Пришла весна, все вокруг пробудилось к новой жизни, но пещерный медведь не проснулся…
С той поры прошло много тысячелетий. Остатки пещерного медведя, умершего от старческой слабости в Слоупских пещерах в Моравском карсте, обнаружил ученый. Сообщение об этой находке имело большое значение для археологии. Почему, вы сейчас поймете.
Еще в начале 80-х годов прошлого века многие ученые решительно отрицали, что человек жил в одно время с мамонтом, шерстистым носорогом, пещерным львом, пещерной гиеной, зубром и другими известными нам животными эпохи плейстоцена. Едва ли следует этому удивляться, так как в то время никто не верил, что выцарапанные и нанесенные краской рисунки, которые обнаруживали в пещерах, представляли собой произведения искусства первобытных охотников на мамонтов и северных оленей. Лишь отдельные исследователи безрезультатно пытались спорить.
Среди ученых, настойчиво отрицавших, что вымершие плейстоценовые животные могли быть современниками человека, был копенгагенский профессор зоологии И. Стеенструп. Он побывал на месте знаменитой стоянки первобытных людей в Пржедмости, вблизи Пржерова, в Моравии. Обилие костей мамонта заставило Стеенструпа сделать вывод, что люди из Пржедмости не охотились на гиганта, а просто извлекали из промерзшей почвы и поедали туши мамонтов, используя огромное кладбище, где погибло крупное стадо этих животных. Очевидно, он находился под впечатлением рассказов, что в промерзшей почве Сибири обнаружили отдельные настолько хорошо сохранившиеся туши мамонтов, что их мясо охотно поедали не только волки, лисы и росомахи, но и собаки. Мнение Стеенструпа было явно ошибочным, но отсутствие убедительных научных аргументов не позволяло решительно его опровергнуть. Однако вскоре такие аргументы появились.
Знаменитый моравский исследователь врач Индржих Ванкель обнаружил в Слоупских пещерах череп пещерного медведя со следами тяжелого, но хорошо зажившего ранения, нанесенного, несомненно, кремневым оружием человека позднего палеолита. Охотник нанес пещерному медведю удар такой силы, что наконечник глубоко проник в кость и сломался. Медведь пережил это ранение. Рана и кость хорошо зажили, однако обломанный наконечник сидел в черепе медведя до самой смерти. Только когда мягкие ткани тела медведя истлели, яшмовый наконечник стрелы выпал из кости.
Находка Ванкеля опровергла ложные представления о том, что человек якобы не был современником мамонтов, шерстистых носорогов, пещерных медведей и других плейстоценовых животных. Ванкель демонстрировал найденный им череп на Всемирной выставке в Чикаго в 1893 году, где он был удостоен за свои исследования почетной медали.
Таким образом, приключения Ома не являются полностью вымышленными. Пещерные львы, например, водились в то время не только в области Моравского карста, но и по всей Европе. Хорошо сохранившийся полный скелет пещерного льва был найден Ванкелем в тех же Слоупских пещерах. Позднее этот скелет перешел в собственность Венского музея естественной истории.
Шаманами, колдунами были, несомненно, выдающиеся члены рода. При отправлении магических обрядов они надевали шкуры животных и украшали себя самым различным образом. Это можно установить на основании изображений, оставленных первобытными художниками. Церемония перед выходом на охоту воспроизведена по находкам К. Абсолона на стоянке первобытных охотников в Дольни-Вестонице, в Моравии. Правда, трудно утверждать, что обряд происходил именно так, как описано в нашем рассказе. Но дело не в подробностях, а в самом факте обряда, и здесь отступления от истины нет. То же относится и к остальным рассказам, которые основываются на других фактических данных.
Следует сказать несколько слов о стремлении Ома добыть ожерелье из зубов и когтей пещерного медведя. Являлось ли такое ожерелье только ценным украшением или чем-то большим?
Охотники на мамонтов и северных оленей были первыми, кто оставил нам произведения искусства. К ним относятся и ожерелья из различных материалов, часто из раковин моллюсков, как существующих сейчас, так и вымерших. Так, например, на ориньякской стоянке в Линзенберге, близ Майнца (ФРГ), была обнаружена целая «мастерская» по изготовлению ожерелий из раковин третичной рогатой улитки. Вокруг вертикально поставленных камней, которые использовались, вероятно, в качестве «рабочих столов», обнаружили множество обломков кремневых орудий и массу раковин рогатых улиток. У многих были срезаны острые концы.
