Поглощенные молитвой, жрецы не видели, как на противоположной стороне колодца среди зелени деревьев промелькнуло обнаженное мужское тело, раскрашенное красной ритуальной краской; как оно, словно стрела, метнулось с высокого обрыва-стены и почти без всплеска вошло в мутные воды колодца, но зато они услышали торжествующий крик, с грохотом вырывавшийся из круглой раковины Священного чич'ена:
- Я пришел!.. Я пришел!..
По ровной мощеной улице - она вела от Священного колодца к храму К'ук'улькана - двигалась странная процессия. Впереди шел высокий обнаженный мужчина, покрытый красной краской. На нем была только яркая, расшитая узорами накидка, которую ему успел дать кто-то из жрецов. По мере продвижения вперед к толпе присоединялись все новые и новые люди, и она росла как снежный ком.
Вот процессия подошла к высокой квадратной платформе, украшенной со всех четырех сторон скульптурными головами Пернатого змея. Ее называли в честь сверкающей веселой звезды Платформой Венеры. Жрецы высекли на ее стенах время жизни Венеры на небесах и по записям следили за точностью своего календаря.
Хунак Кеель решил обойти платформу слева, чтобы приблизиться к храму Воинов, где всегда толпилось много народу. И действительно, среди сотен высоких каменных колонн, украшенных барельефами, и на широкой лестнице, подымавшейся прямо к храму, между огромных скульптур Пернатого змея стояло немало воинов и женщин. Они не могли не заметить процессии.
Здесь можно было свернуть к пирамиде К'ук'улькана, на вершине которой в храме хранилась священная Циновка Ягуара - символ власти и трон Верховного правителя города и всех владений Чич'ен-Ица. Там же, в храме, должен был находиться и Верховный жрец, жестокий Хапай Кан. Больше всего Хунак Кеель боялся предстоящей с ним встречи, но он твердо знал, что ее невозможно избежать, и поэтому не спешил сворачивать к главной пирамиде Чич'ен-Ица. Острый взгляд Хунак Кееля уловил легкое движение среди массивных колонн храма; значит, там тоже заметили процессию!
Хунак Кеель решил пройти вперед еще локтей двести и только потом свернуть направо. Благодаря этому маневру процессию заметят на рынке - он начинался сразу же за площадью Тысячи колонн, мимо которой сейчас и проходил Хунак Кеель. Чтобы успокоиться, он начал считать изящные колонны, на которых лежало легкое перекрытие из дерева. Их было великое множество, и никто толком не знал, зачем понадобилось прежнему владыке Чич'ен-Ица Хоч'туп Пооту вместе с пирамидой и храмом К'ук'улькана построить это странное сооружение, занимавшее огромное пространство.
За Тысячей колонн появился городской рынок: сотни крестьян и носильщиков ежедневно приносили сюда огромное количество товаров, которые жадно пожирал великий город: соль, ткани, драгоценные камни, какао, птицу, рыбу, оленину и, конечно, маис. Здесь же продавали и покупали рабов.
Хунак Кеель решительно повернул направо и пошел к пирамиде К'ук'улькана. По мере приближения пирамида становилась все выше и выше, а когда он подошел к ее подножию, вершина исчезла вместе с храмом. Перед Хунак Кеелем были теперь только крутые каменные ступени, убегавшие в бесконечную высь. Не раздумывая, он шагнул на первую ступень.
Он поднимался вверх, ощущая за спиной дыхание лишь одного человека: за ним шел старший из жрецов, приходивших к колодцу, - другие служители и толпа не решились последовать дальше.
Между колоннами храма его встретили жрецы. Они почтительно склонили головы, отчего длинные перья их головных уборов почти касались каменного пола. Туда, где лежала Циновка Ягуара, он вошел один. Хапай Кан и Чак Шиб Чак - Верховный жрец и Верховный правитель Чич'ен-Ица - ждали его.
Тысячи людей стояли у подножия пирамиды К'ук'улькана, чтобы увидеть человека, впервые вернувшегося к людям из Священного колодца. Эта весть с быстротой молнии облетела города и селения страны, вызывая у одних трепетное восхищение, у других недоверие. И только один человек с ужасом узнал о случившемся - это был правитель Майяпана Ах Меш Кук. Он понял, что ему пришел конец, и не ошибся: Хунак Кеель вышел из храма К'ук'улькана владыкой города Майяпан. Боги сдержали слово и выполнили данное ему обещание...
Трон владыки
Три дня от восхода до заката солнца восседал Хунак Кеель на невысоком деревянном троне владыки, установленном специально для вернувшегося на землю посланца к богам на Платформе тигров и орлов. Трон украсили дорогими тканями, золотом, драгоценными камнями, морскими раковинами и перьями редких птиц. Жрецы каждый день наряжали Хунак Кееля в пышные ритуальные одеяния и лишь затем отводили его к платформе и усаживали на троне.
