Можете ли Вы себе представить в древнем Египте, Вавилоне или Иудее государственный орган под названием «Совет по делам национальностей» или политическую партию под названием «Женщины Египта» или «Одалиски Пальмиры в борьбе за реформы», либо в древнем Риме «Совет авгуров седьмого созыва из числа Ветеранов Пунических войн»? Можете ли Вы себе вообразить Александра Македонского, занятого лавированием между исполнительной и законодательной властью в десятках суверенных государств на всей территории от Македонии до Индии? Как Вам видится царь Соломон, не вылезающий из зала суда ввиду постоянных исков его обширного гарема, а также рабочие консультации с гильдией Вольных каменщиков при распределении фондированных материалов на постройку Иерусалимского храма? Дело даже не в комичности ситуации, просто все учебники истории опустели бы из-за полного отсутствия исторических фактов.
Итак, культ Единого Бога врывался в лоно кастовых этнократий, выгрызал их изнутри своими революционными преобразованиями и погибал сам под остатками этих обществ. В цифрах это выглядело так. Библейский Иосиф в Египте по завершении реформ назвал обязательной передачу государству 20 % совокупного годового общественного продукта, в то время как жрецы обходились до этого всего в 5 %. Великий пророк Магомет в случае удачи при проведении своих «священных войн» также не брезговал брать 20 % военного приза в случае удачи, не неся при этом никакой ответственности в случае поражения. Церковная десятина (то есть 10 % национального продукта), укрепившаяся на Руси с приходом христианства, также не была единственным доходом церкви, имевшей свои земли, хозяйственные предприятия и солидную поддержку государства. К сожалению, не сохранилось точных финансовых отчетностей крестовых походов. Но то, что они разоряли Европу, известно из последствий этих авантюр, не давших никакого позитивного результата. Плоды всех великих геополитических построений современности были аннулированы расходами на коммуникации, аппарат принуждения, распределения и простую передачу указов на расстояния и для всех слоев населения.
Современные войны вообще невозможны без точной калькуляции, а вопрос о чести государства меркнет по сравнению с сезонными колебаниями цен на нефть.
Всеобщая уравниловка привела к еще одной беде. Жреческое сословие в кастовых зтнократиях выполняло все функции как духовного, так и светского характера. Культ Единого Бога рассек пирамиду управления пополам, принудив часто различные органы власти дублировать друг друга. Мало того, началась конкуренция и даже вражда между светскими и духовными органами власти и управления. Вспомните многовековую изнурявшую борьбу епископов и удельных князей в Европе с чередой интриг, заговоров и взаимных отлучений. Вполне известно, что при таком положении дел враждующие друг с другом римские папы и короли выгребали из единой казны последние деньги, желая сохранить контроль над ситуацией. У крестьянина и ремесленника вначале 10–20 % денег отнимало духовенство, затем столько же для сохранения равновесия — местный феодал. Дальнейшее соревнование двух форм власти, духовной и светской, забирало последние деньги все из того же одного кармана. «Налог на смех», «налог на дождь» — эти гиперболизированные фантазии европейских сказок — эхо тяжелейшего кризиса в системе управления. Крестьянские войны и Реформация — его закономерный результат.
Наконец, именно под этим углом зрения, основанном на принципах организации кастовых этнократий, а также сопряженной с ними теории управления, рассмотрим вкратце историю России на протяжении всего так называемого ее «тысячелетнего» периода.
Само последнее словосочетание вызывает наше недоумение, ибо с помощью разносчиков сего филологического штампа создается впечатление, что Россия возникла буквально в одночасье и из ничего, а до этого на ее территории обитали люди с другим хромосомным набором. Вообще историю России за нас, русских, последнее время писали все, кому не лень. В XVIII веке придворные немцы, чтобы оправдать свою духовно-экономическую экспансию при дворе, создали теорию норманского происхождения первых русских князей. Правда, два столетия спустя те же немцы усилиями нацистских полуграмотных теоретиков вдруг вспомнили, что благородная немецкая кровь, занесенная с Запада, была буквально каплей в море дикой непролазной «татарщины», и поэтому вся «тысячелетняя история» России является историческим недоразумением, не нуждающемся в силу низости предмета в детальном изучении.
