Крейтер основывал свои измерения E-A-D на ортографических отпечатках, которые откорректированная камера наклонила для получения годной Для обработки меркаторовой[7] проекции, и нашел, что этот треугольник имеет следующие утлы: 70,9 (+/– 2,9) градуса, 54,3 (+/– 2,2) градуса и 53,5 (+/-2,2) градуса. Эти результаты поразительно похожи, сообразил он, на углы плоскости, образующейся внутри тетраэдра, если сделать поперечное сечение от одной оси таким образом, чтобы оно разделило пополам противоположную грань. Получаются углы соответственно в 70,5, 54,75 и 54,75 градуса. Больше того, когда углы идеального тетраэдрического поперечного сечения выражены в радианах, «мы видим, что все они являются простыми линейными функциями тетраэдрической константы t, равной 19,5 градуса».
Поскольку один отдельно взятый результат ничего не доказывает, Крейтер разработал ряд тестов, чтобы посмотреть, как часто «тетраэдрический» треугольник может быть создан случайно, определив тетраэдрический треугольник так: «Любой треугольник, углы которого в радианах равны, проще говоря, четверти, половине или целому числу, кратному pi и t».
Тесты Крейтера оказались весьма профессиональными (как и следовало ожидать от ученого, специализирующегося на расчете моделей). Он произвольно ввел в компьютер 100 тысяч размещений трех холмов и обнаружил только 121 случайно образующийся треугольник E-A-D. Затем он проанализировал 4460 фактически существующих треугольников, образованных естественными марсианскими объектами, из них только два оказались «тетраэдрическими» треугольниками E-A-D. Основываясь на этих вероятностях, Торун подсчитал, что шансы естественного происхождения треугольников E-A-D равны «чуть больше одного к тысяче».
Такой не впечатляющий результат не исключал возможности совпадения.
Дальше – больше…
ТЕТРАДЫ, ПЕНТАДЫ И ГЕКСАДЫ
Далее Крейтер добавил холм G, расположенный у подножия самой южной из крупных городских структур, образовав тетраду G-A-D-E. Она состоит из двух одинаковых прямоугольных треугольников A-E-G и G-A-D, а их геометрия полностью определяется величинами t и pi, как и в случае с геометрическими делениями тетраэдра.
Теперь Крейтер присоединил следующий ближайший холм В, что справа от треугольника E-A-D, и получил пентаду G-A-B-D-E. Подобно зубьям большого колеса, сцепленным вместе, треугольники A-D-B и Е-А-В зеркально отражают треугольники A-E-G и G-A-D. Мало того, все углы внутри пента-ды также оказываются функциями Крейтер заподозрил, что за этой системой кроется нечто более значимое, поскольку «геометрия, описывающая самым оптимальным образом размещение холмов с упрямой избыточностью, указывает на геометрию, на которую намекает созданная Торуном модель «пирамиды Д и М».
Следующим был проанализирован холм Р, расположенный к западу от холма G. Были также получены подтверждающие результаты: треугольник P-G-E – зеркальное отражение G-E-A и Е-А-В. Шансы естественного образования подобной «гексады» равны, по прикидкам Крейтера, примерно 200 миллиардам к одному. Эти треугольники также неоднократно включают знаменательный угол в 19,5 градуса.
Окончательный результат был получен в феврале 1995 года. Изучая результаты Крейтера, Стэн МакДэниэл сообразил, что образованный пятью сидо-нийскими холмами рисунок (G-A-B-D-E) похож на Прямоугольник, хотя у него и отсутствуют два угла.
При использовании геометрического анализа, проведенного Крейтером, пропорции решетки оказались выраженными примечательной цифрой в земной божественной архитектуре: 1:1,414 или одного к корню квадратному из двух. Как припомнит читатель, Ц2 – это одна из величин, неоднократно «выдаваемых» геометрией «пирамиды Д и М».
Продолжая новаторскую работу Торуна и Крейтера, Ричард Хоугленд принялся прочесывать Си-донийскую равнину в поисках новых размещений объектов, которые могут быть выражены в терминах тетраэдрической геометрии.
Его первым открытием был тот факт, что угол между так называемым «утесом» к востоку от «лица» и «тетраэдрической» пирамидой, найденной на дальнем выступе кратера, на изверженной породе которого и расположен «утес», равен 19,5 градуса, т. е. t – тетраэдрической константе.
