- Федорова, - угрожающе протянула со своего места санитарка.
- Все равно, ее не уволят, - скосив глаза, чуть тише прошептала пациентка. - Кто ж к нам сюда пойдет?…
Ирина всячески пыталась удержаться на грани нервного срыва и корила себя за все то, что уже успела натворить. Она убеждала себя, что все это только игра, сон. Галлюцинация, наведенная бездушным компьютером.
"А во сне бывает так больно?"
Программа сработает, как надо, и она проснется.
"А если это компьютер приснился? Если ты, действительно, больна? И все, что ты, якобы, помнишь - бред?"
И Сережка живой и здоровый, умный и красивый, двадцати двух лет от роду. И он обязательно что-нибудь придумает, чтобы вернуть маму к нормальной жизни…
"Но почему же так больно? И страшно?…"
11.01 . Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, Аэропорт "Пулково", map #1836.
Слава опустился в пластиковое кресло в зале ожидания рядом с Димоном.
- До чего же просто все в этом восемьдесят восьмом.
Базов скосил взгляд на напарника, на секунду оторвавшись от поглощения мороженого. Ленинградского.
- Идешь в киоск "Ленсправки", называешь адрес и за какие-то тридцать копеек получаешь телефон.
- А что, в двадцать первом веке - не так? - Димка с видимым удовольствием доел мороженое.
- Увы… - Слава положил бумажку с телефоном на сиденье. - Пойду позвоню, пожалуй…
- У-у… Слышу, слышу нотки сомнения, - Базов хитро взглянул на друга. - Красивая, поди? А? Давай, я позвоню.
- Да не видел я ее никогда, - шутливо огрызнулся Кротков. - Да и не она меня интересует, а сынок ейный. А в задумчивости я от надписи той, проклятой…
- Так давай, позвоню-то. У тебя и двушки нету. А?
- Можно подумать, у тебя есть.
- А я и так умею.
Димон подхватил бумажку с номером телефона и направился к ближайшему таксофону.
11.03 . Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, наб. р. Пряжки, Психиатрическая больница N2, map #1836.
Алевтина со стуком положила трубку на рычаги аппарата и, надув щеки, медленно выдохнула.
- Да, Антон, повезло тебе. Только начал практику, а уже такой красивый бред попался. Так, глядишь, к двадцати шести годкам и диссертацию накалякаешь…
Антон Петрович, чуть поморщась, отмахнулся.
- Да ерунда это. Просто почему-то не верю я, что это "процесс". Уж больно…
Алевтина резко ударила ладонью по столу.
- А вот это ты забудь. Забудь, слышишь? Думаешь, я не понимаю? Думаешь, не знаю все то, что ты сказать хочешь? И почему?
Антон смущенно опустил голову.
- Да - молодая и красивая. Да, с диагнозом - получит инвалидность, и многое в ее жизни перечеркнется. Да, после инсулиновой - будет выглядеть не такой молодой и далеко не такой красивой. Но, - начальница снова ударила ладонью по столу. - Ты, как врач, не имеешь права смотреть на молодую и красивую девушку внутри этих стен, как на молодую и красивую девушку. Она пациентка и человек. Все! И, глядя на нее, ты должен видеть, прежде всего, ее окружение - родителей, коллег, соседей. Будущего мужа и детей, наконец. Потому что, если это "процесс", и ты не предупредишь их всех об этом, ты искалечишь гораздо больше жизней.
Алевтина немного помолчала, глядя мимо Антона, куда-то в угол кабинета.
- Так что, может, ее сыну не так уж и не повезло…
- А он?…
- Он умер.
11.07 . Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, Аэропорт "Пулково", map #1836.
Вячеслав краем глаза поймал на себе внимательный взгляд милицейского сержанта, уже второй раз прошедшего неподалеку. Представил себя со стороны. Да, видок подозрительный.
Ничего, сержант, мы скоро уйдем.
Рядом устало опустился в кресло Базов. Он несколько секунд помолчал, не глядя на Кроткова. Так и не дождавшись вопросов, выдавил из себя:
- Умер он, Славка. Этой ночью умер.
11.08 . Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, военная база ВС СССР "Пулково", map #1851.
- Никого, товарищ полковник! - командир спецвзвода слетел по стремянке, почти не касаясь ее, и начал докладывать еще в полете.
МГБ-шный полковник окинул мрачным взглядом фиолетовое оцепление, поднял голову вверх, мельком глянув на люк челнока, и остановился на лице капитана, так и стоящего навытяжку с приложенной к фуражке ладонью.
- Выводите своих людей из аппарата.
- Есть! - капитан вновь взлетел по стремянке.
