Эти люди употребляют выражения типа «повиснуть в потоке», или «в тянучке», или «в салюте», или «застрять в сиропе», или «я усвистел», чтобы описать некоторые последствия, наступающие еще спустя десятилетия после эксперимента с силовыми полями.
Остались очень немногие из членов команды, кто принимал участие в эксперименте… Большинство лишилось рассудка, один попросту исчез «сквозь» стену собственной квартиры на глазах у жены и ребенка. Двое других членов команды «воспламенились», то есть они «замерзли» и загорелись, когда носили маленькие шлюпочные компасы; один носил компас и загорелся, а другой поспешил к нему, чтобы «возложить руку», но тоже загорелся. Они горели на протяжении 18 дней. Вера в эффективность метода возложения рук была разрушена, и началось повальное сумасшествие.
Эксперимент как таковой был абсолютно успешным. На экипаж же он подействовал роковым образом.
Поищите в Филадельфийских газетах крошечный абзац (верхняя часть страницы, около последней трети газеты, 1944/46 гг. весной, осенью или зимой, не летом) — заметку о поступках моряков после их первого плавания.
Они совершили нападение на «Матросский отдых» — кабачок при морской верфи, повергнув официанток в шок и обморок.
Проверьте экипаж корабля наблюдения «Эндрю Фьюресет» (компания «Мэтсон», порт приписки Норфолк. Компания может иметь вахтенный журнал того плавания, или он может быть у береговой охраны), первый офицер Моусли (фамилию капитана установлю позднее, список команды в судовом журнале).
Один из членов экипажа Ричард Прайс мог бы припомнить имена других членов палубной команды (береговая охрана располагает сведениями о моряках, которым были выданы «документы»). Мистеру Прайсу в октябре 1943 года было 18 или 19 лет. Он живет или жил тогда в своем старом фамильном доме в Роаноке, Вирджиния, маленьком городке с маленькой телефонной книгой. Эти люди — свидетели-очевидцы, люди из команды. Коннелли из Новой Англии (Бостон?) тоже мог бы быть свидетелем, но я сомневаюсь (возможно, фамилия пишется по-другому). Он был очевидцем. Я прошу Вас провести это маленькое расследование…
С глубоким уважением Ваш
Карл М. Аллен
PS. Охотно окажу дополнительную помощь, если скажете какую.
(Z 416 175)
Несколько дней спустя пришло дополнение.
«В дополнение письма. (Для подтверждения приведенной здесь информации свяжитесь с контр-адмиралом Росоном Беннеттом. Шеф военно-морских исследований. Может, он Вам наконец предложит работу).
Как результат холодного и трезвого анализа хочу сообщить Вам и в Вашем лице — науке следующее.
1. ВМС не знали, что люди также могут стать невидимыми, если они находятся не на корабле, но под воздействием поля.
2. ВМС не знали, что люди могут умереть от побочного воздействия гипер-»поля» внутри или снаружи «поля».
3. Кроме того, они и сейчас не знают, почему это случилось, и даже не уверены, что «П» в «П» вообще является причиной этого. Я сам «чувствую», что что-то связанное с шлюпочным компасом «вызвало пожар». У меня нет доказательств, но и у ВМС их тоже нет.
4. Что еще хуже и что никогда не упоминалось: когда один или двое людей, видимых для всех внутри поля, попросту уходили в ничто и от них не осталось ничего осязаемого — ни когда «поле» было включено, ни когда оно было выключено, — когда они попросту исчезали, страхи возросли.
5. Еще хуже было, когда один вроде бы видимый ушел «сквозь» стену своего дома, и окрестности были тщательно обследованы с помощью переносного генератора поля, и никаких его следов не было обнаружено.
Тогда страхи возросли настолько, что никто из тех людей или людей, которые работали с экспериментами, не могли продолжать их.
Я хочу также упомянуть, что подопытный корабль исчез из своего дока в Филадельфии и через несколько минут появился в другом доке у Норфолка, Ньюпорт-Ньюс, Портсмут. Там он был ясно и четко идентифицирован, но затем снова исчез и через несколько мгновений вернулся в свой док в Филадельфии.
Это тоже было в газетах, но я не помню, где я это читал или когда это случилось. Возможно, во время позднейших экспериментов. Возможно также, в 1946 году, после того, как эксперименты были прерваны. Не могу утверждать это с точностью.
Для ВМС вся эта история была очень неудобной, ибо имела такое морально разлагающее действие, что нормальная эксплуатация корабля была сильно затруднена. Кроме того, после этого происшествия оказалось, что нельзя рассчитывать даже на элементарную эксплуатацию корабля.
