Волшебники уложили Думминга на скамейку в кладовке, которая до самого потолка была завалена волшебным снаряжением. Все оно было покрыто слоем пыли, а большая часть вышла из строя.
Думминг сел и зевнул.
«Который час?»
«У-ук».
«Что, уже так поздно?»
Когда теплые облака сна, наконец, рассеялись, Думминг неожиданно понял, что оставил Проект в руках старших волшебников. Библиотекарь был впечатлен тем, как долго раскачивалась дверь.
Большей частью лаборатория была пуста, не считая светящегося ореола вокруг Проекта.
Голос Декана произнес: «Картографер Морозли[55]… неплохое имя, да?»
«Заткнись».
«Оуэн Годнодомс[56]?»
«Заткнись».
«Вильям».
«Да заткнись уже, Декан. Это не смешно. И не было смешно с самого начала». Это был голос Архканцлера.
«Как пожелаешь, Гертруда».
Думминг подошел к светящемуся Проекту.
«А, Думминг», — обратился к нему Главный Философ, поспешно выступая вперед, — «Рад видеть тебя в добром …».
«Вы ведь… что-нибудь сделали, так?» — спросил Думминг, пытаясь заглянуть ему за спину.
«Я уверен, что все можно исправить» — успокоил его Преподаватель Современного Руносложения.
«И оно все еще почти круглое», — заметил Декан, — «Можешь спросить у Чарли Теркинса[57]. Нет, его зовут не Наверн Чудакулли, я точно знаю».
«Декан, я тебя предупреждаю…»
«Что вы натворили?»
Думминг взглянул на свой шар. Теперь он был определенно теплее, а еще стал гораздо меньше похожим на шар. Одну сторону покрывали ярко-красные «язвы», большую часть второй занимал пылающий кратер. Медленное вращение сопровождалось подрагиванием.
«Большую часть нам удалось спасти» — с надеждой в голосе сообщил Главный Философ.
«Что вы сделали?»
«Мы просто пытались помочь», — заметил Декан, — «Гертруда предложила сделать солнце, и…»
«Декан?» — обратился Чудакулли.
«Да, Архканцлер?»
«Я просто хотел заметить, Декан, что эта шутка с самого начала была несмешной. Это, Декан, была всего лишь жалкая попытка обсмеять простой оборот речи. Только четырехлетние дети и люди с серьезным недостатком чувства юмора будут повторять ее снова и снова. Ради твоего же блага я спокойно и миролюбиво довожу это до твоего сведения, Декан, потому что надеюсь, что ты еще не потерян для общества. Все мы здесь готовы помочь тебе, правда я не представляю, на что ты нам вообще сдался», — Чудакулли повернулся к шокированному Думмингу, — «Мы сделали солнце…».
«Несколько солнц…» — пробубнил Декан.
«Да, несколько солнц, но… все это «движение по кругу» тяжело дается, так ведь? Им сложно управлять».
«Вы уронили солнце на мой шар?» — спросил Думминг.
«Несколько солнц», — поправил Архканцлер.
«Мое отскочило», — вмешался Декан.
«И оставило после себя такую громадную вмятину, что сказать стыдно», — заметил Архканцлер, — «А еще откололо от планеты приличный кусок».
«По крайней мере, остатки моего солнца долго горели», — продолжал оправдываться Декан.
«Да, но внутри планеты. Это не считается», — вздохнул Чудакулли, — «Кстати, ваша машина, господин Тупс, утверждает, что солнце с диаметром 60 миль не сработает. Это же просто смешно».
Думминг ввалившимися глазами смотрел на свою планету, которая судорожно дергалась, как покалеченная утка.
«Там нет рассказия», — отрешенно проговорил он, — «Этот мир не знает, какого размера должно быть солнце».
«У-ук», — сказал Библиотекарь.
«Ну, приехали. Кто его сюда впустил?» — удивился Чудакулли.
Неофициально Библиотекарю было запрещено заходить в здание Института Высокоэнергетической Магии, поскольку он обычно выяснял природу вещей, пробуя их на вкус. В Библиотеке это работало, так как вкусовые ощущения там играли роль точной системы отсчета, но комната, где могли находиться шины, заряженные несколькими тысячами чаров — совсем другое дело. Конечно же, дальше неофициального запрета дело не шло, ведь тот, кто может выдернуть ручку, пробив насквозь дубовую дверь, может гулять, где ему вздумается.
Опираясь на костяшки пальцев, орангутан добрался до купола и попробовал его на вкус. Волшебники замерли в напряжении, когда черные пальцы начали крутить рукоятки вездескопа, сфокусировав его на топке, которая взорвалась вчера. Теперь это была крошечная светящаяся точка, окруженная светящимися потоками газа.