Полковник нашел глазами группу командования базы, толпящуюся за оцеплением, и жестом поманил к себе комдива.
Летчик-генерал подвинул плечом ближайшего солдата и, не торопясь, вразвалочку подошел к МГБ-шнику.
- Ну?
Полковник опустил глаза на бетонку, потер носком сапога стык между плитами взлетки и, не глядя на комдива, начал тихо выцеживать по одному слову.
- Вот что, генерал. Распорядитесь, будьте добры, насчет тягача. Аппарат поставить в ТЭЧ. Посторонних к ангару не подпускать. Охрана внутри будет наша. Тревоге - отбой, штатные посты усилить. Допуск в ТЭЧ только по нашим пропускам. После обеда будут работать наши эксперты. Все.
Генерал-майор, ухмыльнувшись, дернул плечом и молча отправился к своим.
- Товарищ полковник!
Командир фиолетовых оглянулся на крик. По взлетно-посадочной полосе несся министерский джип. Резко затормозив перед оцеплением, он выплюнул из своего нутра двух офицеров МГБ. Один из них, с майорскими погонами на плечах, без слов прошел через строй оцепления и направился прямиком к полковнику. Приблизившись и небрежно отдав честь, он протянул свое удостоверение. Пока полковник изучал документы, майор снял фуражку и, выудив из кармана местами несвежий платок, тщательно протер высокий лоб, переходящий в лысину, обрамленную короткими седеющими волосами.
- День только начался, а уже так жарко. Не правда ли, товарищ полковник?
- Напутал что-то ваш отдел, майор, - полковник вернул удостоверение. - Не было там никого. Аппарат садился в автоматическом режиме.
- Не было? - майор хитро прищурился. - Или нет?
Старший по званию с досадой повернулся к выскочке спиной и пробурчал через плечо:
- Мои люди все проверили. Хотите - лезьте сами.
- Конечно, - майор запрыгнул на стремянку. - Ваших там тоже нет?
Поднявшись в челнок, он прошел в кабину, провел ладонью по спинкам кресел и улыбнулся. Вернувшись по коридорчику к выходу, внимательно осмотрел проем люка и коснулся пальцами среза.
- Ага…
Майор посмотрел вниз, встретился взглядом с полковником и доброжелательно ему улыбнулся.
- Все в порядке.
Полковник раздраженно достал сигарету и принялся сосредоточенно ее раскуривать. Майор снова исчез внутри аппарата.
Сквозь строй оцепления проехал тягач, развернулся перед носом челнока, и техперсонал начал деловито пристраивать к переднему шасси тележку-водило. Полковник докурил сигарету, глянул на пустой люк и поманил к себе комвзвода.
- Капитан, - он кивнул на люк, - поторопите майора.
- Есть! - рослый спецназовец в третий раз взлетел по стремянке.
Через несколько секунд из люка показалось обескураженное лицо капитана.
- Товарищ полковник, - он чуть помялся. - Его тут нет…
11.22 . Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, Аэропорт "Пулково", map #1836.
- Пойду газетку куплю, - Базов отвернул в сторону и подбежал к газетному киоску.
Слава безразлично проводил его взглядом и, не замедляя шага, вышел на автобусную остановку.
Димон окинул взглядом прилавок и потер руки. Продавец киоска опустил газету, которую читал и посмотрел на покупателя поверх старомодных очков.
- О, молодой человек интересуется прессой? - он отложил газету и машинально поправил бинт на большом пальце правой руки. - Дайте-ка угадаю, что вас интересует. Так… Вещей с вами нет - не улетаете и не прилетели, последний рейс приземлился полтора часа назад… Встречаете? Приехали за билетами?…
Продавец задумчиво потеребил гладко выбритый подбородок. Димон улыбнулся.
- Впрочем, не так важно. Думаю… Вот! - он ткнул пальцем по левую руку от Базова. - "Советский спорт". Угадал?
- Не-а, - Дмитрий оглянулся на выход из аэровокзала. - "Вечерку" хочу, давно местной прессы не читал.
Продавец обескуражено почесал затылок, провожая покупателя взглядом.
- Надо же, не угадал…
11.34 . Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, Московский проспект, map #1836.
Базов свернул газету и посмотрел в окно автобуса.
- Конечная. Будешь читать? - он протянул газету Кроткову.
- Нет, не хочу забивать память лишним мусором.
Димон внимательно посмотрел на друга.
- Потерянный ты какой-то, Крот. Так расстроился? - он помолчал. - Чего теперь делать будем? Может, к маме моей заедем? Поедим хоть нормально. Помоемся…
Слава встал и направился к выходу. В метро спустились молча. Заговорил Кротков только на платформе.
