Питер сравнивал процесс развития компании с этапами взлета ракеты: она должна освобождаться от «ненужного» первоначального веса и включать новые двигатели. У компании были новые проекты, новое руководство и новый состав совета директоров, включавший в себя пока что последнего ступившего на Луну человека – Юджина Сернана, а также Энди Стофана, бывшего директора НАСА по ракетам-носителям и бывшего заместителя начальника космической станции. Питер привлек $10 млн инвестиций. Даже название ракеты «Голт» (в честь Джона Голта, героя книги «Атлант расправил плечи») изменили на «Орбитальный экспресс».
Но International Microspace не удавалось нарастить обороты, и она с трудом находила деньги на зарплату сотрудникам. Одна из основных причин такого положения состояла в том, что инвестор Уолт Андерсон был убежденным либертарианцем и противником правительства, характеризовавшим себя как «безудержный пацифист». Уолт внес около $80 000 на финансирование МКУ и вложил $100 000 в создание International Microspace. Но при этом он поставил условие, чтобы Питер не обращался ни к кому из тех, кто имеет отношение к правительству. И это в конце концов стало одним из основных препятствий, потому что те немногие частные компании, которые сооружали небольшие пусковые установки, теперь входили в состав правительственных учреждений или работали по правительственным контрактам.
Наиболее успешной среди компаний, запускающих ракеты, и ориентиром для частного бизнеса в этой сфере была Orbital Sciences, основанная выпускниками МТИ и Гарвардской школы бизнеса. Их ракета «Пегас» была сконструирована бывшим профессором МТИ Антонио Элиасом, который еще в детстве, в Испании, больше всего на свете любил следить за самолетами в небе. Эта ракета, предназначенная для вывода на низкую околоземную орбиту полезной нагрузки до 450 кг, была создана на основе нескольких самолетов серии X и реактивных истребителей McDonnell Douglas F-15 «Игл». Она запускалась горизонтально с самолета-носителя B-52 НАСА на высоте 12 км; после отделения от носителя ее двигатели включались, и она поднималась вверх почти вертикально. 5 апреля 1990 года ракета «Пегас» вошла в историю как первый принципиально новый космический летательный аппарат, разработанный частным предприятием. Первым клиентом, воспользовавшимся ею, стало Управление передовых оборонных исследовательских проектов (Defense Advanced Research Projects Agency, DARPA) Министерства обороны США. Дельтовидное крыло, ребра воздушного охлаждения, конструкция «крыло – фюзеляж» обтекаемой формы были разработаны Бертом Рутаном, конструктором из Мохаве, который уже был известен как минимум своим «Вояджером». Много лет тому назад он провел несколько месяцев в работе над F-15 «Игл», и ему очень понравилась система запуска ракеты в воздухе. Он понял, что она достаточно гибкая и позволяет отправлять полезные грузы в космос сравнительно недорого.
Теперь, в 1991 году, Питер надеялся, что International Microspace сможет получить от правительства существенные деньги. У него была запланирована встреча с человеком, которого он считал своим приятелем, хотя Уолт Андерсон счел бы его сущим дьяволом. Этим приятелем был Пит Уорден, недавно назначенный директором СОИ (Стратегической оборонной инициативы), известной также как «Звездные войны»; эта программа создания новой системы ПРО была запущена в 1983 году при президенте Рейгане.
Уорден был астрофизиком, а кроме этого еще и полковником ВВС, достаточно влиятельным, чтобы быть принятым на службу в НАСА даже после критики агентства как «самовоспроизводящейся системы для поддержания самой себя» и появления ехидной расшифровки ее названия «Never A Straight Answer» («Никогда не ответит прямо»). Уорден и Питер повстречались в конце 80-х, когда Питер запускал МКУ, а Уорден работал в Национальном космическом совете при Белом доме директором по новым программам. В то время Уорден не мог предложить Питеру деньги, только связи. А теперь Уорден распоряжался многомиллиардным бюджетом – и при этом верил в необходимость запуска небольших и недорогих спутников.
Уорден приехал к Питеру домой, и у них состоялась долгая и не очень последовательная беседа о расселении человечества в космосе. К тому времени Уордену уже разонравилась идея использования космических челноков, и он говорил, что это «любопытный эксперимент с отрицательным результатом». Он не обеспечивает человеку возможность возвращения на Луну или на Марс, и, более того, он не оправдал надежд даже в отношении своей основной миссии – обеспечения регулярного и низкозатратного доступа в космос.