Фокус переместился к тлеющей головешке.
«Все равно слишком большое», — сказал Чудакулли, — «Зря старался, приятель». Библиотекарь повернулся к нему, и по его лицу промелькнул свет от взрыва.
Думминг затаил дыхание.
Мысль пришла неожиданно.
«Кто-нибудь может посветить?»
Шары на его столе упали на пол и разлетелись в разные стороны, когда он попытался схватить один из них. Главный Философ услужливо зажег спичку и помахал ей туда-сюда рядом с шаром в руках Думминга.
«Это должно сработать!»
«Отлично. И что должно сработать?» — спросил Чудакулли.
«Смена дня и ночи!» — ответил Думминг — «И времен года тоже, если мы все сделаем правильно. Отличная работа, сэр! Я не уверен насчет покачивания, но, кажется, у вас все получилось!»
«Ну, этим мы и занимаемся», — просиял Чудакулли, — «Мы делаем так, чтобы все получилось. Что у нас получилось на этот раз?»
«Вращение!»
«Это все благодаря моему солнцу», — самодовольно заметил Декан.
Думминг был готов танцевать. Но неожиданно его выражение лица стало мрачным.
«Все зависит от того, можно ли одурачить людей там, внизу», — сказал он, — «А там никого нет… ГЕКС?»
Последовал механический звук, означавший, что ГЕКС вступил в разговор.
+++ Да? +++
«Можем ли мы как-нибудь попасть в этот мир?»
+++Никакой физический объект не может попасть внутрь Проекта +++
«Мне бы хотелось послать кого-нибудь, чтобы он мог наблюдать происходящее на поверхности».
+++ Это возможно. Виртуально +++
«Виртуально?»
+++Но вам понадобится доброволец. Тот, кого легко одурачить.+++
«Ну, с этим проблем не будет», — сказал Архканцлер, — «В конце концов, это же Незримый Университет».
Мы не знаем, можно ли считать Землю типичной планетой. Мы также не знаем, насколько в космосе распространены «водные» планеты с океанами, материками и атмосферой. А выражение «планета Земного типа» стоит использовать с осторожностью, поскольку примерно половину своей истории Земля была совсем не похожа на ту зелено-голубую планету, которую мы видим на спутниковых снимках — с кислородной атмосферой, белыми облаками и всем тем, что сейчас нам кажется привычным. Для того, чтобы получить планету Земного типа — в том смысле, который мы вкладываем в нее сейчас — нужно вначале взять планету «не-Земного» типа и подождать пару миллиардов лет. То, что получится в итоге, будет заметно отличаться от наших представлений о прошлом Земли всего лишь несколько десятилетий тому назад.
Мы считали, что Земля была вполне устойчивой — что, вернувшись в прошлое к моменту разделения материков и океанов, мы бы обнаружили их на том же месте, где они находятся сейчас. А еще мы думали, что внутри Земля имеет очень простое строение.
Мы ошибались.
Нам известно довольно много о поверхности Земли, но наши познания о том, что происходит внутри планеты гораздо более скромные. Поверхность можно изучать непосредственно, просто отправившись туда, что обычно легко осуществить — если, конечно, мы не хотим попасть на вершину Эвереста. Мы можем проникнуть в глубины океана, используя средства передвижения, защищающие нас от огромного давления воды, или выкопать туннели в земле и отправить туда людей. С помощью бурения мы можем собрать еще больше данных о земной коре до глубины в несколько миль, но — по сравнению с размером планеты — это всего лишь тонкая кожица. О том, что находится на большей глубине, нам приходится судить по косвенным наблюдениям, наиболее важными из которых являются ударные волны от землетрясений, лабораторные опыты и теоретические изыскания.
Поверхность нашей планеты выглядит вполне безмятежной, если не брать в расчет погоду и неблагоприятные сезонные явления, однако немалое число вулканов и землетрясений напоминают нам о том, что практически у нас под ногами разворачиваются куда менее приятные события. Вулканы образуются там, где расплавленные горные породы внутри Земли поднимаются на поверхность, нередко в сопровождении массивных облаков газа или пепла — и все это под большим давлением. В 1980 году гора Сент-Хеленс в американском штате Вашингтон взорвалась, как скороварка с плотно закрытой крышкой — в результате половина огромной горы просто исчезла. Землетрясения происходят, когда части Земной коры скользят относительно друг друга вдоль глубоких разломов. Дальше мы увидим причины, лежащие в основе этих явлений, но вначале стоит взглянуть на них в перспективе: несмотря на случайные катастрофы поверхность Земли оказалась достаточно благоприятной для того, чтобы жизнь смогла на ней развиться и просуществовать в течение нескольких миллиардов лет.
