Мне показалось интересным, как Перроу описывает подобные катастрофы. То, что он писал об атомных электростанциях, можно легко применить к событиям на пике Маунт-Худ:
…Процессы происходят необыкновенно быстро, и их невозможно остановить… Восстановление изначального статус-кво не представляется возможным, последствия сбоя некоторое время распространяются быстро и непоправимо… Все происходящее характеризует то, что изменения не были сознательно заложены в систему.
Перроу описывает самоорганизующееся поведение, примеры которого мы наблюдаем в природе. Некоторые сторонники теории сложности, как, например, британский физик Стивен Вольфрам, считают его возможной причиной появления жизни на Земле.
Альпинисты были хорошо знакомы с системой и понимали ее особенности, но только в условиях, когда она функционировала во время возникновения мини-коллапсов. Хиллман упомянул, что был готов остановить падение пяти людей с высоты тридцати метров. Этот комментарий говорит о том, что он плохо представляет количество кинетической энергии, заложенной в страховочной системе. Крупномасштабные коллапсы случаются «очень быстро», и их «остановить невозможно». Их последствия «распространялись быстро и непоправимо» и не оставляли жертвам никакой возможности прийти в себя.
Менее чем через два дня после трагедии я вместе со Стивом Крузом поднялся на Маунт-Худ. Мы присели отдохнуть на камень между подъемником и расщелиной. «Все достигло критического состояния с такой скоростью, которую я еще никогда не видел», — сказал Стив. Сам того не зная, но он использовал определение, описывающее самоорганизующуюся систему.
На горе Маунт-Худ сосуществуют два мира. Один создан для удовольствия и выживания людей, другой — нет. В первом мире есть всё для вашего удобства. Есть подъемники, которые возносят лыжников на вершину горы. Есть уютные коттеджи. На лыжной базе «Тимберлайн» вас ждет пятизвездочный ресторан, где можно заказать пино-нуар и кростини — поджаренные на оливковом масле ломтики натертого чесноком хлеба, украшенные веточкой розмарина; там готовят белый чили — вкусное блюдо из курицы, белой фасоли и перца чили, которое обойдется вам в шесть долларов семьдесят пять центов; десерты там делают без муки и подают с чаем Tazo. Я сидел в этом ресторане и под тихое позвякивание столовых приборов окидывал взглядом тысячи километров дикой природы с благодушием, которое не может себе позволить ни одно животное. В красивой раме окна гора выглядела совершенно безопасно. За соседним столиком болтали о проблеме налогов двое ученых — один из Лос-Аламоса, другой из Ливермора, — они весело обсуждали эту больную тему и забавно попивали фюме-блан. А какими счастливыми выглядели на лыжной базе дети. Они брали свои сноуборды и поднимались на гору в кабине подъемника, выглядывая из нее, словно зверушки из клетки.
В этой уютной модели мира я чувствовал себя полновластным хозяином. Но в то же время я понимал, какой зыбкой была невидимая граница, проходившая между тем маленьким мирком, который был адаптирован для нас, и тем миром, к которому каждому из нас придется приспосабливаться. Постепенно, шаг за шагом я менял угол зрения и наконец «откадрировал» картинку. Симпатичный коттедж уменьшился до кукольного домика, а девственная природа — необъятная и ненасытная — заполонила собой все пространство, буквально взорвав мое зрительное восприятие. Вместе с этим изменились и правила игры.
Я думал о погибших Билле Уорде, Рике Риде и Джоне Биггсе — возможно, для них мир был един и к горному склону они относились так же, как и к удобной лыжной базе. Сюда их привели успех, намерения, планы и воображение. Они заработали себе на это удовольствие. Они заслужили его как награду за все свои достижения в жизни. Биггс планировал покорить самые высокие вершины в каждом штате. Друзья считали, что Маунт-Худ всего лишь еще один пик на этом большом пути и справятся они с ним довольно быстро.
Однако пик Маунт-Худ не любит, чтобы с ним так обращались. На следующий день после трагедии я увидел брата Джона Биггса на парковке. Он искал ключи от автомобиля, чтобы отвезти семье личные вещи покойного. Он только что вернулся с опознания тела. Джон выжил во Вьетнаме, где служил боевым летчиком, потом долго работал пилотом на гражданских авиалиниях — и был убит «горой для начинающих».
Люди, создав механическую систему, сами стали ее частью. Но при этом каждый человек представляет собой автономную систему. В тот день альпинистам могли бы пригодиться, а в итоге и спасти не сложные научные теории, не темные эзотерические знания, а профессиональные навыки и жесткие правила.
