После этого Богарне повторно атаковал курган. Главнокомандующий российской армией Кутузов в этот момент ввел в бой за батарею Раевского весь конноартиллерийский резерв в количестве 60 орудий и часть легкой артиллерии 1-й армии. Однако, несмотря на плотный артиллерийский огонь, французы полка бригадного генерала Бонами сумели ворваться в редут.
По мнению французов, в 9 часов утра победа была почти у них в руках, так как войска 2-й Западной армии оказались под угрозой полного разгрома, а Кутузов не успевал перебросить подкрепления с правого фланга. Вполне возможно, что это бы и произошло, если бы не обстоятельства, которые сорвали наметившийся успех. Когда Ней повернул большую часть своих отрядов к югу, образовалось значительное пространство между ними и Богарне. Последний не оказал помощи Морану, и центральная батарея была отбита русскими войсками. Понятовский завяз в бою на старой Смоленской дороге и не поддержал атаку флешей.
Кутузов, получив сообщение Платова об отсутствии войск противника на левом берегу Колочи (на северном фланге), убедился, что основная часть войск Наполеона находится против его центра и левого фланга. Исходя из этого, он направил Милорадовича с пехотным и резервным кавалерийскими корпусами к центру позиции и принял решение о проведении диверсии на левом фланге неприятеля.
В начале десятого принц Е. Вюртембергский с пехотной дивизией двигался на левый фланг. Приблизившись к Курганной высоте, он построил свои полки фронтом к батарее в две линии батальонных колонн. Получив от Барклая-де-Толли приказ отбить батарею, принц двинул вперед бригаду полковника Д. Пышницкого, но батарея уже была освобождена другими войсками. Дело в том, что после ее захвата около Курганной высоты оказались начальник штаба 1-й армии Ермолов и начальник артиллерии Кутайсов, следовавшие по приказу Кутузова на левый фланг. Возглавив батальон Уфимского пехотного полка и присоединив к нему 18-й егерский полк, Ермолов и Кутайсов ударили в штыки прямо на редут. Одновременно с флангов их поддержали полки генерал-майоров Паскевича и Васильчикова. Редут был отбит, а бригадный генерал Бонами был взят в плен. Из всего французского полка численностью 4 100 человек под командованием Бонами в строю осталось только около 300 солдат.
События, связанные с взятием в плен генерала Бонами довольно интересно описаны в записках русского генерал-майора И. Радожицкого: «Елецкого полка майор Т***, в восторге воинского духа, скакал от места сражения по нашей линии, провозглашая всем, что французы разбиты и неаполитанский король взят в плен. Этот майор немного картавил, а потому невольно насмешил нас своим провозглашением, крича из всей силы: “Бьятцы! Мюята взяли!” Но этот мнимый Мюрат был генерал Бонами. Когда русский гренадер хотел его колоть, то он для спасения своего вскричал: “Я король!” Тогда усач, взявши короля за шиворот, потащил к Главнокомандующему. Князь Кутузов тут же поздравил рядового унтер-офицером и наградил его знаком отличия военного ордена Св. Георгия».
В бою за батарею погиб русский генерал-майор артиллерии Кутайсов. Современники писали о его подвиге с восторгом, а о гибели – с непередаваемой скорбью: «Пылкий Кутайсов и хладнокровный Ермолов мгновенно поняли план неприятеля, исполнение которого влекло для нас неисчислимые бедствия. Не останавливаясь, оба знаменитых генерала решились пожертвовать собой славе оружия нашего, они схватили Уфимский полк и повели его сами в пыл сражения на потерянную батарею, засверкали штыки, загремело “ура!”, батарея взята, но пал Кутайсов. Неустрашимый, мужественный генерал, достойный почестей, смерть твоя спасла честь нашей армии в деле Бородинском, ты умер с отрадными чувствованиями, ты сознавал свой подвиг и достиг его».
Прапорщик 2-й легкой роты гвардии артиллерии А. С. Норов вспоминал, что гибель Кутайсова произошла в сражении, когда никто даже не смог увидеть, что же произошло с генералом на самом деле: «В это время был убит наш гениальный артиллерийский генерал гр. Кутайсов. В кровавой схватке никто не видал, как он, вероятно, был сорван ядром с своей лошади, которая побежала с окровавленным седлом в свои ряды, и даже труп его не был найден».
На правом фланге Великой армии Ней, захватив все флеши, не мог без подкрепления овладеть деревней Семеновское и запросил помощи у императора. После долгих колебаний Наполеон выдвинул вперед пехотную дивизию. Эти соединения, а также корпус кавалерийского резерва, стоявший напротив южной флеши, несли потери от огня русской артиллерии. Сюда были брошены дополнительные силы обеих сторон, в результате дивизии Фриана удалось закрепиться в деревне Семеновское.