Я думаю, если бы Вы тогда работали с той группой, которая участвовала в проекте, и если бы Вы знали то, что знаете теперь, то тогда «огонь» не был бы таким неожиданным или такой уж жуткой загадкой. Более чем вероятно, что ни один из этих случаев не мог бы произойти. В действительности их можно было предотвратить, в частности, используя более осторожную программу и более тщательный подбор офицерского состава и команды. Но этого не случилось. ВМС попросту использовали тот людской материал, какой оказался под рукой, слабо учитывая — если вообще учитывая — характеры и индивидуальности этого материала. При осторожности, большой осторожности при выборе корабля, офицеров и команды, при тщательном обучении и достаточном внимании к таким украшениям, как кольца или часы, а также к личным знакам и поясным пряжкам и особенно к подбитым гвоздями ботинкам, я думаю, наверняка можно было бы до некоторой степени успешно развеять исполненное страхом невежество, окружающее этот проект. Документы кадрового управления ВМС в Норфолке, Вирджиния (для выпускников мореходных школ), покажут, кто был приписан к кораблю «Эндрю Фьюресет» в конце сентября либо в октябре 1943 года. Я хорошо помню другого наблюдателя, который во время проведения испытаний стоял рядом со мной. Он был из Новой Англии, с темно-русыми вьющимися волосами. Имя его я забыл. Я оставляю Вам решать, заслуживает это большей работы или нет, и пишу в надежде, что это будет сделано.
С глубоким уважением Карл М. Аллен.
История, безусловно, безумная, фантастическая, но она привлекла Джессупа. Правда, в своей вышедшей в 1964 году книге «Невидимые горизонты» исследователь Винсент Гэддис говорит, что «первой реакцией Джессупа было отмахнуться от этого письма как от розыгрыша какого-то чудака».
И все же, по словам Гэддиса, Джессуп допускал возможность того, «что письмо представляет собой преувеличенный рассказ о реальном событии. В конце концов, во время второй мировой войны проводилось множество секретных экспериментов. А в 1943 году проводились также исследования, которые привели к созданию атомной бомбы. Импульс им дало письмо Эйнштейна президенту Рузвельту, а Единая теория поля знаменитого ученого вполне могла послужить базой для других, менее успешных экспериментов».
Но если письмо в действительности было не более чем выдумкой, то как тогда объяснить обилие содержавшихся в нем подробностей — относительно имен, географических пунктов и событий? Вряд ли хоть один даже одержимый «шутник» станет прилагать столько усилий, чтобы снабдить свою историю подобными деталями, которые к тому же могут привести к разоблачению его проделки.
Доктор Джессуп был явно озадачен. Он написал «Аллену» ответ, в котором подчеркивал «величайшую важность» того, чтобы тот в подкрепление своих странных утверждений немедленно выслал любой имеющийся в его распоряжении дополнительный материал.
Шли месяцы, а ответа не было. Дела отвлекли Джессупа. Однако через пять месяцев пришло очередное послание Аллена — столь же загадочное и трудно понимаемое, как и предыдущие. Приводим его с сокращениями, не исключающими общий смысл.
Карлос М. Альенде
Нью-Кенсигнтон, Пенсильвания
«Дорогой мистер Джессуп, только что возвратясь из длительных разъездов, обнаружил Вашу открытку. Поскольку Вы хотите, чтобы я ответил Вам „немедленно“, я, основательно подумав, решил сделать это. То, что Вы от меня хотите, равносильно положительному доказательству, которое, однако, Вам мог бы представить лишь дубликат того оборудования, которое вызвало „этот феномен“. Мистер Джессуп, при такой позиции я никогда не смог бы и близко удовлетворить Ваши желания. По той причине, что я этого не сумел бы. Да и Отдел военно-морских исследований (в то время под началом нынешнего шефа ВМС Берка) никогда не допустил бы разглашения.
Видите ли, этот эксперимент мог быть осуществлен лишь благодаря любопытству и настойчивости Берка. Он оказался чистым провалом, но его позиция в отношении прогрессивных и ультрапрогрессивных исследований как раз и есть «то» дело, которое сделало его тем, кем он является сегодня.
Если бы смрад результатов тех экспериментов когда-нибудь вырвался наружу, Берка бы распяли на кресте. Как бы то ни было, я заметил, что после того, как поостынут вспышки, порожденные реакцией, распятые достигают в некотором роде святости. Вы пишете, что это имеет «величайшую важность». Я противоположного мнения не только искренне, но и страстно. Вместе с тем Ваши идеи и Ваше любопытство сродни моим собственным. Я лично мог бы оказать Вам позитивную помощь, но для этого нам потребовались бы гипнотизер, пентотал натрия, магнитофон и отличная машинистка, чтобы получить нечто действительно ценное для Вас.