На хорошо известной ориньякской стоянке в Хундштейге (Австрия) нашли оригинальное ожерелье из раковин современных и вымерших улиток. Известно ожерелье из Комб-Капелль (Франция), состоящее из раковин зубчатой улитки и улиток двух других видов. В Чехословакии тоже были обнаружены искусно выполненные ожерелья. Так, ожерелье из Брно составлено более чем из 600 раковин зубчатой улитки. Более простое, но изящное ожерелье из раковин зубчатой улитки с раковинами третичной улитки и сердцевидки в середине было обнаружено в Дольни-Вестонице. Здесь же было найдено ожерелье из зубов волка, песца и гиены, двух бусин, вырезанных из зубов мамонта, а также зубов третичной акулы. В пещерах Моравского карста находили просверленные раковины третичных конусовидных улиток, третичных гребенчатых моллюсков, усеченные раковины зубчатых улиток и даже акульи зубы. Единственное в своем роде ожерелье из расположенных крест-накрест, один над другим зубов песца было обнаружено Абсолоном в детском погребении в Дольни-Вестонице. В Пржедмости под Пржеровом в погребальной яме рядом со скелетом ребенка лежало великолепное ожерелье из бусин, вырезанных из костей мамонта. Известно ожерелье из Дольни-Вестонице, орнаментированное просверленными цилиндрами, также вырезанными из костей мамонта. Список подобных ожерелий можно продолжить.
Не подлежит сомнению, что многие ожерелья служили украшениями. Но некоторые, бесспорно, представляли собой талисманы или амулеты, которые должны были защищать их владельцев от диких зверей или приносить им охотничье счастье.
К числу талисманов, по всей вероятности, относились ожерелья из зубов пещерных медведей, пещерных львов, волков и песцов. Как амулет следует рассматривать подвеску из Дольни-Вестонице; первобытный охотник вырезал из мергелевой конкреции в лёссе морского ежа, часто встречающегося в морских известняках Полауских гор. Через просверленное в фигурке отверстие охотник протянул узкий ремешок, вырезанный острым кремневым ножом из дубленой шкуры, чтобы носить амулет на шее. Интересно, что во многих странах амулеты в виде морских ежей до недавнего времени пользовались большим спросом и высоко ценились, так как считалось, что они приносят счастье и охраняют от болезней. Судя по находке из Дольни-Вестонице, корни суеверия, приписывающего морскому ежу волшебную силу, уходят в глубокую древность, вплоть до эпохи ориньякских охотников на мамонтов. Совершенно очевидно, что и подвеска с просверленным человеческим резцом, найденная также в Дольни-Вестонице, представляла собой талисман или амулет. Все эти примеры подтверждают, что ожерелья и подвески были не только украшениями.
Среди известняковых гор, в большой пещере над ручьем издавна нашло пристанище племя мадленских охотников. Их владения обширны; здесь хорошая охота и много плодов, сочных луковиц, сладких кореньев. Нужда посещает их, только когда долго идут дожди или снежная буря не позволяет выйти из пещеры. Но люди привыкли к невзгодам. Старики, чьи лица покрыты морщинами, а тела — шрамами, могли бы многое рассказать об этом.
Тихий теплый вечер. В пещере пылает большой костер, вокруг него собрались мужчины; они сидят на плоских камнях или лежат на полу. Самые старые скорчились на вытертых шкурах. Люди насытились и теперь отдыхают. Для них это лучшее время дня. Они подтрунивают друг над другом, смеются и внимательно слушают, если кто-нибудь из старших, самых опытных, рассказывает о приключениях на охоте или в бою с врагами.
Для женщин этот час — отдых, неторопливый разговор после дневных дел. А дети еще резвятся где-то рядом с пещерой, но и за играми не забывают, что нельзя отходить далеко: надвигающаяся ночь несет с собой опасности. Самые маленькие уже спят по углам на кучах сухой травы и мягких шкурах.
Перед входом в пещеру сидит на камне Конг — смелый охотник, вождь племени. Рядом с ним — колдун Цам.
Конг уже немолод, но полон сил. Цам — тощий старик с пронизывающим взглядом, очень подвижный, несмотря на годы. Они сидят молча, погруженные в свои мысли. Снизу, с ручья, доносится смех, голоса девушек и юношей. Конг поворачивается к Цаму.
— Ты слышал?
— Да. Они опять подстерегли девушек за вечерним купанием. Мои уши уже не впервые слышат этот смех и эти голоса.