Жрецы даже разрешили доступ в священную столицу простым крестьянам и свободным ремесленникам. Им позволили посмотреть на великое чудо, сотворенное всесильными богами, чтобы простой народ мог лишний раз убедиться в их благосклонности к правителю и жрецам города Чич'ен-Ица. И люди молча гуськом шли к Платформе тигров и орлов; так же молча смотрели на живое изваяние, утопавшее в ярких одеяниях, и, пораженные, уходили из города, не проронив ни единого слова. И только вдали от устрашавшего своим беспредельным могуществом города Чич'ен-Ица, в родном селении или в жалкой хижине крестьянина-полураба их языки развязывались, и рассказ об увиденном чуде обрастал самыми невероятными подробностями, на которые только была способна их фантазия.
Три дня Хунак Кеель, словно гипсовое изваяние, восседал на троне, и все три дня страдал от палящего солнца, жажды и голода - никто не смел даже приблизиться к посланцу к богам. Лишь с наступлением темноты жрецы помогали ему покинуть этот трон славы и жестоких пыток.
Хунак Кеель ничем не выдал своих страданий; он ни разу не шелохнулся, и только однажды силы чуть было не покинули его; в толпе среди испуганных лиц, разглядывавших его со страхом и любопытством, Хунак Кеель внезапно увидел того, кто приютил его, обессиленного и усталого, в своей бедной хижине, кто дал ему красную ритуальную краску. Но в глазах крестьянина, имя которого он даже не спросил тогда, Хунак Кеель увидел тот же испуг, тот же страх и любопытство. То ли крестьянин не узнал случайного гостя, то ли не осмелился поверить собственным глазам.
Между тем город готовился к великому торжеству; священной ритуальной игре в мяч. Жрецы заверили халач виника, что боги останутся довольны, если взволновавшее всю страну возвращение на землю посланца к богам будет отпраздновано именно ритуальной игрой в мяч. И в крупнейшие города страны полетели приказы подвластным Чич'ен-Ица правителям явиться на торжества. Так повелевал халач виник столицы-гегемона, и никто не осмелился нарушить приказ. К тому же всем хотелось посмотреть на нового правителя Майяпана, человека-легенду.
...Большой тлачтли Чич'ен-Ица не имел равных в мире ни по размерам, ни по красоте сооружений, окружавших со всех сторон площадку для игры в мяч. Сама площадка была выложена ровными каменными плитами; сверху ее покрывал слой извести. Она имела форму трех сложенных вместе прямоугольников; один из них, самый большой, был центром площадки, а два других, одинаковых по размерам, примыкали с обоих концов к центральному прямоугольнику, образуя фигуру, напоминавшую две буквы Т, сомкнутые у оснований. Общая длина площадки для игры в мяч составляла 147 метров.
По обе стороны центрального прямоугольника - строители сориентировали его почти строго с севера на юг - на высокой двухметровой панели возвышались массивные громады трибун - восточной и западной. Стены трибун подымались вверх от панели еще на 6 метров. Прибавьте к ним высоту самих панелей, и получится, что зрители наблюдали за игрой на поле с отвесной стены в 8, а то и в 8,5 метра! Это обеспечивало им безопасность: литой каучуковый мяч, которым сражались игроки, летел с такой силой, что мог убить зазевавшегося или не очень расторопного игрока, а тем более зрителя, не тренированного для подобных забав.
С севера и с юга площадку ограничивали каменные стены. В центре каждой из них прямо друг против друга стояли два небольших великолепных храма. Однако самым замечательным сооружением Большого тлачтли Чич'ен-Ица был храм Оселотов. Его построили прямо на восточной трибуне: храм и его пирамидальное основание являлись составной частью ее южной оконечности. Украшенный каменными барельефами и скульптурами, раскрашенный яркими, сочными красками, он господствовал над всеми остальными сооружениями тлачтли. В храме находился каменный трон. Халач виник Чич'ен-Ица наблюдал отсюда за игрой в мяч.
Именно здесь, на Большом тлачтли Чич'ен-Ица, и должна была состояться игра в мяч - священный ритуал в честь счастливейшего события в жизни страны людей ица.
Говорящие камни
Уже с утра у трибун стали собираться местная знать и прибывшие со всех концов огромной страны правители важнейших городов подвластных столице-гегемону Чич'ен-Ица. Они оставляли у городских ворот свои носилки, рабов-прислужников и стражу и пешком направлялись в сопровождении свиты придворных к Большому тлачтли. Не спеша подымались по крытым ступеням западной трибуны на широкую крышу-площадку и, подойдя к самому краю, глубоким поклоном приветствовали храм Оселотов, среди массивных колонн которого на циновке из шкур ягуара восседал Чак Шиб Чак. Затем вновь прибывшие поворачивались вправо к Южному храму и высоко поднятой рукой приветствовали Верховного жреца Хапай Кана, подлинного властелина страны. Лишь после этого они удостаивали своим вниманием виновника столь необычного праздника.
