет, прекращает свое существование. Зло приводит к отступлению от своей сущности, от своей сути, от своей основы, истока и потере самого себя. Добро же есть следование своей сущности и обретение себя. В результате потери себя чело век начинает либо сам паразитировать, либо же становится жертвой паразитизма. Паразитирование и есть зло. Когда же человек обретает себя, он становится вне паразитизма, он не паразитирует сам, и никто не может паразитировать на нем. Он подпитывается за счет собственных источников, из своей сущности, из своей основы, что делает его сильнее, нежели когда он паразитирует. Если силы, основанной на добре и нравственности, не хватает, человек должен смириться и сохранять в душе мир. Страдая от зла и смиряясь, человек обретает силу и уже может противостоять с силой добра против грубой, паразитической силы зла.
Мир зла порождает в человеке гордыню. Гордыня – это низшее эго человека, это его эгоизм, извращающий его подлинную сущность. По этому смиряя свою гордыню, борясь с ней, человек приближается к Богу, к подлинной своей сущности. Смирение означает быть с миром, а не с агрессией и со злом. А зло, агрессия противостоят миру. Добро предполагает мир, т. е. принятие мира. Выбирая мир, мы тем самым выбираем мир добра, ибо добро есть сущность мира, отрекаемся от зла и противопоставляем себя ему. Через смирение, т. е. через принятие, а не противопоставление себя миру, человек должен обрести нравственность. Он не вне мира, а в мире, и причем в мире и с миром (отсюда и само слово «смирение» – быть с миром). А смиряясь с миром, он должен страдать от него и в страдании переживать нравственность.
Смысл смирения не в том, чтобы от человека страдал мир, а чтобы чело век страдал от мира, искупая свой грех. Вот почему говорят, что кого Бог любит, того и наказывает. Наказывая человека, Бог тем самым не позволяет ему делать зло и заставляет страдать, и таким образом спасает его и приближает к себе. «Кого я люблю, тех обличаю и наказываю»[26], – сказано в Откровении Иоанна Богослова. Если же Бог не проявляет свою любовь к человеку, то позволяет ему делать зло и тем отдаляет его от себя. Это не означает, что Бог просто наказывает, и наказание есть форма любви Бога. Бог на самом деле не наказывает, а разоблачает. Кого любит, того он разоблачает. Если человек совершает добро, то он получает вознаграждение, если же зло – возмездие. Разоблачая зло в человеке, Бог тем самым наказывает человека. Кого любит, тому он этим разоблачением и возмездием не дает совершить зло и утвердиться во зле. Зло более всего боится разоблачения. Зло как правило действует, маскируясь под добро, действует скрытно, путем обмана, создавая иллюзии. Ни одно зло не действует открыто. Оно не может действовать открыто, ибо это противоречит его сущности. Зло любит темноту, где ничего не видно и всё запутано. Разоблачение – это уже смерть для зла. Оно не терпит света и не может перенести его силу. Оно не любит ясности. Поэтому самым мощным оружием против зла является его разоблачение, проливание Божественного света на него. Добро от света только укрепляется. Зло же от света погибает. Бог разоблачает и уничтожает зло в человеке, оставляя самому человеку страдание. Это и есть его любовь к человеку.
«Блаженны нищие духом», – утверждается в Евангелии. Но как это понять, составляет серьезную проблему. Дело в том, что при этом, имеется в виду, что блаженны нищие не Божественным Духом, а нищие духом человеческим. Есть Божественный Дух и есть дух человеческий. И их нужно различать. Божественный Дух – чистый, непорочный, неоскверненный. Поэтому можно было бы сказать, блаженны богатые Божественным Духом. Сугубо человеческий дух порочен и находится в плену греха и зла. И поэтому блаженство с ним несовместимо и предполагает его нищету. Когда активно проявляется зло, добро состоит в неучастии в нем, в отсутствии подпитывания его. Добро в мире, где процветает зло, где злу предоставляется свобода, проявляется через нищету духа.
Если зло неизбежно, то это не значит, что человек должен делать зло, участвовать в нем. Как раз зло становится неизбежным, потому что люди участвуют в нем, подпитывая и наращивая его. Дело заключается как раз в обратном. Чело век должен смириться перед неизбежным злом, при этом не участвуя в нем и предоставляя его самому себе. Смирение и означает борьбу со злом и про тест против его неизбежности.
Говорят, что добро должно быть с кулака ми. Но добро не может быть с кулаками. С кулаками может быть только зло. Насилие – это инструмент зла. Добро с кулаками неминуемо превращается в зло. Но другое дело, что добро должно быть сильным. Быть сильным и с кулаками – далеко не одно и то же, а, напротив, это даже противоположные понятия. Силе кулаки, т. е. насилие, не нужны, ибо сила и есть мощь, ей незачем себя утверждать. «Кулаки», насилие – это атрибут слабости, которая утверждается через них, ибо собственных сил у нее нет.
Если добро сильное, то зло бессильно против него и не может воздействовать на него. Если же у добра силы не хватает, то оно должно смириться перед злом, не вступая в игры зла, не принимая правил этих игр и предоставляя зло самому себе. А смиряясь, добро укрепляется в своей силе. Именно через смирение добро обретает силу, в результате чего и может противостоять злу.
Время поставило перед человеком задачу обретения духовного опыта через непосредственные переживания души. И это возможно было утвердить через идею страдания. Сохранение в этих условиях древневосточных религий в качестве основных духовных учений могло бы при вести к безнравственности. Все восточные учения провозглашали своей целью достижение свободы, построенной на силе. Человек в них должен был обрести прежде всего силу. Нравственность предполагалась сама собою. Но приоритет силы в более поздние, а тем более в наши времена мог бы легко привести к безнравственности. Ведь если говорить прежде всего о силе, то легко со скользнуть на безнравственность, возвести силу на фундаменте зла.
