Примечательно, что ямайский губернатор не стал наказывать Моргана и его компаньонов за несанкционированные действия против испанцев в Мексике и Центральной Америке. С одной стороны, Модифорду наверняка перепала часть добычи, доставленной флибустьерами в Порт-Ройял; с другой — губернатор здраво рассудил, что в ближайшее время их «таланты» могут пригодиться для служения королю и отечеству.
Дальнейшей карьере Моргана способствовали три немаловажных обстоятельства: во-первых, богатство, которое он привез в Порт-Ройял из пиратской экспедиции 1665 года; во-вторых, женитьба на Марии Елизавете, второй дочери и наследнице вице-губернатора Ямайки сэра Эдварда Моргана; в-третьих, сближение с валлийцем Робертом Биндлоссом — богатым купцом, плантатором, судьей, майором гарнизона Порт-Ройяла и членом генеральной ассамблеи Ямайки. В конце 1665 года Биндлосс женился на старшей дочери сэра Эдварда Моргана, Анне Петронелле Морган. Таким образом, Генри Морган стал его свояком — мужем сестры жены.
Первые громкие деяния Моргана в бассейне Карибского моря датируются 1668 годом, когда он организовал и осуществил два успешных похода против испанских городов: сначала против Пуэрто-Принсипе (ныне город Камагуэй на Кубе), а затем против Пуэрто-Бельо. При этом наш герой действовал не на свой страх и риск, как обычный пират, а с разрешения властей Ямайки.
Поскольку нападения на Пуэрто-Принсипе и Пуэрто-Бельо оказались весьма прибыльными, колониальная администрация Ямайки закрыла глаза на то, что ее каперское поручение Моргану разрешало последнему действовать лишь против испанского судоходства, и позволила флибустьерскому вожаку действовать в прежнем духе.
В 1669 году Морган предпринял еще одну удачную экспедицию на Испанский Мейн[22], в ходе которой ограбил города Маракайбо и Сан-Антонио-де-Гибралтар в Венесуэле, а также разгромил испанскую сторожевую флотилию — армаду де Барловенто, которая пыталась заблокировать его корабли в озере Маракайбо. Последнее событие легло в основу глав XVI («Западня») и XVII («Одураченные») приключенческого романа Р. Сабатини «Одиссея капитана Блада».
Однако самым знаменитым деянием Генри Моргана стал его грандиозный поход на Панаму в 1670–1671 годах, едва не сорвавший Мадридский мирный договор 1670 года. Этот поход не только вписал Моргана в анналы всемирной истории, но и породил множество легенд о кладах, якобы зарытых им на Панамском перешейке и на тихоокеанском острове Кокос.
Хочешь жить в мире — готовься к войне
После нападений головорезов Моргана на Пуэрто-Принсипе и Пуэрто-Бельо испанские власти предприняли ряд мер, чтобы отомстить англичанам за их бесчинства. 20 апреля 1669 года королева-регент Испании официально разрешила своим губернаторам в Вест-Индии вести военные действия против подданных английской короны. 24 декабря 1669 года (3 января 1670 года по новому стилю) капитан Мануэл Риверо Пардал получил от губернатора Картахены дона Педро де Ульоа репрессальную грамоту для нападений на английские суда и поселения в Карибском регионе и через три дня вышел на 14-пушечном фрегате «Сан-Педро-и-ла-Фама» в море. Похожую репрессальную грамоту губернатор Сантьяго-де-Кубы выдал 26 января капитану Франсиско Галесино. Грамота позволяла ему «предпринимать любые враждебные действия, разрешенные во время войны, овладевая кораблями, островами, городами и портами, какие англичане имеют в Индиях».
Риверо Пардал первоначально планировал высадиться в Порт-Моранте на юго-восточном побережье Ямайки, однако противные ветры не позволили ему осуществить этот замысел, и он совершил набег на Кайманы. Там Риверо сжег хижины рыбаков и ловцов черепах, захватил кеч[23] и каноэ, а также четырех детей, которых отвез на Кубу.
В конце февраля того же года, крейсируя между Кубой и Ямайкой, Риверо наткнулся на корабль «Мэри энд Джейн» флибустьера Бернарда Клаэсзоона по прозвищу Спейрдик. Губернатор Ямайки еще в конце января поручил ему отвезти кубинским властям письма с уведомлением о мире между Англией и Испанией, подписание которого готовилось в Мадриде. Спейрдик доставил упомянутые письма и несколько испанских пленников в гавань Мансанилья, откуда послал сообщение губернатору города Баямо. Губернатор прислал в Мансанильо одного из своих офицеров, который принял пленных и позволил англичанам сбыть контрабандные товары местным жителям.
