Как характерна эта «оговорка по Фрейду», выдающая панический страх политически ангажированной философии перед производимым наукой знанием! Заметим, «философ» даже не ставит вопрос, единственно приличный для ученого мужа: о соответствии истине выводов «продвинутых ученых», о справедливости и адекватности «интеллектуальных навыков»! Нет, он лишь жалуется: «Этим индоктринациям очень трудно противостоять». А зачем же это делать? Надо ли? Впрочем, этим вопросом надо было задаваться до получения гранта от Макартуров…
Наряду с этими общими тревогами, нашего философа тревожат и некоторые частности, а именно: «Этническое понятие нации, тоже с поразительной настойчивостью воспроизводимое подавляющим большинством русскоязычных работ на эту тему. Очень мало кто у нас понимает нацию в политическом смысле — как гражданское сообщество. Для русскоязычных авторов нация — явно или неявно — есть этническая общность».[77] Здесь Малахов во весь рост встает плечом к плечу с Тишковым, чьи хлопоты по внедрению в России концепции политической нации столь же настойчивы и велики, сколь и пустопорожни. А заодно и с В. И. Лениным, который прямо утверждал: «Нации — выдумка буржуазии».
Отвечая на вопросы, Малахов дал в высшей степени показательное признание: «Как с этим бороться? Если вы видите в девяноста случаях из ста, что под нацией понимают этнос, или под этносом понимают кровнородственное сообщество, или считают этнос автономным агентом социального действия, самостоятельный, либо коллективной персоной — чисто теоретически это опровергнуть невозможно». Поэтому он предлагает делать это по-партизански, «перформативно», т. е. массированно используя ключевые слова в превратном контексте («агент национальной безопасности», «национальный интерес»), размывая смысл слов, прививая им двусмысленность в массовом сознании. И выражает надежду, что ориентированные подобным образом ангажированные журналисты смогут сделать то, чего «ни ученые, ни педагоги прямым образом достичь не могут».[78]
Можно смело предсказать, что такой успех не будет ни тотальным, ни прочным: истина — одна, она всегда конкретна, и она — не у журналистов.
Другие авторы сборника, не стесняясь, идут и на прямые подлоги, обман. Так, С. Соколовский в докладе «Расизм, расиализм и социальные науки в России», указывая на объективные сложности научной классификации рас и этносов, торопится уверить нас, что «все это заставило сегодня многих антропологов пересмотреть основания всех перечисленных дисциплин и заявить, что расы являются типологическим конструктом, то есть артефактом исторически наслаивавшихся классификаций и классификационных процедур, а не группировками, обладающими относительно четкими границами и реальностью за пределами классификационных упражнений и вырастающих на их основе расиалистских доктрин. Критический пересмотр имеющихся в распоряжении антропологов данных о глобальном распределении всех известных физических характеристик человеческих существ заставил отказаться от постулата объективного существования рас и отнести его к числу расиалистских».[79]
Выше мы видели, что в среде серьезных антропологов, в частности российских, дело обстоит прямо противоположным образом. Больше того, парой страниц ниже Соколовский сам признает, что и в современной Америке попытка замолчать расовую проблематику, изобразить ее как фантомную, сорвалась: «Практически одновременно несколько видных американских юристов и социологов констатировали тот факт, что вопреки усилиям американского общества проблема расизма остается не только одной из главных проблем XX века, но и будет оставаться в числе ведущих проблем века XXI».[80] Но тишковского питомца это не смущает. Лгать так лгать! И как не использовать при этом терминологическую путаницу, специально созданную «политкорректными» провокаторами от науки с целью избавиться от одиозного термина «раса». Соколовский завершает свой доклад холодной и мнимо объективной констатацией,[81] призванной подтвердить якобы высокую сложность темы: «Проблема существования рас у человека остается весьма острой, о чем свидетельствует и разделенность мирового сообщества биоантропологов на два непримиримых „лагеря“. В одном из них существование рас у человека признается неоспоримым фактом (к этой группе принадлежит и большинство российских антропологов), в другом расы рассматриваются как устаревшие классификационные (типологические) конструкты, от которых необходимо избавиться».[82] Честнее было бы сказать, что научный и околонаучный мир раскололся на два лагеря: истинных ученых, изучающих объективную реальность, — и жуликов от науки, фикционистов, пытающихся уверить нас, что отражение объекта в зеракле — есть, а самого объекта при этом — нет.