Все профессионалы-спасатели, с которыми я разговаривал у пика Маунт-Худ, видели ошибки, сделанные пострадавшими. Джим Трипп, командир лыжного патруля на территории заповедника, однажды пригласил меня к себе в офис. Я нашел его среди лыжных патрульных в комнате, больше похожей на тюремную камеру с шестью кроватями, покрытыми оранжевыми, синими, желтыми и зелеными покрывалами. На полке были расставлены чучела животных, а на железных дверках ящиков для одежды красовались наклейки с логотипами разных компаний, производящих лыжное оборудование. На кончике одной из лыж я увидел наклейку с текстом: «Внимание! Установлена воздушная подушка». В комнате были медицинские шины, кислородные маски, капельницы, несколько цервикальных воротников и длинные жесткие спинодержатели. Все говорило о том, что здесь работают люди, хорошо знающие, что такое боль.
В заставленном офисе Триппа единственным источником света служила настольная лампа. Трипп был худым и долговязым. На нем были джинсовые шорты, сандалии и серая толстовка — и это в местах, где круглый год лежит снег. Положив ноги на металлический стол, он заложил руки за практически лысую голову и широко улыбался. Он напоминал стареющего серфингиста и знал о Маунт-Худе больше всех остальных. Когда я спросил его о технике остановки методом вбивания ледоруба в снег, он засмеялся: «Если мы говорим о трех метрах ненатянутой веревки, тогда еще прокатит. Если ты мастер такой техники, то, может быть, повторяю — может быть, все получится. Но главное правило следующее: верхний не должен падать. Если упадет тот, кто наверху, и ненатянутой веревки будет метров тридцать, — то, считай, ты отвалился. Эту гору люди всерьез не воспринимают. Даже тучные, и то на нее поднимаются».
Опыт может помочь вам, может предать вас. Билл Уорд, занимавшийся альпинизмом почти пять лет, выдернул изо льда ледоруб — и погиб.
Питер Лешак — пожарный, занимающийся тушением лесных пожаров, и талантливый писатель. В книге Ghosts of the Fireground («Призраки пожарищ») он рассказывает о том, как долго ждал пожара:
Наверное, я получил слишком хорошую подготовку. Я оказался жертвой привычного умонастроения всех работников противопожарной службы, которые «рвутся в бой». Члены бригады все время живут в ожидании пожаров… и подвохов. Наш инструктор вбил нам в голову следующее правило: «Не уверен — не делай».
Далее он говорит о приемлемом уровне потенциально опасного поведения — то, что ученые называют «гомеостазом риска». Согласно этой теории люди готовы идти на определенную степень риска. Только у каждого человека своя степень риска, и любой из нас готов рисковать приблизительно на одном и том же уровне. Если мы считаем, что уровень опасного поведения низкий, можно быть похрабрее. Если ситуация более опасная, то мы стараемся рисковать меньше. Эта теория подтверждается буквально на каждом шагу. После того как на машинах появилась антиблокировочная система, все ожидали, что уменьшится количество аварий. Напротив, их стало больше. Водители, решив, что машины, на которых стоит антиблокировочная система, теперь намного безопаснее, стали водить более агрессивно. После появления радаров на торговом флоте все считали, что количество столкновений судов уменьшится. Этого тоже не произошло. Радары позволили капитанам увеличить скорость. Так что технические инновации в области безопасности могут иметь противоположный эффект.
Лешак писал о своем опыте человека, который постоянно ходит на краю гибели:
Мы нормализировали риски… У нас уже была подобная ситуация, и все закончилось хорошо… Если у тебя было много опыта в опасных и сомнительных ситуациях и не произошло никаких неприятностей, то мозг, идущий путем наименьшего сопротивления, начинает считать, что все это результат твоего умения и находчивости.
Именно такой настрой убивает опытных альпинистов, лыжников, спелеологов и многих других профессионалов и любителей, ведущих экстремальный образ жизни. Гераклит говорил: «На входящих в те же самые реки притекают в один раз одни, в другой раз — другие воды». Каждый раз, когда человек поднимается на Маунт-Худ, это другая гора. Там всегда граничные условия, промежуточная область, состояние перемен. Если альпинист не досконально знаком со всеми тонкостями характера горы, она жестоко посмеется над всеми его вдумчивыми планами. Опыт — всего лишь двигатель, стимулирующий вашу адаптивную систему, поэтому всегда стоит задаваться вопросом: «К чему я должен приспособиться?» Необходимо понимать, поможет ли вам накопленный опыт выжить в определенных условиях. А когда условия и окружающая среда меняются, стоит иметь в виду, что ваши навыки могут не соответствовать моменту.