Хоугленд утверждает также, что «слезинка» на правой щеке «лица» лежит в точке, равноудаленной от «Городского центра» и «пирамиды Д и М», и что это расстояние равно 19,5 дуговой минуты окружности Марса! Второй замер – от слезы до большого контрфорса «пирамиды Д и М» – соответствует 1/360-й полярного диаметра Марса.
Но ведь система деления кругов и сфер на 360 градусов – это определенно земное изобретение… Не так ли? Следовательно, если даже мы согласимся с «нешаблонным» мнением об искусственности сидонийских памятников, как мы объясним, что их – предположительно инопланетные – строители использовали нашу систему 360 градусов и даже следовали геометрическим правилам, освященным веками на Земле?
Торун и Хоугленд пришли к выводу, что преднамеренно было оставлено послание, вполне возможно, адресованное «нам», и что окружность планеты постоянно повторялась в связи с тетраэдрической константой с особой целью. «Все это как бы побуждает нас, – теоретизировал Хоугленд в 1987 году – поместить вписанный тетраэдр в планетарную сферу вроде самого Марса…»
В День независимости 4 июля 1997 года спускаемый аппарат НАСА «Патфайндер» совершил посадку в когда-то катастрофически затопленном марсианском канале, получившем название долина Арес. Ричард Хоугленд первым заметал, что «Патфайндер» имеет подчеркнуто тетраэдрическую конструкцию с характерными солнечными панелями в форме равнобедренных треугольников. Больше того, его место посадки в долине Арес находится на 19,5 градуса северной широты.
НАСА, возможно, ничего не имело этим в виду. И все же мы не можем отрицать, что сам факт посадки тетраэдрического объекта на Марсе на 19,5 параллели включает все необходимые числа и символы, чтобы служить сигналом: «послание принято» в ответ на геометрию Сидонии. Больше того, именно такой игры математики и символизма мы вправе ожидать, если НАСА подпало под влияние того тайного заговора, который по крайней мере Хоугленд постоянно пытается разоблачить…
«Широкие массы народа… станут жертвой скорее большой, нежели малой лжи».
Адольф Гитлер, «Моя борьба», 1925 г.
Знает ли НАСА о Сидонии больше, чем признает? Могло ли оно открыть там нечто такое, что решило скрыть от общественности?
В 1938 году, пока Европа готовилась к войне, жители Нового Света пережили угрозу со стороны не какого-то там бесноватого фюрера, стремящегося установить новый порядок тьмы, а захватчиков с Марса. Это случилось, когда Орсон Уэллес передал по американскому радио свою версию «Войны миров» Г.Дж. Уэллса. Радиопостановка была сделана столь реалистично, что многие поверили, что передавался подлинный новостной репортаж. Началась настоящая паника, и стало понятно, каким обоюдоострым мечом могут стать средства массовой информации. Они сплачивают людей и оказывают поистине огромное влияние на широкие слои населения.
В Германии же Геббельс крутил пропагандистские фильмы и скармливал их массам, раздувая обиды и ксенофобию (характерную в то время для всей Европы) и разжигая националистические чувства, которые в конце концов обернулись Холокостом. Сказанное Гитлером в 1925 году стало реальностью – люди поверили в «большую ложь».
Однако пропаганда не была изобретением второй мировой войны и не закончилась вместе с ней. Напрашивается вопрос: не злоупотребляют ли ученые НАСА своей властью, не вводят ли они в заблуждение общественность, не прибегают ли к предумышленной лжи о Сидонии и по другим вопросам. Если Уэллс сумел убедить Америку 30-х годов в том, что она подверглась нашествию из космоса, хотя никакого нашествия не было, то представляется очевидным, что правительства умеют находить способы утаивать или «девальвировать» информацию о том, что имели место контакты с существами с других планет или что были найдены следы разумной жизни на Марсе, либо что в наших исследованиях Марса были обнаружены новые факты, имеющие огромное значение для всего человечества.
Вообще говоря, правительственные агентства считают, что легче и предпочтительнее закреплять уже существующие верования, нежели вводить новые. Поэтому нам совсем не трудно представить себе такие ситуации, в которых НАСА может решить не делиться с общественностью всем тем, что ему известно. Например, в случае, если оно посчитает какие-либо сведения дестабилизирующими в социальном, политическим или экономическом плане. Мы также можем вообразить себе и другие, менее благородные мотивы, способные побудить официальные лица скрыть правду об определенных открытиях.
Поскольку такие вещи, возможны и поскольку в прошлом уже скрывались или умалчивались определенные открытия, мы считаем, что было бы наивно очень уж доверять неоднократным уверениям НАСА в том, что все памятники Сидонии являются частью природного рельефа.
