Эти недостатки современного метода в значительной мере вызваны тем давлением, под которым ученым сегодняшнего дня приходится работать во всех странах. При колоссальном объеме публикаций в последние годы молодой ученый боится подорвать свою карьеру из-за того, что у него нет достаточно ходких результатов, чтобы заполнять ими журналы или чтобы удовлетворить требования своих руководителей, стремящихся, в частности, иметь продукцию от своих институтов. Если его работа не соответствует методологической практике этих руководителей, то он почти наверняка не получит от них поддержки. Он не имеет никакого веса и должен ждать – возможно, напрасно, – пока масштаб и значимость его собственной работы не завоюют волей-неволей благосклонного к нему внимания его коллег.
Это путь к самой прочной научной репутации, но это опасный путь. Молодой человек, работающий в одиночку, может идти на всяческие лишения ради своих идей или может оказаться вытесненным из области профессиональной научной деятельности. Его конечный успех ничем не гарантирован (хотя реально здесь больше шансов на успех, чем ему в отчаянии может показаться), и необходимо мужество для того, чтобы упорно следовать своей интуиции вопреки всеобщему неодобрению. Тем не менее вы не можете, не подвергаясь соответствующему риску, делать крупные ставки в игре там, где речь идет о вашей собственной карьере и – что гораздо более важно – о развитии самой науки.
Позвольте мне здесь воздать должное тем старшим ученым и тем администраторам науки, которые независимо от того, являются они сами творческими учеными или нет, с симпатией относятся к этим борениям своих молодых коллег и которые, не считая каждого честолюбивого гадкого утенка молодым лебедем, всегда готовы активно поддержать силу и оригинальность. Подобные люди существуют в каждой стране, и я из своих собственных наблюдений вынес уверенность, что они есть и в России, только повсюду их слишком мало.
Эти мои замечания не являются – я и не претендовал на это – продуктом некоторой строгой системы идей. Но они являются результатом весьма длительного и обширного опыта научной работы и выражают мое глубокое и искреннее убеждение в характере той научной атмосферы, в которой я могу работать, работаю и хочу работать.
Послесловие к статье Н.Винера «Наука и общество»
В написанной для нашего журнала статье известный американский ученый Норберт Винер рассматривает в общем виде вопрос о роли науки в обществе, об отношении ученого к той или иной организации научного труда, о том, канава должна быть эта организация, чтобы его результаты были наилучшими с точки зрения назначения науки.
Статья представляет несомненный интерес как выражение взглядов и настроений крупного ученого, обеспокоенного условиями, в которых находится наука в современном буржуазном обществе, условиями, которые искажают внутреннюю логику научного прогресса, привязывают науку к бюрократическим, милитаристским и чисто утилитарным запросам.
Красной нитью проходит через всю статью тема социальной ответственности ученого, его бескорыстного служения науке. В развиваемом проф. Винером понимании интересов и обязанностей ученого отразились вполне определенные воззрения на общество, воззрения человека, решительно отказавшегося от военных использований своих научных изысканий, неоднократно выступавшего с честной критикой американской общественной организации науки и системы образования, с разоблачением мифа об абсолютном научно-техническом превосходстве США, человека, сумевшего занять мужественную позицию в годы освободительной войны в Испании, в черные дни разгула нацизма в Германии и маккартистской реакции в США, в период недавно развязанной американской интервенции на Кубе.
Высоко ценя эту позицию, мы в то же время не можем не высказать ряд критических замечаний в связи с публикацией настоящей статьи.
Год тому назад во время посещения нашей редакции проф. Винер отметил, что он желал бы встретить в журнале не столько одобрение, сколько обсуждение статьи, которую он любезно согласился подготовить (см. «Вопросы философии» № 9 за 1960 год, стр. 165). Откликаясь на это пожелание, мы в настоящем послесловии обратим главное внимание на те стороны и моменты, концепции науки и общества, предлагаемой проф. Винером, которые представляются нам спорными, недостаточно обоснованными, а иногда даже ошибочными.