Уорден и Питер договорились вскоре встретиться снова, уже для разговора об International Microspace.
И такой разговор с глазу на глаз состоялся в кабинете Уордена в Вашингтоне. Они обсудили множество самых разных вопросов – от тех же «Шаттлов» до «Блестящей гальки» (Brilliant Pebbles), программы по отправке на орбиту множества малоразмерных высокоточных управляемых спутников в качестве системы ПРО. Питер и Уорден пришли к выводу о необходимости внедрения в эту сферу динамичного частного бизнеса, который, однако, все-таки должен взаимодействовать с правительством. «Вы создаете оборудование и работаете с внешней стороны, а я буду вести работу изнутри», – сказал Уорден Питеру. В завершение встречи Уорден ясно дал понять, что если International Microspace будет располагать жизнеспособным кораблем, в идеале «подешевле “Пегаса”», то у правительства будут все основания для поддержки второго поставщика. Питер ушел в уверенности, что дело сделано. Это была отличная новость, сулившая компании спасение. Но некоторые коллеги Питера сочли это предательством.
Как и следовало ожидать, когда Уолт, президент компании, узнал о вероятной сделке Питера с Уорденом, он вышел из себя и заявил о намерении уйти из компании. Он известил Питера и членов правления, что не хочет быть причастным к этому, что продаст свои акции по 50 центов за доллар и получит $50 000 из вложенных им $100 000. Он заявил, что не хотел бы, чтобы его имя когда-либо впредь ассоциировалось с этой компанией, и что больше никогда не желает иметь дело с Питером Диамандисом, потому что это уже не тот витающий в облаках Питер, которым он был восхищен при первом знакомстве. Теперь Уолт называл его лжецом, а то и еще того хуже. Реакция Тодда Хоули, еще одного идеалиста, была столь же жесткой, но более личной.
Тодд отправил Питеру рукописное послание на шести страницах, которое начиналось словами «Я столь же ОГОРЧЕН моей собственной ролью в [International Microspace], сколь и вашим стремлением добиться успеха любыми средствами. Я опасаюсь, что вы намереваетесь теперь создать еще одно дополнительное учреждение, что в конечном итоге ничего особенно не изменит. Теперешняя концепция и методы работы компании выдают в ней старую гвардию, которая отличается по существу, как маленький легковерный чудик от сущих великанов. Никаких принципиально новых подходов не просматривается». Конечно, Тодд сознавал, что Питер ведет компанию «к источнику возможной прибыли», но считал, что конечный результат будет по меньшей мере низковат. «Бессчетные часы, потраченные необычайно воодушевленными людьми, мечтателями и идеалистами, никогда не будут высвечены в итоговой строке. Я полагаю, вы полностью отказались от всех наших нематериальных целей. С уважением, Тодд».
И сам текст, и подпись в конце – все причиняло боль. Друзья считали, что Питер продал свою душу. Он не забывал, что изначальные представления «отцов-учредителей» формировались в ходе эмоциональных ночных посиделок за кофе. Они мечтали о том, чтобы развернуть оперативные космические исследования, запуская сотни частных спутников. Но у Питера была ответственность перед акционерами. Без этой сделки с Уорденом, которая могла быстро поправить дело, у них не было бы ничего. Питер понимал, что при принятии этого решения прагматизм одержал верх над преданностью делу. Гарвардская медицинская школа победила МТИ, реальный мир праздновал победу над научными изысканиями.
Питер несколько раз садился писать письмо Тодду, но смог привести в порядок свои мысли только через месяц с лишним. В конце концов он написал: «Начиная с 6 января 1982 года, то есть примерно 9 лет и 2 месяца (3344 дня) с момента нашей первой встречи, мы с тобой делились переживаниями, победами, волнениями, перипетиями и испытаниями – как более ни с кем другим. Я уверенно говорю, что самую важную часть нашей жизни мы провели с тобой вместе, бок о бок. Я люблю тебя как брата и ценю как коллегу – мы с тобой добились замечательных результатов. С самого момента нашей встречи я знал, что наши энергия и замыслы откроют для нас освоение космоса. Я очень опечален тем, что наша дружба распадается и мы с тобой все больше отдаляемся друг от друга. Я говорю здесь именно о дружбе, а не о деловых или рабочих отношениях. Тодд, это нормально, когда у людей есть разногласия, разные позиции и точки зрения, позволяющие учиться друг у друга. Я хочу вложить свое время и энергию в то, что так важно для меня, – в нашу дружбу. С любовью, твой брат Питер».