Также активизировались события на старой Смоленской дороге, где польский корпус Понятовского дополнительно получил пехотную дивизию. Получив приказ Наполеона ускорить наступление, Понятовский начал атаку. Батальон пехотного полка обошел холм с юга и ворвался на батарею, с которой русские солдаты успели увезти орудия. Поляки в сомкнутых колоннах оттеснили войска от кургана, на который прибыл Понятовский. Однако русские, получив подкрепление, провели контратаку, в результате которой поляки были отброшены на прежние позиции.
После падения Багратионовых флешей Наполеон отказался от наступления на левое крыло российской армии. Первоначальный план прорыва обороны здесь с целью выхода в тыл главным силам лишился смысла, так как значительная часть этих войск вышла из строя в боях за сами флеши, в то время как оборона на левом крыле, несмотря на потери флешей, оставалась несокрушенной. Обратив внимание на то, что обстановка в центре русских войск ухудшилась, Наполеон решил перенаправить силы на батарею Раевского. Однако очередная атака была задержана на 2 часа, так как в это время в тылу французов появилась русская конница и казаки.
Ближе к обеду Богарне, находясь в центре позиции и готовя новую атаку на Курганную батарею, приказал полковой артиллерии итальянской гвардии выдвинуться на возвышенность возле р. Колочи, а гвардейской пехоте и кавалерии – переправиться на правый берег, чтобы поддержать атаку на редут. Богарне уже был готов отдать приказ об атаке, когда неожиданно от генерала д’Антуара, которому вице-король поручил наблюдать за левым флангом, прискакал адъютант с сообщением об атаке российской кавалерии (рейд казаков Платова и Уварова). Богарне был вынужден приостановить атаку и устремился на левый берег Колочи, куда перебросил часть своих войск. У центрального редута противники ограничились артиллерийской дуэлью, от которой особенно сильно страдала кавалерия, не имевшая, в отличие от пехоты, возможности укрыться на местности.
Упомянутый рейд конницы генералов от кавалерии Платова и Уварова в тыл и фланг противника был предпринят Кутузовым в критический момент сражения. К 12 часам дня кавалерийский корпус Уварова (28 эскадронов, 12 орудий, всего 2 500 всадников) и казаки Платова (8 полков) переправились через реку Колочу в районе деревни Малой. Корпус Уварова атаковал французский пехотный полк и итальянскую кавалерийскую бригаду генерала Орнано в районе переправы через реку Войну у села Беззубово. Платов переправился через реку Войну севернее и, зайдя в тыл, вынудил противника сменить позицию.
Одновременный удар Уварова и Платова вызвал замешательство в стане противника и заставил оттянуть на левый фланг войска, которые штурмовали батарею Раевского на Курганной высоте. Вице-король Италии Евгений Богарне с итальянской гвардией и корпусом Груши были направлены Наполеоном против новой угрозы. Но уже к четырем часам дня Уваров и Платов вернулись к русской армии.
По сути, этот рейд задержал на 2 часа решающую атаку противника, что позволило перегруппировать российские войска. Именно из-за этого рейда Наполеон не решился отправить в бой свою гвардию. Кавалерийская диверсия, хотя и не нанесла особенного ущерба французам, вызвала у Наполеона чувство неуверенности в собственном тылу. «Тем, кто находился в Бородинском сражении, конечно, памятна та минута, когда по всей линии неприятеля уменьшилось упорство атак, и нам… можно было свободней вздохнуть», – отметил военный историк, генерал Михайловский-Данилевский.
Около трех часов дня французы открыли перекрестный огонь с фронта и флешей из 150 орудий по батарее Раевского и начали атаку. Для атаки были сосредоточены 34 кавалерийских полка. Первым пошел в атаку 2-й кавалерийский корпус под командованием дивизионного генерала Огюста Коленкура.
Коленкур прорвался сквозь огонь, обошел слева Курганную высоту и кинулся на батарею Раевского. Встреченные с фронта, флангов и тыла упорным огнем оборонявшихся, кирасиры были отброшены с огромными потерями (батарея Раевского за эти потери получила от французов прозвище «могила французской кавалерии»). Генерал Коленкур, как и многие его соратники, нашел смерть на склонах кургана. Тем временем войска Богарне, воспользовавшись атакой Коленкура, ворвались на батарею с фронта и фланга. На батарее произошел кровопролитный бой. Израненный генерал Лихачев был взят в плен. В четвертом часу дня батарея Раевского пала.