Прежде всего бросается в глаза, что в статье проф. Винера отсутствует исторический подход к проблеме. Винер говорит о «науке вообще» а «обществе вообще», не выявляя особенностей современной науки, двух в корне противоположных типов современной организации общества и соответственно двух в корде противоположных способов современного общественного использования науки.
Опасность иллюзий и ошибок, вытекающих из такого подхода, усугубляется еще тем, что проф. Винер, как следует из его замечаний в начале статьи, отнюдь не стремится к теоретически объективному описанию науки. Его обобщения, предупреждает он читателя, претендуют лишь на то, чтобы резюмировать определенные личные наблюдения, определенный личный опыт работы в науке. Иначе говоря, «наука вообще», как ее изображает проф. Винер, – это прежде всего суммарная картина индивидуального опыта ученого, картина тех проблем, успехов и затруднений, которые встают перед ним как перед личностью, вовлеченной в конкретную систему организации научного труда.
Но, не выявляя особую социально-историческую природу этой организации, нельзя различить, что в личном опыте ученого относится к разработке науки как таловой, а что – к участию в функционировании науки как особого социального института. Между тем в статье Винера оставляется в стороне вопрос о тех искажениях научной работы, которые несет капиталистическое развитие (в частности, процесс монополизации экономики). В ряде случаев это приводит к тому, что общие, абстрактные моменты непосредственно наблюдаемой реальности (для Винера это – положение ученого в капиталистическом обществе) принимают вид «естественных» и «вечных» свойств фактически изучаемого объекта («естественных» и «вечных» свойств науки как таковой). Последнее достаточно отчетливо обнаруживается в винеровском изложении таких тем, как «наука и общественные цели», «наука и социальные критерии пользы», когда отношению между собственными потребностями развития знания и потребностями, целями и интересами капиталистического развития придается некое всеобщее значение. Это может легко повести к экстраполяции тех условий, в которых существует наука при капитализме – и связанных с этими условиями трудностей развития научного знания, – на совершенно иную по своей природе социально-экономическую систему – социалистическое общество. Опасность такой экстраполяции усугубляется тем, что проф. Винер, достаточно хорошо знакомый с «научным климатом», существующим в условиях капитализма, по вполне понятным причинах не обладает достаточной информацией о постановке научной работы в социалистическом обществе.
Попытка решить проблему «наука и общество» без обращения к объективным методам социально-исторического анализа приводит проф. Винера к весьма абстрактной и схематичной модели общественного функционирования науки.
Следуя традиционному либеральному воззрению, проф. Винер пытается уяснять данную проблему посредством аналогии с некоторым свойствами и потребностями изолированного индивида, с особенностями поведения такого индивида в общественной и природной среде. «Проблема роли науки в обществе, – замечает он, – например, представляется мне тесно связанной с проблемой роли чувственного опыта и мысли в жизни индивида. На мой взгляд, в основе своей она подобна той роли, какую выполняет гомеостазис в поддержании определенного рода динамического равновесия между индивидом и окружающим миром». Как нетрудно заметить, в свете этой аналогии общество выступает просто как совокупный индивид, обладающий особым органом – наукой. Подобно некоему субъекту бихейвиористских концепций, оно регулирует посредством этого органа свое поведение.
Такая конструкция исключает из поля зрения наиболее глубокие, материальные связи между индивидами, объясняющие возникновение и способ реализации потребности общества в науке, а, следовательно, с другой стороны, не позволяет разглядеть зависимость того или иного типа научного знания от господствующих материальных отношений. Между тем именно они определяют, в какой мере то или иное общество способно научно регулировать свою жизнедеятельность (и может ли оно вообще регулировать ее посредством науки).
С другой стороны, именно от анализа этих отношений зависят понимание роли науки и характера ее развития в данную историческую эпоху. Проблема социальной функции науки, ее общественного назначения, организации и использования решается не путем изучения той или иной совокупности внутринаучных факторов, – она образует один из аспектов в исследовании конкретной социально-экономической организации общества.