Нелепость всей ситуации неожиданно остро восчувствовал участник дискуссии В. Воронов: «Вспомните один из известнейших анекдотов про Вовочку, — уподобил он все происходящее, взывая к соучастникам, — Учительница предлагает детям назвать слова на букву „ж“. Вовочка называет известное слово. Учительница говорит: — Нет такого слова! — А Вовочка отвечает: — Как же это, Марьиванна, ж… есть, а слова „ж…“ нет?!».[83]
В самую точку попал петербургский социолог! Но — остался неуслышанным.
Еще один питомец Тишкова, В. Шнирельман, открыто ставящий всем в пример Боаса и его учеников, весьма обеспокоен продвижением в общественном сознании (в т. ч. через учебную литературу) т. н. цивилизационной концепции, как в классическом изложении С. Хантингтона, так и в его доморощенных российских интерпретациях. Его, впрочем, беспокоит не столько сама теория, сколько ее практическое применение в России, которое «фактически игнорирует нерусские культуры России и их специфику; они попросту поглощаются „российской цивилизацией“. Между тем это по сути имперское использование понятия „культура“ уже выявило свое нутро в нацистской Германии. Как говорил Теодор Адорно, „идеальное состояние культуры в виде полной интеграции находит свое логическое выражение в геноциде“».[84]
Ай-ай-ай! Кодовое слово произнесено. Снова к сложнейшему сейфу, хранящему знания и научные традиции, некто подбирается с примитивной отмычкой мифа о Холокосте. Сейчас всем участникам дикуссии полагается в священном ужасе умолкнуть и, как под гипнозом, послушно выполнять все, что велит гипнотизер…
Заметим: Шнирельман, как и Соколовский, подцепленный острым вопросом, признал: «Об объективной версии истории я не только не говорил, я ее даже и не подразумевал! Но ведь лейтмотив моего выступления сводился вовсе не к этому. Речь-то шла о том, что сегодня появились учебники, которые провоцируют расистские чувства».[85] К черту истину, к черту и самый поиск истины, если они провоцируют «не те» чувства! Достойная ученого позиция, нечего сказать!
Беда в том, что упомянутые авторы рядятся в тогу небожителей, на деле оставаясь вполне земными функционерами. Отрабатывая гранты, они пойдут в СМИ, в научно-популярные издания, в школы, в вузы. Будут оболванивать, умственно растлевать малосведущую молодежь и читателей. Ибо есть глобальный политический заказ на опустошение, обессмысливание терминов «раса», «этнос», «нация». Этим занимаются не только отдельные деятели, вроде вышеозначенных, но и целые коллективы и группы. Особенно на Западе, особенно в Америке, Англии и Франции (где этнополитическая ситуация наиболее кризисна); но сегодня они разворачиваются и у нас. Сумеем ли мы дать им отпор? Неглупые и хорошо образованные, нередко высокопоставленные, но редко связанные кровными узами с государствообразующим русским народом, они вряд ли сами по наивности не видят, не понимают реальности. Вряд ли они сами занимают ту позу страуса, в которую стремятся поставить всех остальных…
Здесь самое время обратиться к российскому столпу конструктивизма, питомцы и единомышленники которого цитировались выше: к д.и.н. В. А. Тишкову, директору Института этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая (ИЭА РАН), бывшему гайдаровскому министру по делам национальностей, ныне возглавляющему в Общественной палате при президенте Комиссию по вопросам толерантности и свободы совести. Как видим, фигура немалая и неслабая в раскладе политических сил, заметно влиявшая на всю национальную политику начиная с 1989 года, когда в журнале «Коммунист» вышла его программная статья «Народы и государство», после которой восходящие к власти юдократы отметили автора и возвели высоко. С того же года возглавляет он и ИЭА.
Его карьера как ученого была всецело внеположна России с ее проблемами: и кандидатская (Исторические предпосылки канадской революции. — МГПИ им. Ленина, 1969), и докторская (Освободительное движение в колониальной Канаде. — М., Наука, 1978) диссертации посвящены «стране кленового листа», как и монография «История Канады» (М., 1982, совместно с Л. В. Кошелевым), и др.