Отечественный теоретик этногенеза и кормчий мировой пассионарностни Л. Н. Гумилев ушел еще дальше фашистских расологов и антропологов, сведя на нет всю немецкую составляющую в нашей крови, безапелляционно заявив, что достижения русской ментальности основаны на степном тюркском чувстве голода и безудержном половом влечении. Под многовековым же разбоем диких кочевых народов, регулярно уводивших в плен множество русских людей, он разумел теорию о перманентном балансе и интеграции между экономиками степных и лесных народов.
В последнее время завелись и вовсе вызывающие гомерический смех теории о происхождении русских от очередного потерянного колена Израилева. Правда, если окинуть невооруженным оком все усердно возделанное поле современной историографии и собрать все потери вместе, то счет колен пойдет уже на десятки и сотни, давно перевалив за сакральное число «12».
Застарелый спор между нашими так называемыми «славянофилами» и «западниками» вообще напоминает академический диспут на тему: «На какой ноге ходить, левой или правой?» Кругозор славянофилов, одурманенных некоей соборностью, не идет дальше былинного мышления трехвековой давности. Битва на Куликовом поле для них такая же точка отсчета, как и сотворение мира для тех, кто буквально помешан на Библии. С западниками дело обстоит еще проще, ибо их историческое мышление по прецессии просто съезжает в сторону на 2–3 часа другого временного пояса, и на этом вся глубина аналогий исчерпывается.
Итак, предпримем краткий экскурс в область истории России во время ее «злосчастного тысячелетия» с позиций кастово-этнократической социологии. Что же мы увидим?
В 988 году начинается насильственное крещение Руси, физически истребляется цвет высшей жреческой касты — волхвы. Уничтожаются летописи, другие ценнейшие письменные источники. Беспрерывно передающаяся цепь инициатических знаний постепенно вытесняется на периферию народной жизни, а затем и вовсе сходит на нет. Канонизированные светочи христианского миролюбия Борис и Глеб собственноручно рубят топором головы волхвам. Перед началом этой акции Кирилл и Мефодий завозят нам другую письменность, в результате чего начинается масштабная работа по переписыванию всей истории. Народу медленно, но верно меняют историческую и родовую память. Череда новых великих людей открывается с княгини Ольги, украдкой принявшей христианство в чуланах и опочивальнях византийского двора. А незаконнорожденный сын ключницы, пьяница и развратник Владимир публично объявляется равноапостольным. Начинается какофония подделок и откровенной лжи. Выбитая из колеи заморской идеологией Русь погружается в кровавое болото междоусобных войн, а напирающие отовсюду степные пассионарии отрывают от нее все новые и новые земли, и наконец задергивает шторы монголо-татарское нашествие.
Впрочем, процесс уничтожения идеологии русского язычества затянулся аж до XVII века. Мало кто знает, что церковная реформа Никона и была задумана лишь с этой целью. До XVII века на Руси шумно отмечались древние праздники, в лесах еще сохранялись святилища, старцы, хоронясь княжьих дружин и царевых людей, еще несли в народ мудрость. До XVII века пореформенное христианство окончательно уничтожило всякое влияние жреческой касты на народную жизнь.
Современные историки любят сравнивать русских староверов с западно-европейскими протестантами. Дескать, равенство морали и отношение к труду их очень роднит. Эти «ученые», правда, не замечают очевидного хронологического противоречия. Близкие к язычеству староверы существовали на Руси вначале, а затем им на смену пришло современное духовное сумасбродство. На Западе же, с точностью до наоборот, мрачный католицизм с его кострами инквизиции был сменен в процессе Реформации на более мягкое, разумное, светлое протестантство, приближающееся к древнему европейскому язычеству. Русь была околоязыческой, Европа же, напротив, только стала таковою.
В самом начале XVIII века Петр I, проводя в жизнь свои реформы, берется за боярство — высший слой воинской касты, кроме всего прочего, экономически и юридически не зависимый от воли московских царей. Символ свободы — борода публично остригается в самой кощунственной форме. Люди, знакомые с магическими ритуалами, могут подтвердить оккультный смысл этой акции. Разрушение второй воинской касты затягивается до начала XX века, когда большевики расстреливали всех русских царских офицеров, даже самых низких званий, за одну лишь причастность их ко второй касте кшатриев. Классового, то есть антикастово-этнократического характера этих мер комиссары уже не скрывали.