27 февраля, покинув Мансанильо, Спейрдик заметил в море паруса вооруженного судна с английским флагом на корме. Это был фрегат Риверо. От борта «Мэри энд Джейн» отвалила шлюпка с двумя моряками, которым поручено было выяснить принадлежность встреченного судна. Моряки были задержаны Риверо. Узнав от пленных, что их судно приписано к Ямайке, корсар тут же спустил английский флаг и произвел по «Мэри энд Джейн» бортовой залп.
Хотя у Спейрдика было меньше людей, он принял вызов, и два судна сошлись в артиллерийской дуэли, продолжавшейся около трех часов. Бой прервался с наступлением темноты. На рассвете «Мэри энд Джейн» и «Сан-Педро» снова вступили в сражение, продолжавшееся около четырех часов. Риверо потерял половину своих людей. Однако численное превосходство команды «Сан-Педро» все же дало себя знать. К тому моменту, когда флибустьеры сдались, их корабль был охвачен огнем, а несколько человек убито, включая Спейрдика. В плен угодили 13 уцелевших моряков. Четырех пленных Риверо решил забрать с собой в Картахену, а остальных отправил на баркасе к Модифорду.
18 марта Модифорд описал этот инцидент в письме лорду Арлингтону: «Несмотря на отмену мной каперских свидетельств и пр., испанский военный корабль, снаряженный губернатором Сантьяго-де-Кубы, напал на наше торговое судно под командованием капитана Бернарда, старого корсара, который был допущен к торговле испанцами в Баямо; он имел лишь 18 людей, а тот, другой, — 80. Наш корабль оказал весьма храброе сопротивление, убив 36 человек, и к тому моменту, когда сдался, был охвачен огнем от носа до кормы. Мы потеряли доброго старого капитана и четырех людей…»
Обеспокоенные активностью испанских корсаров, власти Ямайки в течение весны и лета продолжали собирать сведения о враждебных действиях испанцев против подданных британской короны. 30 марта были взяты показания у капитана Джона Коксона и его компаньона Питера Бёрсета. Свидетели сообщили, что «десять недель тому назад» они поднимались на борт каперского судна капитана Томаса Роджерса, находившегося в заливе Кампече. Роджерс рассказал им, что шестнадцатью днями ранее он «был атакован испанским военным кораблем из Картахены и, защищаясь, взял его на абордаж и захватил». На борту приза флибустьеры обнаружили англичанина Эдварда Брауна; последний заявил под присягой, что когда он жил в Картахене, там «была объявлена война Ямайке посредством битья в барабаны».
На следующий день губернатор Ямайки взял показания у Николаса Хикса. Тот заявил, что, посетив в ноябре 1669 года остров Кюрасао, встретил там «некоего Принса, англичанина, который был тогда кормчим или шкипером испанского корабля из Пуэрто-Бельо». Принс сообщил Хиксу, что испанцы в Пуэрто-Бельо поклялись «не давать пощады ни одному англичанину, торговому или военному кораблю, и он был уверен, что они никогда не имели мира с англичанами».
Тем временем Риверо Пардал снова вышел из Картахены на промысел. Его фрегат сопровождало судно «Гальярдина» — бывший французский капер, захваченный испанцами двумя годами ранее. 1 июня, подняв на мачтах фальшивые английские флаги, Риверо и его компаньон появились у северного побережья Ямайки, где в течение полутора часов преследовали шлюп Уильяма Харриса. Последний выбросил свое судно на пляж и, отстреливаясь, укрылся в зарослях на берегу. Корсары ухитрились стащить шлюп Харриса на воду и, прихватив с собой обнаруженное поблизости каноэ, увели призы на Кубу.
Через неделю Риверо Пардал снова появился у северных берегов Ямайки. Десант из 30 налетчиков сжег несколько домов в Монтего-Бей. Затем, погрузив добычу на свои суда, испанцы вернулись на Кубу.
23 июня Риверо Пардал в третий раз появился у побережья Ямайки; кроме «Сан-Педро» и «Гальярдины», в его флотилии находился ранее захваченный шлюп, который он переоснастил в порту Сантьяго-де-Кубы. Около 40 ополченцев из ямайской милиции заметили подозрительные суда за час до того, как они стали на якорь в подветренной стороне. На следующий день корсары высадились на берег и сожгли два дома.
В одном из писем с Ямайки, датированном 28 июня, сообщалось, что испанцы, предав огню много домов и взяв пленных, «появились затем близ Уэлзи-Вуда, но, обнаружив на берегу вооруженных людей, ушли назад в море». Налетчиков определили по куску парусины, прибитому к дереву возле места высадки, на котором было написано собственноручное послание Риверо Пардала Генри Моргану с вызовом его на бой:
